Йоханнес Йенсен - Христофор Колумб

• Название: Христофор Колумб
• Автор: Йоханнес Йенсен
• Издательство: Панорама
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2000
• ISBN: 5-85220-431-5

Этим романом завершается эпопея культурно-исторического развития человечества, созданная Йенсеном. Во многих отношениях это итоговая книга писателя. К ней сходятся линии от множества предшествующих произведений. Йенсен писал: «Миф о Колумбе и размышления по поводу великих географических открытий возникали в моих книгах так часто, что я был вынужден вновь переработать и обобщить все эти мотивы...»

---

Йоханнес Йенсен Христофор Колумб

ХРИСТОФОР КОЛУМБ

Христофор Колумб был выходец из Генуи, лигуриец по рождению, но в коренной своей сущности он становится понятным, лишь если рассматривать его как потомка лангобардов, выходцев с Севера.

Насколько известно, Колумб был человек северного типа, рыжеватый и веснушчатый, с голубыми глазами – типа северных мореходов и бондов. Более близкие к Колумбу предки его обитали в горах близ Генуи, этой последней остановки на пути к морю, были крестьянами, из которых, благодаря занятию ремеслами и близости приморского города, выходили также моряки.

Длительный процесс великого переселения народов привел родоначальников Колумба с забытых берегов Балтийского моря, через земли Старого Света, в течение беспокойной эпохи средневековья, на берега Средиземного моря; теперь Колумбу предстояло проложить своим потомкам путь дальше – в Новый Свет.

История лангобардов – предисловие к истории Колумба: от предков-кочевников унаследовал он ту кровь и те глубокие и сильные инстинкты, которые сделали его тем, чем он стал – пусть даже их первоисточник и был забыт.

Глубоко заложенные в натуре Колумба инстинкты северян перекрещивались и подавлялись поверхностными наслоениями, отложениями того мира, который создал его сознательную личность, – мира южан; последний наложил отпечаток места и времени на характер Колумба, который то проявлял себя как итальянец, то как испанец; внутренний иллюзорный мир стоял между ним и природой, на которую он смотрел еще затуманенным оком своего века, знавшего не одну действительность, а несколько, все укладывавшиеся одна в другой, подобно небесным кругам того времени. Колумб, однако, прошел сквозь все эти мнимые действительности и вышел, обретя новую, настоящую.

Обусловившее возможность этого, коренное свойство Колумба отличалось чистотой и монументальностью; это было мужество, не знавшая границ неустрашимость, унаследованная Колумбом от предков-завоевателей и пионеров, формы бытия которых определялись переходившею от поколения к поколению неуверенностью в завтрашнем дне и риском, крупною игрою возможностями. Мужество и стойкость, дерзость моряка, непреклонность воли – вот стержень характера Колумба как исследователя. Он человек подвига или, выражаясь по– современному, спортсмен, представитель физической культуры, но также и духовной; его побуждения были выше побуждений его современников; и, смотря на свой подвиг как на свою миссию, он действовал всецело под влиянием инстинктов, развертывал свои силы и способности, как бы под давлением всех внутренних сил человеческой натуры.

Зато, как индивидуальная личность, продукт воспитания и необходимости, он человек ограниченный, человек смешанных качеств.

Широта натуры соединялась в нем с мелочностью, – смесь не очень-то подходящая; дар предвидения со слабостью непосредственного суждения, – в результате некоторая сбивчивость понятий; крупный практический деятель, он не всегда оставался на высоте духа, даже если мерять ее меркою того времени: жаловался и хныкал, когда те, кто был сильнее его, поступали с ним несправедливо, не сумел уберечь свою славу от тени, набрасываемой презрительным сожалением.

Планы у него были высокие, но словно какой-то наследственный долг, от которого он не сумел вовремя освободиться, приковывал его к земле. Он был жаден до земли, был собирателем, хотя и крупного масштаба, как те землезавоеватели и морские разбойники, от которых он вел свой род; лангобарды заходили далеко, когда дело шло о приобретении и удержании земельных владений!

В качестве природного завоевателя новых царств Колумб подходил ктой королевской чете, к владениям которой он присоединил огромную территорию, и, разумеется, считал себя равным ей, держа империю у себя на ладони, а готовую императорскую династию в голове. Да и чем могли король и королева кичиться перед ним? Ведь и они являлись только головкой рода, уходящего в глубь времен и состоявшего из завоевателей да хлебопашцев!.. То обстоятельство, что Колумб все-таки не дорос до коронованных голов, обнаружилось лишь впоследствии: ему не хватало наследственной тренировки, длинного ряда предков, упражнявшихся в искусстве удерживать в своих руках то, что в эти руки попало. Как большинство моряков, Колумб неуверенно ступал по твердой земле; он был больше самим собою в качестве кормчего на палубе своего корабля, нежели в качестве адмирала и украшенного орденами кавалера при дворе. Кто мог повысить его в ранге? Как пионер крупного масштаба, он имел свой особый ранг, хотя и подчинялся другим.

