Джулия Кендал - Портреты

• Название: Портреты
• Автор: Джулия Кендал
• Издательство: АО «Все для вас»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993

Позже Клэр будет говорить, что все было предопределено... Тем летом ей было совсем не до любви, даже мыслей об этом в голову не прихо­дило... Но страсть явилась к ней в облике Макса Лейтона – очарова­тельного и трогательного Макса, чьи пламенные губы и точеный про­филь заставляли ее трепетать от желания. Все было прекрасно: она – одаренная художница, он ­известный художественный кри­тик. Их сблизил талант, а страсть соединила в объятьях. И Клэр на­конец удалось познать совершен­ство и законченность мира...

Но на пути к счастью встала прегра­да – прошлое Макса. Отзвуки по­стыдных тайн и полузабытых об­винений разрушили хрупкое счастье Клэр, угрожая всему, чем она дорожила, и даже самой жизни.

---

– Гастон, я не представляю, что бы помогло предотвратить это ужасное преступление. Ты правильно сделал, что убежал, он мог... мог и тебя не пощадить.

– Еще чего, – возмутился Гастон. – Пусть бы только попробовал. Я бы ему задал, он бы сам пустился от меня наутек! – И тут он расплакался.

Потом мы долго с ним разговаривали, и я думаю, что он по-своему сумел все понять, но у меня просто сердце разрывалось, когда я видела, до чего он огорчен, тем более еще совсем недавно он так здесь всему радовался. То, что началось для него как восхитительное приключение, превратилось в ужасную неприятность, подобно тому, когда надкусив чудесное румяное яблоко, вдруг находишь в нем червоточину. Но он все же держался лучше, чем можно было ожидать, и только засыпал меня вопросами. Я постарался ответить на них, ничего не скрывая, кроме обстоятельств, связанных с его настоящими родителями. С моей стороны было бы несправедливо поступить иначе, тем более Гастон так и так сам о многом догадался. Он сумел с помощью собственной логики прийти к тому, о чем теперь от меня услышал, и, надо признать, его версия того, что произошло между Максом и Жозефиной, была поразительно близка к истине.

– ...Понимаете, мадемуазель, я сразу догадался, что моя тетя была влюблена в месье Макса. А он совершил убийство, про которое они разговаривали, и она убежала от него, потому что боялась за свою жизнь. Потому-то она и не любила иностранцев, и еще художников, ведь они напоминали ей про его делишки.

– Да, Гастон. Ты, наверное, прав, – согласилась я, в очередной раз поражаясь его сообразительности.

– Правда, по-моему, моя тетя совсем не подходила месье. У него вкус гораздо лучше.

Я покраснела до корней волос.

– Извините, мадемуазель, но это правда. Хотя я больше не люблю месье и думаю, он меня тоже. Я ведь все видел и могу рассказать полиции.

– Конечно, солнышко. Но понимаешь, в чем дело, – мы ничего не знаем наверняка. И я хочу сделать все возможное, чтобы случайно не обвинить Макса в том, чего он не делал.

Гастон нахмурился, обдумывая то, что услышал. Потом он сказал:

– Думаю, вы хотите так поступить, потому что любите месье Макса. Я это понимаю. Я подожду, пока вы решите сами.

– Спасибо, Гастон. Я ценю твое доверие, даже очень. Помнишь, что ты однажды сказал Максу насчет того, что видеть надо сердцем?

– Да, мадемуазель, помню. .

– Вот и мне надо суметь, чтобы знать, как поступить.

– Я помогу, – пообещал он.

Вудбридж – огромный старый дом, со множеством совершенно бесполезных потайных переходов и запутанных коридоров. Правда, пройдя по ним, в конце концов оказываешься в местах весьма практичных, вроде кухни или верхнего чулана для сушки белья. Здесь жили три поколения семьи Льюиса, и ему доставляет большое удовольствие то, что его сыновья растут здесь, так же как рос он сам и его сестры, а до этого его отец. Я думаю, наличие четырех сестер приучило Льюиса чувствовать себя легко в женском обществе, и мне все эти дни было рядом с ним очень спокойно, за что я была ему очень признательна. А еще мне было приятно, что он обращается с Гастоном так же, как со своими мальчиками. В эту субботу он повез всех троих на рыбалку. Я в одиночестве сидела на лужайке возле входа. Пег уехала к друзьям, а я отказалась составить ей компанию. Я была рада тишине. Мне надо было успеть много прочитать, причем чтение не обещало быть приятным.

Льюис, как и обещал, не теряя времени начал действовать, и ему удалось получить протоколы судебных заседаний. Первой моей реакцией было попросить его самого просмотреть их – мне это занятие казалось просто непереносимым. Но он мягко, но настойчиво убедил меня, что я смогу обратить внимание на то, что он может пропустить, хотя он и собирался обязательно все прочитать после меня.

