Сюзанна Келлс - Последнее прощение

• Название: Последнее прощение
• Автор: Сюзанна Келлс
• Издательство: Библиополис
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996

Кэмпион Слайз растет в чужой семье, окруженная ненавистью приемного отца и брата, не подозревая о своем истинном происхождении и о том, что после замужества должна стать владелицей огромного состояния, хранящегося в банке до той поры, пока она не представит туда четыре печати.

Во время поиска похищенных печатей она встречает сэра Тоби Лэзендера. И с первой встречи между ними вспыхивает чувство, которое не могут погасить ни расстояния, ни козни врагов.

---

Он расправил на столе лист бумаги. Взял свечу и поднес ее к красному сургучу. Сургуч почернел, закапал, и Эбенизер быстро прижал к нему изображение широкого топора. Получилось отлично.

Он работал быстро, сосредоточенно, не обращая внимания на всхлипывания сестры. Он сделал двенадцать оттисков, равномерно распределив их по листу бумаги, потом задул свечу, оросил в камин оставшийся сургуч и положил поверх первого второй лист плотной кремовой бумаги. Затем Эбенизер бережно сложил обе странички, убедившись, что сгибы попали на те места, которые он специально для них оставил, и убрал толстый бумажный квадрат к себе в кожаную сумку. Кэмпион по-прежнему рыдала, глаза были открыты, но их выражение было отсутствующим. Он и раньше наблюдал своих жертв в таком состоянии, когда, отдыхая от трудов, поднимался по каменным ступеням поглядеть на Темзу и размять затекшее тело.

Взяв печать, Эбенизер развинтил ее и принялся сосредоточенно рассматривать распятие. Он не знал, чего ждать, и предполагал, что внутри вполне может оказаться обнаженная женщина, как в печати святого Марка. В его пальцах маленькое серебряное изображение оставалось совершенно неподвижным.

Он снова бросил взгляд на сестру. Он размышлял.

Свинтив обе половинки печати, Эбенизер встал и неслышно подошел к сестре. Когда он приблизился, ее глаза дрогнули, но он знал, что она все еще не узнает его. Он нежно, успокаивающе проворковал что-то, склонясь над Кэмпион. Та не шевельнулась. Казалось, она понимала, что рядом кто-то есть, и ждала утешения, а руки его, когда он нагибал ее голову вперед и надевал на шею печать, в самом деле были на удивление нежны. Потом все с таким же успокаивающим, убаюкивающим мурлыканьем Эбенизер отошел прочь. Он открыл дверь в длинную галерею, выскользнул из комнаты и повернул ключ в замке. Он кивнул тем, кто ждал его появления, и поднес палец к губам.

— Полагаю, еще несколько минут.

Кто-то из его людей предложил вина, украденного из погребов замка, но Эбенизер отказался.

— Воды! Принесите мне воды! Но убедитесь, чтобы она была чистой!

Он прислонился к двери, закрыл глаза с чувством удовлетворения от хорошо сделанной работы.

Казалось, миновали часы, прежде чем Кэмпион очнулась, на самом же деле ее забытье длилось всего несколько минут. Она вжалась в угол эркера, как загнанный, испуганный зверек, остерегающийся всего. Сильно, тошнотворно пахло кровью. Она не сразу поняла, что слышит свои же отчаянные рыдания. Кэмпион прикоснулась пальцами к лицу, почувствовала что-то липкое и решила что либо сошла с ума, либо летит сквозь какую-то дыру не иначе как в ад. Эта мысль об аде побудила ее собрать ос таток сил.

Она пошевелилась, тряхнула головой. Заставила себя увидеть, где она, и первое, что бросилось в глаза, — это огромное черное отверстие в горле Скэммелла. Она ощутила, как сжимается желудок, услышала звук смешанной с рыданиями рвоты и отшатнулась от трупа. Ей не хватало воздуха, она задыхалась, но все же заставляла себя действовать последовательно. Сначала добраться до кровати потом вытереть лицо, потом облизать рану на большом пальце, которая все еще кровоточила. Краешком простыни она вытерла липкую от крови грудь. И обнаружила висевшую на шее печать.

Кэмпион смотрела на нее так, будто видела впервые. Вот она — причина всех ее несчастий. Золотая, с пятнами запекшейся крови, печать. Непонятно как оказавшись у нее на шее, печать грозила снова ввергнуть ее в пучину безумия, из которой она только что с таким трудом выбралась. Кэмпион зажмурила глаза, прислонилась спиной к кровати и зажала драгоценность в руке, словно желая спрятать.

Тоби. Сэр Джордж. Котенок. Скэммелл. Запах крови. Тошнота подступила к горлу. Она застонала, но внутренний голос заставлял ее двигаться, делать за один прием какое-нибудь одно дело. Она приподнялась, держась за кровать, опустилась на нее и подтянула к себе покрывало, которым были покрыты подушки. Она завернулась в него, как в шаль, прикрыв свою наготу, и лишь тогда задышала свободнее.

