Вера Кауи - Любить и помнить [Демоны прошлого]

• Название: Любить и помнить [Демоны прошлого]
• Автор: Вера Кауи
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-04-000010-3

Она встретила его, храброго американского летчика, и полюбила на всю жизнь. Но судьба оказалась безжалостной. Долг перед мужем, вернувшимся домой калекой, заставил ее на долгие годы отказаться от любимого. И все же ни разлука, ни боль, ни обиды не властны над истинной любовью.

---

Эд недоверчиво вглядывался в фотографию.

– Господи, – сказал он, – самое время тебе вспомнить свои навыки в оказании первой помощи. Похоже, меня контузило. В ушах звенит. – Он встряхнул головой. – Ты меня спрашивала насчет сюрприза?

– Точно.

– Нет, это слово тут не годится, но мой словарь слишком беден, чтобы подобрать подходящее для данного случая. Но все же, Сара, тебе следовало сказать мне об этом гораздо раньше.

– Лучше поздно...

– Будто небеса обрушились...

– Привыкай.

– Ты, верно, решила подшутить. Это просто моя старая фотография.

– Она же цветная. В 1943 году таких не делали. Если приглядишься повнимательней, обнаружишь, что у него каштановые волосы, а не черные, и глаза зеленые, а не карие. Но в целом различий немного, это я признаю. А сходства гораздо больше, чем запечатлено на снимке.

– Например?

Он не отрываясь смотрел на фотографию.

– Он умен, энергичен, у него прекрасно подвешен язык, он силен, девушки его обожают, он хорошо относится к матери и чтит отца.

Эд бросил на нее быстрый взгляд.

– Он – моя радость и моя гордость, Эд. Обладает всеми сыновними достоинствами и лишен сыновних недостатков. Хотя кое-что я бы в нем изменила, но не буду и пытаться.

– Даже ради меня? – спросил он, не отводя глаз от фото, которое словно притягивало его. – Почему же ты так долго молчала, Сара?

Она поняла, что стоит за этим вопросом.

– Из-за тебя. Я ничего не знала о тебе: где ты, что ты, как ты – женат ли, есть ли у тебя дети, обязанности, из-за которых тебе, может быть, было бы некстати узнать о существовании еще одного сына. Я приберегала эту новость на случай твоего появления. Ждала тебя каждый год.

– Готовила сюрприз?

– Сюрпризы бывают не только приятными.

– Этот из приятных.

Он слегка пожал плечами.

– Но, откровенно говоря, есть и неприятный момент. Это не касается самого Джеймса, конечно.

Он заметил, как по ее лицу пробежала тень.

– Жаль, что я узнал о его существовании через столько лет. Хотя здесь есть и моя вина. Я слишком долго отсутствовал.

– Да нет, я одна виновата, ты тут ни при чем. Я хотела, чтобы ты узнал о Джеймсе, но, поскольку была не в курсе твоих жизненных обстоятельств, не решалась, – снова повторила она свой аргумент. – Надо было навести справки, но это такое тонкое дело... Так или иначе, – закончила она подчеркнуто деловым тоном, – ты здесь, ты все знаешь, и теперь все можно начать с чистого листа.

– Что именно начать?

– То, о чем я собиралась с тобой поговорить.

Его взгляд невольно упал на фотографию.

– Очень мило, что ты дала ему имя Джеймс. Чтобы успокоить свою совесть?

– Добавить еще и Эдвард было бы слишком, как ты понимаешь. Слишком для тех, кто помнил тебя. Даже Джеймс звучит с вызовом.

– Кстати, о вызове. Как тебе жилось все эти годы? Что тебе помогало – везение, воспитание или... что?

– Хорошие манеры. У нас они по-прежнему в ходу. К тому же тебя двадцать один год не было в Литл-Хеддингтоне.

– Но в субботу меня очень многие узнали. Боюсь, вся деревня не спала, обсуждая мое явление.

– Это имеет для тебя значение?

– Никакого. Но я не местный житель. В отличие от тебя.

– Да, я-то живу здесь больше двадцати одного года.

Она горько улыбнулась.

– Все, что происходит в Латрел-Парке, составляет чуть ли не единственное развлечение для жителей деревни, Эд. Так всегда было и всегда будет. Ты пробыл здесь почти два года, должен знать местные нравы.

– Я ничего не забыл.

– Англия изменилась до неузнаваемости за эти годы, но жизнь в деревне осталась прежней.

– А Джеймса не было на празднике.

– Нет. У него идут занятия.

– И по субботам?

– Он провел уик-энд у своей подружки.

– Вот как?

– Я же тебе говорила – он весь в тебя.

Эд ухмыльнулся.

– А вообще он бывает на этих праздниках?

– Когда был маленьким – да, но в последние годы уже нет. То был в школе, потом поступил в университет.

– Хорошо учится?

– Прекрасно. У него очень пытливый ум.

– А он не интересовался, на кого же он похож?

– Да. И я ему ответила на этот вопрос.

– Так он знает?

– Все знает.

Эд помолчал, глядя на фотографию, будто пытаясь навсегда запомнить эти черты, хотя это были его собственные черты.

– Возьми ее себе, – сказала Сара.

– Конечно, возьму, – серьезно ответил он, но при этом улыбнулся. – Спасибо тебе, – добавил он, и Сара поняла, что он имеет в виду.