Я с трудом заставила себя открыть первую страницу, но вскоре увлеклась и с нарастающим волнением углубилась в подробности запутанного и весьма умело поданного обеими сторонами дела. Добравшись до показаний Софии Лейтон, я почувствовала ужасную обиду за Макса. Я представила себе ее, собранную, хорошо одетую, с голосом сладким, как патока. Софию вызвали как непосредственного свидетеля обвинения. Ее попросили вспомнить, что произошло в тот вечер, и она рассказала обо всем подробно и безжалостно:

«Я уложила ребенка и оставила его с няней, а сама поехала с приятелем, который раньше заехал за мной, поужинать в ресторан. Мы выбрали «Мирапон», и я вошла первая, пока мой друг ставил машину. Макс, – мистер Лейтон, – находился в баре. Он был чем-то взволнован. Мы не разговаривали. Я прошла через зал. Мы быстро поужинали, и человек, сопровождавший меня, заговорил с каким-то знакомым, а мне их беседа показалась скучной.

В зале было душно, мне захотелось на улицу, и я пошла к реке подышать воздухом. Пройдя по аллее, которая ведет к ресторану, мимо двух домов, я услышала голоса. Я узнала голос Макса, он спорил с другим мужчиной. Я слышала, как он называет Бэнкрофта по имени, но не могла понять, о чем они говорят. Макс терпеть не мог Дэвида Бэнкрофта, как вы уже слышали. Он с ним старался никогда не иметь дела, и в лучшем случае бывал холоден и вежлив. Так что меня не удивило, что они ссорятся. У Макса ужасный характер, и он часто без разбору обрушивается на кого попало. Я решила сразу же вернуться, чтобы не встречаться с Максом, раз он в дурном настроении. Больше я о нем не вспоминала, пока утром не услышала новость. Я, разумеется, страшно огорчилась, но сочла необходимым позвонить в полицию и сообщить все, что мне известно».

Прокурор уточнил кое-какие детали, чтобы установить точное время, и так далее. 3атем адвокат Макса устроил перекрестный допрос. Видимо, здесь София и запуталась, и, скорее всего, прокурор это предвидел. 3адав несколько общих вопросов, касающихся ее показаний, он установил, что было очень темно, и что она не видела ни Макса, ни Бенкрофта, но решила, что слышит их голоса, и потом перешел непосредственно к убийству:

« – Миссис Лейтон, подтверждаете ли вы, что разведены с мистером Лейтоном после пяти лет супружества, два года из которых вы жили раздельно, и что мистер Лейтон возбудил против вас иск о передаче под его опеку вашего трехлетнего сына Дэниела?

– Да.

– Верно ли, что дело о разводе возбудил мистер Лейтон?

– Да, но...

– Как я понимаю, поводом послужили ваши близкие отношения с его двоюродным братом, Робертом Лейтоном?

– Он не смог этого доказать! Он воспользовался...

– Будьте добры, скажите, кто сопровождал вас вечером тринадцатого апреля, когда был убит Дэвид Бэнкрофт?

– Роберт Лейтон.

– Спасибо, миссис Лейтон. У меня больше нет вопросов...»

Я плохо разбираюсь в законах, но, если бы я была юристом и все это услышала, я бы, наверное, сразу выкинула в мусорную корзину показания Софии. Прокурор вторично допросил ее, пытаясь восстановить доверие суда, но это было уже бесполезно. В деле отсутствовали прямые улики. Адвокат умело представил Макса как человека с прекрасной репутацией, неудачно женившегося и не расторгавшего брак только ради ребенка. Прокурору не удалось заставить его потерять присутствие духа, хотя он и задавал жесткие вопросы. Макс отвечал ему просто и без колебаний. Наконец дело было передано на рассмотрение присяжных. Они размышляли два дня и вынесли приговор. «Не виновен». Я с облегчением вздохнула, дочитав до конца. Можно только догадываться, что пережил Макс за три недели, пока длился процесс, и еще два дня, которые решили его судьбу.

А потом его отпустили, и он узнал, что Дэниел утонул. Я закрыла папку трясущимися руками. Все, что я прочитала, отнюдь не свидетельствовало о том, что Макс мне солгал. Кроме... кроме того, что Гастон слышал в Ницце.

С подъездной дорожки донеслось тарахтенье мотора, и я подняла голову, ожидая увидеть Пег и Льюиса с мальчиками, но с испугом поняла, что приехали мои родители. Вот уж чего я никак не ожидала! Я медленно поднялась, с трудом соображая, как мне им объяснить, что я тут делаю. Мне даже и в голову не приходило, что я могу сказать им правду, это только огорчит их. Я пошла им навстречу.

– Клэр! – папе с его ростом всегда нелегко вытаскивать ноги из машины, – как ты здесь очутилась? Погоди, дай-ка я угадаю. Тебя замучила французская жара, и тебе захотелось помокнуть под английским дождиком! – Он захохотал и крепко меня обнял.

– Привет, папа! – так чудесно было оказаться в его руках, и на мгновение я снова ощутила себя маленькой девочкой, уверенной, что он не даст меня в обиду.

– Клэр, родная! Как я рада видеть тебя! – они по очереди передавали меня друг другу.

– 3дравствуй, мамочка.

– Ну что мы стоим здесь? – не выдержал папа. – Дело близится к пяти, и я очень хочу чайку.

– По-моему, он очень хочет виски, – засмеялась мама. – А я очень хочу услышать, что у тебя новенького.

– Честно говоря, – начала объяснять я им, заваривая чай, – я приехала сюда совершенно без всякой цели, просто чтобы сделать перерыв. Я привезла с собой Гастона, у него каникулы.