Йорг Кастнер - В тени Нотр-Дама

• Название: В тени Нотр-Дама
• Автор: Йорг Кастнер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-036661-2

Случайно обнаруженная в доме Гюго на острове Гернси рукопись средневекового переписчика книг В СОВЕРШЕННО ИНОМ СВЕТЕ представляет историю цыганки Эсмеральды, архидьякона Клода Фролло и горбатого звонаря Квазимодо, которых весь мир знает по роману «СОБОР ПАРИЖСКОЙ БОГОМАТЕРИ»

История любви?

Нет. История ЗАГАДОЧНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ и их расследования.

История УБИЙСТВ, ПРЕДАТЕЛЬСТВ и ЗАГОВОРОВ, поведанная ее непосредственным участником.

---

— Потому что скоро наши друзья появятся здесь.

— Ну, мои друзья готовы к этому!

Как мы теперь могли забыть о Жеане де Гарлэ, хранителе входа в пещеру! Он давно занял позицию у нас за спиной с горсткой солдат, вооруженных дюжиной пищалей. Я проклинал нашу небрежность, объясняя ее крайним утомлением, которое последовало после преодоления многочисленных опасностей.

— Игра закончится лишь после последнего круга, — поучил нас великий магистр. — И последний круг выиграет тот, у кого больший резерв.

— Что вы хотите еще выиграть? — спросил Леонардо. — Ваша дьявольская машина разрушена, солнечный камень потерян.

— Его можно снова найти и построить новую мировую машину.

Я чуть было не ощутил нечто вроде восхищения человеком в маске. Его раскованная поза и уверенность явно заслуживали этого чувства, если бы они служили лучшему делу. Но при виде разрушений и многочисленных смертей, ответственность за которые нес последний великий магистр тамплиеров, чувства глубочайшего ужаса и горького презрения взяли надо мной верх.

Я заставил свой разум полностью сконцентрироваться на гибельном положении, искать выход, спасение для Колетты. Но что мы трое могли сделать против арбалетчиков.де Гарлэ — с нашим крайне недостаточным, даже смешным вооружением?

Вероятно, отчаянное и для нас наверняка смертельное нападение обеспечит Колетте возможность для бегства. Но оставались ли у нее еще силы и воля на это? Я усомнился, когда увидел ее присевшей на корточки возле своего мертвого отца — погруженную в себя и лишенную всякой надежды.

Леонардо непоколебимо продолжал обращаться к великому магистру:

— Камень из короны Люцифера больше не обладает властью. Я видел, как он отдал свою силу машине, как он потерял свое зеленое свечение.

— Из-за вашего вмешательства солнечный камень только слишком недолго был связан с машиной мира. Вполне возможно, что он потерял не всю свою силу.

Возражение Леонардо выразилось в жуткой ругани. Странным образом итальянец выглядел радостным, словно он ожидал именно этого. Когда я увидел чудовище, которое ехало между арбалетами, как летящий бог мести, я понял его.

— На землю! — закричал Леонардо и тут же упал навзничь.

Томмазо и я сделали, как он — как раз вовремя, прежде чем два-три заряда пищалей пролетели над нами. Другие пищальщики не выстрелили. Разгневанная бестия, Золтан, опрокинул их, пока они не пустились наутек. Карлик Рудко сидел на спине Золтана и управлял животным короткими приказами. Молниеносно лапы медведя заметались в воздухе и повалили двоих дреговитов на землю, пока разъяренный Золтан громко сопел и выл.

Позади отважного рыцаря появился Матиас со своими цыганами. Это была короткая битва человека против человека, которую дреговиты, теперь находящиеся в меньшинстве, проиграли. Де Гарлэ пал последним; Милош и Ярон тут же вонзили в его грудь и шею свои кинжалы.

Также и оба тамплиера перед нами погибли, поверженные выстрелами арбалета, которые были предназначены нам. Ле-Мерсье получил заряд в сердце, он был мертв. Но не его великий магистр.

У того было ранение в левое плечо, и он лежал в полуобмороке на спине. Маска сползла с его головы. Лицо с пропорциональными чертами могло производить располагающее впечатление, если бы не излучало сильную жесткость и жестокость. Мне оно было знакомо иначе, по другой маске, другой обманчиво завоевывающей улыбке.

Теперь Оливье Ле-Дэн, цирюльник короля, показал свое истинное лицо. И это был, как сказал Леонардо, истинный лик зла — такой холодный, такой злой, такой жестокий. Глаза сверкали, как ледяные озера, словно они никогда не могли излучать тепла и участия. По праву его называли le diable, дьяволом. Если он не был сам Сатаной, значит, был одержим злом!

Леонардо, Томмазо и я стояли над ним и внимательно смотрели на него, зачарованные магией поверженного зла. Какая история стояла за судьбой этого человека? Когда и почему он продал свою душу злу?

Слишком долго мы стояли бездейственно. Вдруг Оливье Ле-Дэн вскочил на ноги, словно он совсем не чувствовал своей раны в плече. В правой руке он еще держал меч и размахнулся им в большом круге. Мы отступили назад и присели, чтобы сумасшедший не снес нам головы. Дьявол в человеческом образе воспользовался этим моментом, чтобы развернуться и погрузиться в вечерние сумерки откоса.