– Значит, все в порядке. – Она взглянула на часы. – Я заказала столик в ресторане «Кон-нота» на полвторого. Правильно я сделала?

– Как всегда.

– Ну, это как посмотреть, – сухо отозвалась она. – Идем?

Она поднялась. Они встретились глазами, и нее снова перехватило дыхание.

– Так пошли же.

Она повернулась, чтобы идти, но он удержал ее за руку. Сара вопросительно посмотрела за него. Он взял обе ее руки в свои и поцеловал. Она сжала его ладони. Потом он отпустил руки, и они пошли через сад в сторону Карлос-плейс.

Эд заказал шампанское. Официант принес, разлил по бокалам, поставил в ведерко со льдом и ушел. Эд поднял бокал.

– Мне просто нужно выпить, но все же давай выпьем за что-нибудь. Например – за жизнь, чтобы она не переставала радовать нас сюрпризами.

– И чтобы мы сохранили способность им коваться.

Они чокнулись и выпили.

– Итак, – сказал Эд, снова наливая шампанского ей и себе, – ты хотела поговорить.

Сара уткнулась носом в бокал.

– Никак не соберусь с духом.

Эд пожал плечами.

– Нет в мире совершенства.

– Даже в американских лабораториях делают ошибки, – язвительно бросила Сара.

– Ты могла бы подать жалобу.

– Нет уж. Я всегда хотела иметь от тебя ребенка, Эд. Если уж мне не суждено было заполучить тебя, надо было иметь хоть твою частицу. Больше всего на свете я боялась потерять ребенка. Во время беременности я заболела. Нервное истощение, эмоциональный шок и прочие дела. Поэтому я довольно поздно узнала о том, что беременна. Болезнь изменила картину беременности, и я была так плоха, что ничего не заметила. Когда я писала тебе то письмо, я еще ничего не знала.

– Я удивился, что ты об этом не упомянула.

– Я просто ничего не знала. Я была так подавлена, растеряна, удручена... Могла думать только об одном – что ты уехал. Я продолжала работать, посещала Джайлза, вставала по утрам, ложилась спать ночью. Однажды на дежурстве я потеряла сознание. Просто грохнулась на пол, когда ставила градусники. Пришла в себя только в машине «скорой помощи» по дороге домой. Мне велели быть крайне осторожной и сказали, что я на шестом месяце. Это было невероятно. Я сильно похудела, и никаких признаков живота не было. Но ошибки быть не могло. Мне велели лежать, не то я потеряю ребенка. Я была истощена и очень слаба. Если бы не соблюдала осторожность, мне грозил выкидыш. Это произошло в октябре. Где ты был в октябре 1944 года?

– Во Франции.

– Я ходила к павильону и пыталась представить, где ты сейчас. Я все время проводила гам. Осень стояла холодная, сырая, и я подолгу сидела и думала, что мне делать. В голове вертелись одни и те же мысли, я искала ответы на кучу вопросов. Молила о чуде: чтобы ты, как тогда, сошел с холма мне навстречу. Тогда все стало бы на свои места. И вот я сидела часами на берегу и ждала. Но ты ушел слишком далеко. Я осталась одна. Я строила разные планы на свою дальнейшую жизнь, но всегда выходило, что кому-то при этом будет плохо. И я решила из всех зол выбрать меньшее. Ты уехал. Я больше ничего не могла для тебя сделать и думала, что нетрудно жалеть о том, о чем не подозреваешь. Но я упустила одну возможность. Найти тебя, прибежать и сказать: «Прости, Эд. У меня будет ребенок».

– Да, ты имела полное право так поступить.

Она робко улыбнулась.

– Вспомни, как все было, Эд. Ты сказал мне, как тебе тяжело. Ты бы простил меня, но не ради меня самой, а ради ребенка. Поэтому я отказалась от тебя навсегда. Это была моя вина и я одна должна была расхлебывать кашу, которую заварила. И все же мне повезло. Я потеряла все, но у меня был ребенок. Твой ребенок, Эд. Это было превыше всех моих ожиданий. Я даже была счастлива. Сидела там под дождем, и меня распирала радость. Я правда считала себя счастливой, – повторила она, видимо, уносясь мыслями в то далекое время. – Что бы со мной ни случилось дальше, у меня был твой ребенок. Только это и имело значение. Ни Джайлз, ни пересуды, ничто. Только ребенок. Сэр Джордж сказал Джайлзу, что я больна, что у меня нервное истощение, и так оно и было. А в декабре Джайлзу разрешили приехать домой на Рождество.

Я все ему рассказала. Он прекрасно отреагировал. Он понял, что на меня нашло наваждение, это ведь так и было. Я потеряла голову. Это было как отрава. Но Джайлз! Поначалу с ним было очень трудно. Он ужасно переживал то, что с ним приключилось. Но, узнав о ребенке, он преобразился. Сказал, что сам не способен подарить мне дитя. Сказал, что, если я решу остаться с ним, он примет ребенка как своего. Другого у него все равно не будет. Он воспитает его как Латрела, и он все унаследует. Джайлз все еще любил меня. Он мог возродиться к новой жизни. Мы могли все начать сначала. «Мы нужны друг другу», – сказал он.