Мартин Касарьего - Меня не купишь

• Название: Меня не купишь
• Автор: Мартин Касарьего
• Издательство: Махаон
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006

Мартин Касарьего Кордоба (1962) — автор романов «Что тебе рассказать» (удостоен премии Тигре Хуан за 1990 г. за первый опубликованный роман), «Некоторые девушки такие же, как все», «И сказать какую-нибудь глупость, например я тебя люблю». Пишет сценарии для кино и телевидения. Считается одним из самых интересных молодых испанских прозаиков.

«Меня не купишь» — пикантная, ироничная и одновременно драматическая история, посвященная вечным темам любви и верности, смерти и предательства. Благодаря мастерству автора, который виртуозно владеет классическим арсеналом средств «черного романа» и при этом обладает потрясающим чувством юмора, эти вечные темы поворачиваются к нам новыми гранями.

---

И он опять залился смехом, но уже не таким безудержным.

— Ладно, кончили! — прикрикнул Гарсиа. — Шутка хороша, но не настолько, чтоб умирать со смеху.

В этот момент зазвонил телефон. Кувшин достал из кармана пиджака мобильник и протянул Гарсиа.

— К чертовой матери все, что движется! Разве я тебе не сказал, чтобы ты его выключил, ты, шмат сала, пузатая крынка? — взорвался Гарсиа. — Слушаю! Как?! Из-под земли достать этого ублюдка! Если вы не разыщете ее в течение суток, всю оставшуюся жизнь проведете в инвалидном кресле, питаясь одним бульончиком! — Он ревел, как бык. — Взять за задницу девку, всех вас, недоумки, и вашу мать в придачу!

Гарсиа отключил телефон и швырнул его Кувшину.

— Шайка никчемных ублюдков, — проворчал он, слегка остыв.

Кувшин занял свое прежнее место. Затаившая дыхание Эльза с тревогой взглянула на меня. Я отвел глаза. Не хватало только, чтобы они заметили, что мы заодно.

— Итак, — объявил Гарсиа, — дебют новой старлетки немного откладывается. Поздравляю, Макс, два — ноль в твою пользу. Я бы на твоем месте прострелил яйца этим накачанным ромашкам. Теперь, кроме кокаина, ты расскажешь мне, куда делась моя свояченица, и я отпущу тебя. И прекрати целиться в меня. Ты меня нервируешь.

Эльза пускала колечки дыма, стараясь сохранить хладнокровие. Если мы выпутаемся, я женюсь на ней, если только она говорила правду и вообще не передумала. Обязательно женюсь. Я решил.

— Ты действительно поверил во все это дерьмо? Я здесь, чтобы убить тебя, Гарсиа, а не для того, чтобы торговаться, когда у меня и товара-то нет.

— Убить меня? Ты говоришь, убить меня? Это ты был бы покойником, если бы не был мне как настоящий сын, ты, неблагодарная свинья! — Он покраснел от гнева. — Ты же был аая меня как сын! И я убью тебя, если узнаю, что ты опять клеишься к Эльзе. Не обижайся, но она рассказывала, что когда ты дотрагивался до нее, это было противней, чем тараканьи лапки. Что за дерьмовую музыку вы завели? Поставь-ка вот это, Кувшин! — угомонился он. — Эльза говорит, что, если я послушаю это тысячу раз, мне в конце концов понравится. Я уже прослушал раз четыреста, но так и не почувствовал эффекта.

Гарсиа бросил кассету. Кувшин поймал ее на лету и сделал шаг в мою сторону. Его мгновенная реакция напомнила мне увиденное в фильме об убийстве Годо.

— Спокойно, — скомандовал я, наводя на него пистолет с полукруглой мушкой на стволе (у этой модели расстреливание обоймы ограничено выемкой на заднике под патронником). — Ну же, Кувшин, скорчись, наложи в штаны от страха, ты ведь не знаешь, что я не собираюсь начинать с тебя, не так уж сильно ты меня и волнуешь.

Кувшин вернулся к стойке. Эльза бросила на меня испепеляющий взгляд. Она права: я упустил возможность обеспечить доступ к пистолету. Но я был рад еще раз убедиться, что Светлячок действительно на моей стороне. Застывшие по углам Молчун и однорукий вампир казались статуями. Они даже не моргали.

— Давай кассету сюда, пусть он сам ее поставит, — приказал Гарсиа.

Песня, оскорбившая тонкий слух Гарсиа, закончилась. Кувшин бросил мне кассету. Я не сплоховал: поймал ее на лету, причем левой рукой. Есть еще порох в пороховницах. Это была «Кармен». Я швырнул ее на пол и растоптал каблуком, глядя в глаза Гарсиа.

— Мать твою так! — воскликнул Гарсиа, багровый от бешенства. Яремная вена грозила вот-вот разорваться. Но поскольку я опять навел пистолет на него, он не двинулся с места.

И в это мгновение из кассетника донеслись звуки хабанеры из «Кармен», мои глаза встретились с глазами Эльзы, и я согласился с тем, что любовь — свободная птичка. Все молчали, а потом Гарсиа разразился смехом.

— Это значит, что… Я — гигант! Боги на моей стороне! Мне уже начинает нравиться. Ла-ла-ла-ла, тара-ла-ла-а-ла, тарала-лала-лала-ла… — Он жестикулировал под музыку как одержимый. — Лара-ла-ла… Лара-ла-ла-ла… Даю тебе еще минуту, Макс, я добрый, — сказал он, резко обрывая пение. — Твое везение на исходе, смотри не растеряй его.

