Саша Карнеги - Знамя любви

• Название: Знамя любви
• Автор: Саша Карнеги
• Издательство: ННН
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-87927-028-9

Историческая мелодрама известного английского писателя переносит нас в далекий XVII век, повествуя об удивительной судьбе юной польской красавицы-аристократки. Захваченная в плен, она попадает в турецкий гарем. Освобожденная казаками, она встречает Емельяна Пугачева. После драматического романа с будущим великим мятежником она попадает в Санкт-Петербург, где оказывается принятой при императорском дворе Елизаветы. Она вновь встречает того, кого любила с юных лет, но хитросплетения политических интриг мешают возлюбленным соединиться...

---

Она терпеливо слушала, удивляясь, зачем он ей все это рассказывает. Между тем, он, нахмурившись, продолжал наблюдать за суетящимися на берегу людьми.

– Весь флот вышел в Черное море. Простые маневры, вражеских кораблей в море нет. Не считать же несколько казацких стругов, которые выползли с Дона и, как крысы, крадутся к Азову.

«Не столько крысы, сколько волки», – подумала Казя, вспомнив ночь, когда казаки напали на Керчь, вскоре после того как она здесь оказалась. Они появились из темноты, быстрые и бесшумные, и разграбили дома купцов, лежащие на расстоянии всего лишь полета стрелы от дворца самого наместника. Но, опасаясь гнева Диран-бея, она ничего не сказала вслух.

– Главная цель его визита – забрать дань, которую посылает Давлет-Гирей...

– Гирей?

– Крымский хан, – он коротко рассмеялся. – Наш союзник, который без зазрения совести воткнет нам в спину нож, если ему это покажется выгодным. Каждый год в Керчь доставляется дань из Бахчисарая, Ногайска и Азова. Золото и серебро, драгоценные камни и меха. Ты слышала, как прошлой ночью на холмах позади дома пели. Там разбили лагерь татары – грязный сброд, они перепились в городе и затеяли драку с матросами. Сегодня вечером весь город будет, как пороховой погреб. Осман-паша привезет с собой отряд янычар. А пока... – он пожал плечами. – Видит Аллах, я могу только удвоить городскую стражу.

– И ты из-за этого волнуешься? – она положила на его руку свою ладонь.

– Он останется здесь на день, на два, может быть, дольше. До тех пор, пока не придет дань из Азова. Она и так запаздывает, – Диран колебался.

– Ты должна провести с ним ночь, – сказал он отрывисто. Его рука легла на рукоять кинжала.

Когда смысл его слов дошел до ее сознания, она посмотрела на него встревоженными, расширенными глазами.

– Н-но почему я? П-п-п... – она не могла выговорить слово.

Чтобы успокоиться, Казя встала и взяла в руки позолоченную клетку с соловьем. Она едва слышала песню, так как следующие слова Дирана больно ее поразили.

– Если великий визирь проведет с тобой приятную ночь и испытает наслаждение, которое можешь доставить только ты, тогда мои отношения с ним сильно улучшатся, – он говорил бесстрастно, но с безошибочными нотками приказа в голосе.

– Аллах ведает, когда эта дань придет из Азова. Путь лежит через местность, кишащую разбойниками и казаками. Кто знает, может, она уже лежит в какой-нибудь казацкой станице. Вряд ли визирю понравится, что его планы расстроились... – он нерешительно замолчал. – Я верю тебе, Казя. На этот раз он прибывает сам, а не посылает кого-нибудь из своих доверенных. Я думаю, он хочет проверить, полностью ли собирается дань и не оседает ли ее часть в моих сундуках.

– Но разве великому в-визирю не известна твоя честность? – Казя говорила очень медленно, борясь с демоном, душившим в горле ее слова.

– Может быть. Но почему он должен верить мне на слово, что дань из Азова еще не прибыла? Дань в этом году очень богатая. Кроме того, в Стамбуле против меня плетутся интриги. Нельзя, ничего не делая, удержать то, что имеешь. Ничего не делать – значит потерять все. Мои бесчисленные враги только и ждут, чтобы я оступился.

Из форта на пристани прогремели пушечные выстрелы.

– Он сошел на берег. Скоро я пойду вниз, чтобы встретить его.

Диран обнял ее за талию.

– Пойми, я должен сделать все, чтобы отвести от себя подозрения.

Казю пробрал озноб. Ее душил запах цветов, в глазах мелькали яркие краски. Сад казался ей отвратительным чудовищем. Она знала, что он уже принял решение, но пыталась разубедить его, мучительно выдавливая слова:

– А если он м-м-меня в-в-вообще не увидит?

– Он знает о тебе. Твоя красота не ускользнула от внимания его клевретов.

– Если з-за тобой кто-то ш-шпионит... – слова, как камни, теснились у нее в горле.

Он пожал плечами.

– Конечно, шпионят, и пусть лучше делают это открыто. Во сто крат опасней тот, кто действует у тебя за спиной невидимо. Запомни это, Казя.

Видя ее смятение, он обнял ее за плечи и сказал:

– Думаешь, мне очень нравится видеть тебя в постели с Осман-пашой? Но, в конце концов, это займет всего несколько часов. Кроме того... – он засмеялся, – Осман-паша старик и наверняка скоро заснет.