Леонардо позвал Матиаса, и герцог послал за убегающим добрую дюжину людей. Преследователи вернулись обратно, лишь когда полностью наступила ночь, но они так и не обнаружили даже следа беглеца.

— Он продолжит свои дьявольские козни? — спросил я.

— Этого следует опасаться, — ответил Леонардо мрачно. — Он по-прежнему — любимец короля. Теперь мы ничего больше не можем сделать, как только дать знать Филиппу де Ком-мину, какую змею Людовик XI согрел у себя на груди.

Бегство Оливье Ле-Дэна настроило меня не на столь несчастливый лад, как следовало бы. Я ощущал это как облегчение — больше мне не придется смотреть злу в лицо.

Глава 7 Брат Квазимодо

На следующую ночь к холму висельников Монфокону снова потянулась траурная процессия — Матиас и его цыгане, Леонардо и Томмазо, Колетта и я. Раненый Ата-ланте остался за городом в новом цыганском лагере. На носилках мы несли мертвого Квазимодо, которому отдавали последнюю дань. При жизни его только один раз носили на руках люди — в тот день, когда я увидел его впервые, в день его коронации, как Папы шутов.

Боль от потери брата и отца смягчало осознание, что оба отдали свою жизнь за правое дело, за спасение душ. Но Квазимодо в смерти ждало совсем особое вознаграждение — бракосочетание с его возлюбленной Эсмеральдой, с Зитой. Мы исполнили его последнюю волю и отнесли его к ней, в маленькую покойницкую, и положили прямо рядом с ней. Я сложил их руки вместе.

Было ли это только игрой тени от света наших факелов, или действительно на губах Квазимодо заиграла улыбка? Словно мертвый узнал о своем счастье…

На следующее утро Леонардо и Томмазо попрощались с нами, чтобы отправиться в Плесси-де-Тур и поставить Филиппа де Коммина в известность о дьявольском цирюльнике. Аталанте какое-то время должен был оставаться под присмотром цыган.

— И что вы потом намереваетесь делать, мэтр Леонардо? — спросил я, когда мы пожимали друг другу руки.

— Я отправлюсь в Милан с моими друзьями. Тамошний герцог предложил нам хорошие должности.

— В качестве кого? Леонардо пожал плечами:

— Я еще не знаю. Я предложил себя как изобретателя, архитектора, фортификатора, конструктора военных машини художника.

С улыбкой я сказал:

— Так как я познакомился с вашими многочисленными талантами, то уверен, что вы добьетесь своего в жизни.

Леонардо и Томмазо оседлали лошадей, которые им одолжил Матиас, и галопом ускакали в забрезжившее утро.

Я разыскал Колетту и нашел ее на коленях возле могилы, которую мы выкопали для ее отца, и над которой возвышался простой деревянный крест с надписей: «Добрый христианин и храбрый муж до самой смерти». Глаза Колетты покраснели, и она, видимо, снова плакала.

— Все напрасно, — тихо сказала она — Я предала вас всех — и ради чего?

— Ради твоего отца, чтобы его спасти.

— Я принесла ему не жизнь, а смерть.

— Виновата не ты. Дреговиты должны были отпустить твоего отца за солнечный камень. Ты была предана ими.

— Плата предательницы, — проговорила она горестно и низко опустила глаза.

Я подсел к ней поближе и сказал:

— Если бы речь шла о моем отце, я бы не поступил иначе, чем ты.

Она удивленно посмотрела на меня.

— Это значит, что ты прощаешь меня, Арман? Хотя я виновата в смерти твоего отца и брата?

— Каждый встретил свою судьбу. Мой отец уже был отмечен смертью, а для Квазимодо не было среди живущих никакой надежды на счастье. Давай забудем прошлое! — Я встал и протянул ей руку. — Ты пойдешь со мной?

— Куда? — спросила с волнением она.

— Я еще не знаю. Где-нибудь должно найтись место, где может прокормиться прилежный писец и его супруга.

Когда Колетта положила свою руку в мою, вся усталость и напряжение последних дней, а заодно и печаль исчезли, будто их ветром сдуло. Как и брат мой, я нашел свое счастье.

Сотрясение земли, которое разрушило рынок Сен-Жер-мен-де-Пре и стоило многим людям жизни и здоровья, вызвало в Париже беспокойство. Аббатство Сен-Дени, которое рассматривало Сен-Жерменскую ярмарку, как неугодного конкурента, распространило слухи, что это было наказанием Божьим за жадность дважды в год проводить торг. И эти слухи дошли до ушей короля. Отныне рынок в Сен-Жермене ограничился февралем.

Это было одно из последних решений, которые принял Людовик XI. В понедельник, двадцать второго августа, Всемирный Паук заболел, и в последующую субботу он навсегда закрыл глаза. Имела ли эта кончина естественный исход в связи с возрастом и недугом, или старуха смерть получила поддержку со стороны дреговитов или истинно «чистых», — мне неведомо. За исключением Колетты, я не видел снова никого из тех, кто был вовлечен в эту историю.