Вся комната была залита кровью. У окна лежало распростертое, изогнутое тело Скэммелла, выглядевшее особенно неуклюжим в тяжелых доспехах. Пухлая рука была вытянута в бессильном призыве. Мертвая Милдред, чья пропитанная кровью шерстка почернела, казалась совсем маленькой. За окном теперь окончательно рассвело. Она видела нагромождение туч, которые означали, что этой ночью, если бы удался побег, она была бы спасена. Джеймс Райт, Тоби, леди Маргарет. Все они теперь куда-то отодвинулись. Прежняя жизнь захлестнула ее ужасом, грозившим утопить ее. Точно так же, как в детстве в Уэрлаттоне она сносила Божий гнев и Божью кару, она должна была теперь выдержать и это испытание. Она закрыла глаза, мурлыча что-то себе под нос, и услышала зловещий скрип поворачивающегося в замке ключа.

Она открыла глаза, сжав покрывало на шее.

Эбенизер улыбался ей. Он развел руки, будто в приветствии:

— Сестрица Доркас! Дорогая моя сестра!

Небрежным взглядом он обвел комнату и театрально отступил, вскрикнув при виде тела Скэммелла.

Следующей в комнате появилась Гудвайф Бэггерли. Она протолкнулась мимо Эбенизера, уставилась на тело Сэмьюэла Скэммелла и, набрав побольше воздуха, завопила:

— Убийство! Убийство!

— Нет! Нет! Сестра моя! — Эбенизер наконец вошел в комнату. — Нет! Нет!

Раскачиваясь взад-вперед на кровати, Кэмпион качала головой.

— Уходите! Уходите!

— Убийство! — пронзительный голос Гудвайф заполнил комнату. — Она убила его!

— Нет! — простонала Кэмпион.

— Не приближайтесь к ней! Не касайтесь ее!

В общем шуме раздался новый голос, что-то напомнивший Кэмпион. Она открыла глаза, безразлично огляделась и различила преподобного Верного До Гроба Херви, который стоял в черной куртке, воздев одну руку и прижимая другой Библию.

— Потаскуха! Убийца! Ведьма! — голосила Гудвайф. Эбенизер опустился на колени подле тела Скэммелла:

— Как могла она убить его? Она всего лишь девушка! А он был вооружен! Не могла она убить его!

Наступила небольшая пауза, пока Гудвайф вспоминала свою реплику. Она выступила вперед и, тыча грубым костлявым пальцем в сторону Кэмпион, проговорила голосом, напоминавшим дыхание преисподней:

— Она ведьма! Я видела, как дьявол спас ее в доме мистера Скэммелла. У него были огненные волосы! Прямо из ада. Дьявол!

— Нет! — возразил Эбенизер.

— Тихо!

Преподобный Верный До Гроба Херви выступил на середину комнаты. В последние месяцы он занимался изучением колдовства, увидев в этом лестницу, которая приведет его к тем далеким вершинам, куда его гнали честолюбивые амбиции. Именно он предложил Эбенизеру рождественским утром объявить Доркас Слайз ведьмой, подлежащей изобличению. Он не присваивал идею только себе, признавая, что Гудвайф Бэггерли всегда утверждала, что в девчонку вселился дьявол, но теперь он наконец-то готов был помериться силой с князем тьмы, помогавшим Доркас Слайз. Он все еще жаждал этой девушки, но одновременно ему хотелось очернить, унизить ее, чтобы прославиться самому. Он величественно оглядел комнату, припоминая слова Эбенизера.

— А! Кошка! Ее подруга!

Гудвайф, охнув, в ужасе отпрянула.

Верный До Гроба решительно приблизился к Кэмпион и положил Библию на стол. На длинной белой шее запрыгал кадык.

— Есть верный, безошибочный способ все выяснить!

— Неужели, брат Херви?! — Голос у Эбенизера был потрясенный.

Верный До Гроба сделал еще шаг в направлении девушки, которая сидела разинув рот от изумления.

— Мне понадобится ваша помощь, вас обоих. Не бойтесь! Бог на нашей стороне!

Ему не потребовалось объяснять им, чего от них ждут.

— Давайте!

Кэмпион взвизгнула, но они втроем повалили ее на кровать, Гудвайф запрокинула ей назад голову, Эбенизер закинул ноги на перину. Кэмпион снова закричала, сопротивляясь хватавшим ее рукам, но была бессильна. Верный До Гроба разорвал платье, сдернул покрывало, а Гудвайф схватила ее за руки.

— Держите ее! — Верный До Гроба склонился над ее грудью, на своей коже она чувствовала его жаркое дыхание. Она боролась, но Гудвайф стиснула ей горло, а Эбенизер навалился на ноги.

Руки у Верного До Гроба были сухими, почти шершавыми. Они гладили ее груди, трогали соски. Голос, как и руки, у него тоже был сухой. Он мог бы с равным успехом излагать доктрину Троицы.

— Вот, брат Слайз, соски, чтобы давать молоко детям. Ведьма не воспользуется ими, когда кормит дьявола, потому что эти груди от Бога.

Пальцем он тер ее соски. Руки заскользили вниз на живот, разминая ей ребра.

— Мы ищем другую отметину. А! — Он ткнул в родинку над пупком, над которой на Рождество подшучивал Тоби. — Вот она! Вот колдовская метка!

Его руки даже после того, как нашли родинку, снова поползли к груди.

— Сэр! Взгляните! — Гудвайф держала печать. — Вы не это искали?