Лариса Кондрашова - Формула неверности

• Название: Формула неверности
• Автор: Лариса Кондрашова
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-021266-6, 5-9578-0309-Х

Когда-то она считала, что недолгое первое замужество — ошибка, всего лишь прелюдия ко второму браку…

Но теперь, когда все, что раньше представлялось прочным и незыблемым, затрещало по швам, а муж, в верности и порядочности которого невозможно было усомниться, оказался холодным, циничным лжецом, пришло время ЗАДУМАТЬСЯ О ПРОШЛОМ…

Возможно, роковой ошибкой стал именно ВТОРОЙ брак, на который возлагались столь большие надежды?

Возможно, еще не поздно вернуться в прошлое — и обрести НОВОЕ СЧАСТЬЕ с тем, с кем однажды она УЖЕ БЫЛА СЧАСТЛИВА?..

---

А как часто приходили к ним друзья! Понятно, картошка в доме всегда была, как и сало — его Мишка покупал при всякой возможности, да салаты на ароматном подсолнечном масле. А привезенная от Мишкиной бабушки самогонка…

Мишкин друг Санек, тоже выходец из села, говорил:

— Карпенки — куркули! Сало е, самогонка е, и дэ голову преклонить — е!

И несмотря на скромный достаток — даже работая инженером после окончания института, Таня получала не слишком много, — они жили легко и весело. Как же хорошо они жили!

— Посуду моешь? — раздался у Тани за спиной голос Леонида: она от неожиданности вздрогнула и чуть не уронила тарелку.

— Леня, ты меня напугал, — укоризненно сказала она.

— Но не до смерти? — довольно расхохотался он.

— Что-то ты вроде не вовремя, — заметила она, взглянув на часы с кукушкой.

Было одиннадцать часов дня.

— Я пришел, как только смог, чтобы реабилитироваться! — торжественно провозгласил супруг.

Он, очевидно, имел в виду тот случай, когда он вначале отдал ей, а потом забрал деньги, которые до того вроде отдал Тане с дочерью. Скорее всего он ожидал от жены упреков или хотя бы вопросов, но она отдала деньги молча и ничего не сказала, а когда посмотрела ему, уходящему, вслед, заметила, что Ленька на мгновение потерял свою уверенную походку, сгорбился и даже зашаркал ногами.

Но потом, видимо, заметил это, разозлился на себя, опять развернул плечи и быстро ушел. Но переживал, это точно. Обычно в таких случаях он говорил про кого-нибудь другого: «Обгадился!»

И наверное, то же подумал о себе.

Но сегодня Леня опять выглядел победителем. Зачем-то держал в руке старую Шуркину шапочку, которая до того валялась у него в гараже. Он подошел к столу, который Таня как раз только что протерла, и тряхнул над ним этой самой шапкой.

На стол шлепнулась упаковка денег. На этот раз одна. Но долларов. Сотенных купюр.

— Это тебе, — торжественно сказал Леонид.

— Мои ставки растут, — сказала Таня, к деньгам, впрочем, не притрагиваясь.

— Ну что ты за человек! — вдруг заорал на нее Ленька. — Другая бы на шею кинулась, расцеловала. Отблагодарила, как могла…

— Отблагодарить, так это мы что ж, это мы с дорогой душой. — Когда Ленька повышал на нее голос, Таня защищалась на свой манер — начинала вот так юродствовать. — А то, что мы боимся деньги брать, тоже понятно. Ты только губу раскатаешь, а их у тебя — раз! И заберут!

— Не бойся, не заберут, — сказал он угрюмо. — Все же от ласкового слова язык бы у тебя не отсох.

Чего он был такой вздернутый? Будто не деньги ей давал, а заставлял яд выпить. Может, Леня прав, его жена и в самом деле особа строптивая и неблагодарная? Надо, надо, Татьяна Всеволодовна, менять тон.

— Не сердись, Леня, я чего-то брать их боюсь… В прошлый раз, когда ты мне деньги дал, я прикинула, сколько лет мне в моем магазине пришлось бы за них работать, содрогнулась даже. А в этой пачечке ежели в три раза больше, то на нее мне понадобилось бы… два пишем, три на ум пошло… шестнадцать с половиной лет!

— Теперь ты понимаешь, сколько хорошей жизни я тебе сэкономил? — Ежели Татьяна к нему с юмором, так и он мог пошутить. — Неужели это не стоит всего одного хорошего траха…

— Леня! — возмутилась она.

Но уже понимала, что просто так ей вырваться не удастся. Он уже подкрался сзади, обнял ее, по-хозяйски взял за грудь… Отчего-то она решила, что все-таки успеет домыть посуду, пока суд да дело.

— Фартук не снимай! — Он подталкивал ее к спальне. — Посудомойку я еще не трахал.

— Может, нам купить посудомоечную машину? — брякнула она скорее по ассоциации.

— Все, что хочешь, мой пончик, все, что хочешь! Почему он звал ее пончиком — Таня вовсе не толстая.