— Не такой я старый, не такой я лысый, крестный. — Гарсиа инстинктивно коснулся своей макушки. — Что осталось, все мое. И помни, что это ты испытываешь мое терпение, Фредо.

— Ой, как страшно, — забалагурил Гарсиа. Мои угрозы влетали ему в одно ухо и тут же вылетали в другое. — Прямо рубашка дыбом встала от страха.

Он достал тонкие черные кожаные перчатки и спокойно надел их. Сунул руку в кобуру и извлек «беретту» 92 Ф, украшенную золотыми планками с его инициалами. Спусковой крючок и предохранительная скоба типа «комбат», специально предназначенные для стрельбы в перчатках и с двух рук, вес заряженного пистолета 1155 граммов, без снаряжения — 975. Я еще не понял, собирается ли Гарсиа поделиться со мной частью этого веса, но похоже, он склонялся именно к этой мысли. Видно, я был слишком упрям, меня уже столько раз предупреждали, всему есть предел, и одно дело — утаить часть чужого добра, и совсем другое — морочить голову и поднимать на смех, да еще и жадничать.

Свита последовала примеру вожака.

— Ну что ж, Макс, давай посмотрим, сумеем ли мы договориться. — Его голос звучал холодно, как никогда. — Я даю тебе последнюю возможность уладить дело, как положено цивилизованным людям. Любого другого на твоем месте мы уже утопили бы в речке Мансанарес или приготовили под кисло-сладким соусом в китайском ресторане. Назови мне любую сумму, какую угодно, я не собираюсь торговаться, даже если там будет больше нулей, чем в личном деле Однорукого, я проведу это по статье «расходы и задержки» [32], я все подпишу, и мы с Эльзой уйдем, а ты делай что хочешь: оставайся здесь или присоединяйся ко мне, если пожелаешь, будем продолжать, как сейчас, а можешь стать моим партнером, фифти-фифти, как тебе такой вариант? Фифти-фифти… Ты же знаешь, я не боюсь умереть, крестник, ты знаешь, что дело не в этом, знаешь, что я знаю, что моя жизнь потеряет всякую ценность в тот момент, когда я пойму, что боюсь расстаться с ней. И ты должен знать, что для меня было бы честью, если бы меня убил ты, а не какая-то там собака…

Мы пристально смотрели друг на друга. Я ничего не ответил. Прошло еще несколько секунд.

— Послушай, крестник, — он начал терять терпение, — какого дьявола? Что с тобой творится? В чем проблема? Ты назовешь мне, в конце концов, свою цену? Мы оба были телохранителями, наемными пистолетами, мать их так, мы не спрашивали: шли, делали свое дело, и нам платили. Мы спрашивали, грязная это работа или нет, — каждый из нас имел свою цену: ты, я, Эльза и даже, представь себе, вот эти… Какова твоя цена, крестник?

Из моих глаз готовы были брызнуть слезы. Хорошо бы, Гарсиа, так же как я, умирал от желания моргнуть. Если я буду и дальше выдерживать его взгляд, я рискую ослепнуть, остаться беззащитным и схлопотать пулю, даже не узнав, чей ствол ее извергнет. Но ни за что на свете я не хотел сдаваться. Мои глаза почти плакали, почти болели.

— Брось, Фредо, не утомляйся понапрасну.

До десяти, решил я, считаю до десяти, и, если этот козел не отведет глаза, начинаю стрелять, пока не ослеп доконца.

— Назови свою паршивую цену!

Десять, девять, восемь… Я дошел до семи — и Гарсиа отвел глаза. Я сделал то же самое, испытывая невероятное облегчение. Он смотрел на своих людей, я на часы. По моим прикидкам, через четыре минуты все должно завершиться. Прошла пара секунд — и мы опять уставились друг на друга.

— Я же просил тебя, сынок, не называть меня ни Фредо, ни крестным. Звучит, как в кино про гангстеров.

Ситуация была безнадежной. И тут вступила Эльза, с ходу коренным образом переломив ситуацию.

— Эта музыка звучала той ночью, на террасе, когда был фейерверк… Помнишь, Карлос? Ты, и я, и любовь…

Воцарилось гробовое молчание, нарушаемое лишь мелодией «Кармен». Как всегда, магию разрушил Гарсиа.

— Карлос? — Он неловко заворочался на своем табурете и обвел присутствующих растерянным взглядом. — Какую заразу здесь зовут Карлосом? Уж не тебя ли, Немой?

Эльза бросила на пол сигарету, всего несколько минут назад бывшую супердлинной. Не потрудившись даже погасить ее, она направилась к пораженному параличом Кувшину и поцеловала его в губы. Тут же спокойно отстранилась и отошла в сторону. Нам была явлена современная версия поцелуя Иуды Искариота Я молился, чтобы она успела достать оружие. Сам я ничего не заметил, но отлично знал, что у Эльзы пальцы карманника или фокусника, пресжитатора, как сказала бы она Теперь все смотрели на Кувшина Лоб несчастного покрылся каплями пота

— Оказывается, тебя зовут Карлос, Кувшин… — медленно выговорил Гарсиа, поглаживая «беретту» (калибр 9 мм, индикатор наличия патрона в патроннике, часть выбрасывателя выступает сбоку, поблескивает красным лаком). Ах, Альфредо, ревность тебя погубит. Эльза — это единственное, что может заставить тебя выйти из себя, потерять контроль, утратить хладнокровие, потерять голову и, наконец, потерять все. — А я и не знал. А тебя, Молчун, — я припоминаю — зовут Хосемари. Ну надо же… Хосема, как моего двоюродного дедушку Туэркаса…