Таким, каким Христофор Колумб, в силу своей натуры и занятого им положения, должен был стать, развиться, он, конечно, является типичным представителем того расцвета способностей и того глубокого заблуждения, какие отличают северян, переселившихся на юг.

С внешней точки зрения, жизненную карьеру Колумба нельзя уподобить ни одной из обычных форм искусства; это не роман, не драма, не комедия; она соединяет в себе черты всех подобных форм; в ней налицо элементы и романа приключений, и трагедии, и почти фарса, и оперного благозвучия, и дисгармонии. Колумб начинает, как рядовой человек будней, с обыкновенного эпоса, который, и оставаясь ненаписанным, разрастается до огромных размеров, мучительно реальный и все же при более внимательном рассмотрении оказывающийся театральным закулисным миром басен и миражей; а кончает он, как неудачник, в духе злополучных героев комедии, наказываемых за свои грешки безжалостною театральною Немезидой[1]. Самое действие его грандиозной жизненной пьесы развивается в духе фарса: Колумба выталкивают с завязанными глазами на мировую арену, в пространство между двумя частями света, и он ощупью, нечаянно, натыкается на одну, но сам не подозревает на какую именно, и никогда этого не узнает. А умирает он совсем выкинутый из игры, почти как павший человек, случайно и незаметно ни для кого, статист, без которого пьеса может отлично продолжаться с новыми персонажами и новыми мощными эффектами. Несчастья обрушиваются на него, как на какого-то клоуна или шута интермедии, хотя он – главный герой, без которого не было бы самой пьесы. Все смеются над злоключениями и падениями клоуна, не думая о том, что и у него есть спинной хребет. Впоследствии картина страданий героя восстанавливается, и палачам выносится суровый приговор, а герою подносится мученический венец – тою же самою публикой, сперва жестокосердною, а затем умиленно преклоняющей колени перед славною памятью; впрочем, разве публика когда-нибудь бывала иною? Но такого человека, каким был Колумб с его красивою идеей и с его ошибками, нельзя не любить как большого заблудившегося ребенка, нашего родного брата.

Лишь для потомков восстал Колумб как цельный образ, и вырос в легендарную фигуру, в представителя своей эпохи. До нас не дошло ни одного сколько– нибудь реального портрета Колумба. В идеализированном же образе мореплавателя, известном по его монументам, схвачены некоторые характерные черты северянина, но в общем получился облик и мягче и величественнее того типичного простолюдина, каким Колумб в действительности был. К характерным чертам подлинного портрета Колумба надо отнести и то, что он скрыл от истории свое индивидуальное лицо, оставив лишь родовое. Правдивая история Колумба должна быть трактатом о его роде и расе.

Лишь тот, в ком сконцентрировалось прошлое, внесет что-нибудь в будущее. Колумб растет в глазах людей вместе с промежутком времени, отделяющим от них его подвиг. История, если оглянуться назад, проходит через его сердце. Он – мост, соединяющий далекие миры и эпохи. Он кладет грань между иллюзиею и действительностью; не тем, что он задумал, но тем, что сделал и чему в страстном порыве дал толчок.

Удивительным, трагическим и величавым образом совпадает в его судьбе прекрасное заблуждение с полным уничтожением иллюзий, что, однако, оказывается плодотворным, ибо он обретает через это новую действительность, хотя и теряет самого себя. Он самый обманутый человек в истории.

Колумб завершает странствия Северян и вместе с тем делает христианство, как земную мечту, окончательно невозможным. Тот сказочный блаженный край, к которому он стремился, был мистический библейский рай, но он искал его на земле. Он не знал, что это стремление было глубоко заложено в его душе. Он плыл в Индию, думая о рае, и нашел Новый Свет; не правда ли, Господь Бог или кто-то другой, похуже, жестоко подшутил над ним!

И все же он нашел; он открыл Новый Свет!

В личности Колумба страстная тоска, присущая языческой натуре, слилась с фата-морганой христианства и – вместе они потерпели крушение! Можно было бы, пожалуй, сказать, что Колумб, воспринятый как герой трагедии рока, в которой стихии сильнее его,—первый современный человек, родоначальник безбожников, поставивший на место духовной тюрьмы и суеверий Средневековья пространство и действительность нового времени.