При росте сто семьдесят пять сантиметров вес шестьдесят пять килограммов. Была бы она круглолицая, так вроде нет, лицо скорее удлиненное. Но потом она уже ни о чем этаком не рассуждала. Чего Леня умел, так это заставить се забыть обо всем суетном…

На сообщение жены о том, что она ушла из магазина, Леонид прореагировал спокойно:

— Ушла и ушла. Я тебе с самого начала говорил: не нужна тебе никакая работа. Муж тебя обеспечивает так, как другим бабам и не снилось. А помогать твоей Галине богатеть — найдутся и другие дурехи. Тех денег, что она тебе от щедрот своих выделяла, хватало разве что за коммунальные услуги заплатить. Сиди дома, вяжи, шей. Придумай себе какое-нибудь хобби. Я не знаю… Цветы во дворе разведи. Кроссворды разгадывай… Хочешь, я куплю оборудование для оранжереи — я видел, продается. И будешь ты каждое утро холить туда, цветочки поливать… Я прошу тебя, больше никаких устройств на работу!

Теперь они сидели за столом и обедали.

Муж напоминал Тане большого кота, сытого и довольного жизнью. А она была при нем ручной мышью, которую он не ел, потому что вокруг в достатке имелась сметана, курятина и прочие деликатесы, а с мышью он время от времени играл. Так, чтобы навык не потерять.

Картина, ею самой нарисованная, живо встала перед глазами Тани. И мышь в этой картине была совсем уж жалкая: заморенная и почему-то мокрая. А все ее существо вдруг взбунтовалось против такого убогого видения ее жизни.

Она вспомнила отца, чей образ со временем — прошло все-таки больше двадцати лет! — несколько потускнел, но все равно оставался незаурядным. На днях в городской газете она прочла интервью представителя коллегии адвокатов, который на вопрос журналиста, может ли он назвать адвоката, чье имя достойно написания на скрижалях истории, ответил: «Мне повезло встретить такого адвоката. К сожалению, он рано умер и до настоящего времени не оценен по-настоящему в трудах исследователей, но он и в свои молодые годы был настоящим профессионалом, достойным подражания…»

Отца вспоминали спустя двадцать лет после гибели, а вспомнит кто-нибудь Татьяну Карпенко, умри она сегодня? А ведь ей сейчас немногим меньше лет, чем было отцу, когда он погиб.

Мысли ее сегодня были какие-то глобальные, наверное, потому, что в последнее время в ее голове что-то постоянно варилось. На самом деле, не для того же она родилась, чтобы в угоду Леньке торчать дома, предаваясь отупляющему безделью?!

Да и что может произойти, если Таня пойдет против его воли? Устроится на работу в мужской коллектив — что поделаешь, она по специальности инженер-механик! Тогда Леня… побьет ее? Уйдет, хлопнув дверью?

Что она заладила: уйдет да уйдет! Если и уйдет, то чего она лишится? Содержания? Но тогда Таня уже и сама будет зарабатывать. Мужа как мужчины? Но неужели это так трудно — найти себе мужчину? Хотя бы просто для постели?

Она подумала так и неожиданно для себя — да и для сидевшего напротив нее за столом Лени — засмеялась, а он даже вздрогнул:

— Что с тобой?

— На днях в газете один совет прочла, юмористический, — давилась смехом Таня.

— Расскажи.

Он ей не верил. Он ей никогда не верил, как, наверное, вообще никому. И правильно делал. Откуда вдруг в ней эта смешливость прорезалась? Он, наверное, думал, что она и не расскажет ничего.

Но Леня не учел, что у Тани была теперь уйма времени, чтобы сидеть и читать целыми днями.

— Если у вас бессонница, примите слабительное. Уснуть вы все равно не уснете, зато будет чем заняться!

Ленька вместе с ней неуверенно посмеялся. Тем более что анекдот был с бородой и не такой уж смешной.

А вообще Каретников всегда отличался мнительностью. Всякую шутку, произнесенную женой, что называется, без задней мысли, он мог принять на свой счет, разобидеться. И в ответ наговорить ей гадостей. Общаясь с Леонидом, она все время будто ходила по тонкому льду. И таки частенько проваливалась.

— Ты, наверное, думаешь, чего это на меня смех напал? — Таня доверчиво заглянула ему в глаза.

Не было никакой необходимости в разыгрывании перед Леонидом какой-то там комбинации, но Таня, уловив в его глазах нерешительность, захотела свой прорыв закрепить.

Раньше, когда в редкие минуты она так же замечала его растерянность или неуверенность, Таня жалела Леньку, порой во всем потакала. Ей не хотелось одерживать над ним победу. Достаточно того, что она одержала ее однажды и он женился на ней…

Но прежде супруг ее самоотверженности не понимал и не ценил. Получалось, что она выворачивается перед Леней наизнанку, а он воспринимает все как само собой разумеющееся.

Какая к черту самоотверженность! Уничижение. Кажется, равенство между мужчиной и женщиной в современном обществе провозгласили, а в чем оно конкретно заключается, толком не объяснили.

И чего это она обо всех женщинах? Та же Галина, у которой совсем недавно Таня работала, держит своего мужа в ежовых рукавицах, — значит, далеко не все женщины хотят быть рабынями и знать свое место.

Между тем, пока она занималась своими мысленными выкладками, Ленька, подождав ее объяснения, наконец спросил ее сам:

— Так почему же на тебя вдруг смех напал?