Казя не могла смеяться, но поскольку она любила Дирана, со вздохом кивнула.

– Ну что ж, если надо.

– А теперь, – сказал он бодро, чтобы отвлечь ее от тягостных мыслей о предстоящей ночи, – пойдем, я покажу тебе сокровища из Бахчисарая.

Казя последовала за ним с опущенными глазами, волоча ноги в красных, расшитых золотом туфлях и вцепившись обеими руками в клетку с механическим соловьем. Гепард бежал за нею следом, покуда ему позволяла цепь, потом он повернулся и снова побрел к пруду, где уселся, терпеливо выжидая, чтобы какая-нибудь неосторожная рыбка проплыла в пределах досягаемости его острых когтей.

Из окна комнаты через террасу, где сидели Диран-бей и Осман-паша, Казе были видны вечерние огни города.

Она сидела, ожидая минуты, когда в тяжелой двери заскрипит ключ – было ясно, что Диран не переменил своего решения, – и в комнату войдет седобородый старик. Два часа опытные обитательницы сераля готовили ее тело к визиту важной персоны. Ее завернули в облегающую газовую ткань, которая, ничего не скрывая, намекала на некие тайны; каждую пядь ее тела натерли ароматнейшими помадами и розовым маслом; ее подведенные краской глаза мерцали в колеблющемся свете свечей. Но говоря по правде, захватывающая дух красота Кази не нуждалась ни в каких приукрашиваниях.

Она вдыхала теплый ночной воздух, напоенный тяжелыми запахами курительных палочек и развешанных на деревьях светильников. Ее мрачные предчувствия несколько притупились, после того как она отведала приготовленного для нее напитка. «Выпей это, – сказали ей, хихикая, – и старик покажется тебе тигром». Они растирали ее упругое тело умелыми пальцами и не переставали шептать на ухо разные сальности.

Медленно двигались свечи, прикрепленные к спинам ползающих по саду черепах, а танцующие мотыльки окружали их пламя живым кольцом. Горели красным огнем глаза гепарда. Слуги подносили блюдо за блюдом: омары в красном вине; рыба, зажаренная в виноградных листьях; золотистая пахлава; приправленный шафраном рис. Темные провалы разверстых ртов были слишком заняты, чтобы говорить, а растопыренные пятерни рук то и дело протягивались, чтобы схватить пригоршню засахаренных фруктов или мединских фиников. Когда две бутылки сарагосского вина опустели, она услышала булькающий смех визиря. До нее доносились лишь отдельные обрывки их разговора, а когда великий визирь, колыхая тюрбаном, поворачивался в ее сторону, она испуганно пряталась в тень.

– ...даже такой искушенный мужчина, как вы.

Тюрбан энергично заколыхался, и ночь огласилась старческим смехом.

– ...как у юноши... – голос визиря был писклявым и тонким.

Опять лилось вино, и мужчины поднимали искрящиеся золотом бокалы.

– Покой для души и дева для тела.

Диран откинулся назад и захохотал. Смеешься, подумала она с горечью. Сегодня ночью этот старик будет наслаждаться твоим подарком, а ты можешь позволить себе смеяться!

– Музыку!

Собранные у пруда музыканты заиграли на гитарах и серебряных флейтах... Один за другим проходили часы. Перед Диран-беем и Осман-пашой танцевали вертлявые цыганята... Дергались марионетки на фоне белой шелковой простыни... Бархатный голос сказителя... смех и дружное кивание обоих тюрбанов. Диран кружился в одном из суфийских танцев, на которые он был большой мастер...

Она слышала обрывки стихов:

«Саки, налей вина. Тоской теснится грудь»

Она закрыла глаза и, должно быть, уснула, потому что ей показалось, что уже в следующее мгновение в скважине заскрипел ключ.

– Разве она не прекрасна? – Диран улыбался, стоя рядом со своим гостем.

Она никогда прежде не видела его откровенно заискивающим.

– Да благословится Аллах, что ниспослал на грешную землю такую розу, – сказал великий визирь.

По потолку ползла тень от его огромного тюрбана. Он украдкой облизал окаймленные седой бородой губы, его маленькие глазки сверкнули. Она выпрямилась с гордой улыбкой, как будто приветствовала наиболее дорогого ее сердцу возлюбленного.

– Ваше превосходительство делает мне огромную честь, принимая мой скромный подарок, – сказал Диран-бей.

– Я буду стараться быть д-д-достойной такой чести, – сказала Казя. Она быстро опустила голову, чтобы спрятать выражение крайнего отвращения, написанное у нее на лице.

* * *

Она ощущала на своей груди его колючую бороду, вдыхала его зловонное дыхание, слышала шорох, с которым он стаскивал свой необъятный халат. Она покорно подняла руки, когда он с вожделением набросился на нее и резким рывком разорвал легкую газовую ткань, заглушив ее страдальческий стон. Потное брюхо, дряблое и морщинистое тело... Казя закрыла глаза и стиснула зубы, когда он повалил ее на диван... Похожие на крысиные хвостики руки шарили по самым потаенным местам ее тела, и, чтобы не закричать, она до крови закусила свою губу.