Кей Хупер - Послание из ада (Одержимая)

• Название: Послание из ада (Одержимая)
• Автор: Кей Хупер
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-03106-5

По улицам города ходит маньяк, который мучает и убивает женщин. Мэгги Барнс, талантливая художница, работает в полиции. Ей дан особый дар – она чувствует чужую боль и видит глазами убитых и замученных женщин. Но даже она не может нарисовать портрет убийцы. Ей помогает Джон Гэррет, брат одной из жертв маньяка. Они чувствуют, что на сей раз столкнулись с необычным злом, с которым не может справиться полиция. И чтобы победить это зло им потребуется не совсем обычная помощь.

---

– Да, – ответила она без колебаний. – Правда, алхимики встречаются только в сказках, но все остальное…

– Раз так, – решительно сказал Джон, – я готов попробовать. Я постараюсь поверить, что эмпатия, ясновидение и телепатия – реальные природные феномены, как ты и говорила. Но что это изменит?

– Быть может, ничего, быть может – многое.

Мэгги почти решилась сделать то, что давно задумала, да и Джон, казалось, был согласен выслушать ее. И все равно она должна быть очень осторожна. Иначе он скажет, что она ничем не лучше того алхимика, которого сама только что объявила сказочным.

– Видишь ли, – начала Мэгги. – Дело в том, что у меня есть брат. Единоутробный – так, кажется, это называется. У нас одна мать, но отцы – разные. Бью тоже обладает паранормальными способностями. Он – ясновидящий, почти как Квентин; он-то помог мне разобраться в некоторых вещах, которые происходили со мной. Именно Бью объяснил мне, что значат те или иные желания, сны, образы, которые запечатлелись в моей душе.

– Какие образы?

Мэгги отрицательно покачала головой.

– Я расскажу об этом позже. Дело не в них, в конце концов. Главное, что мы с братом унаследовали от матери тонкую душевную организацию и художественные наклонности, но в разной степени. Бью – самый настоящий гений, а мне досталось ровно столько способностей, чтобы я могла справиться со своей основной задачей.

– С какой же?

– Рисовать лики Зла.

Джон пристально посмотрел на нее.

– Энди сказал, что ты могла бы стать выдающейся художницей и что у тебя самый настоящий талант! Я вполне с ним согласен, достаточно взглянуть на портрет Кристины, который ты мне дала.

– Да, если бы я поработала над собой как следует, я могла бы, наверное, кое-чего достичь. – Мэгги пожала плечами с таким видом, словно все это не имело для нее никакого значения. – Но то, чем я хотела заниматься, требовало не столько техники, мастерства, сколько интуиции.

– Ты имеешь в виду эту свою эмпатию?

– Да.

Джон нахмурился, вспоминая выражение ужаса, боли, нечеловеческого потрясения, которое он наблюдал на ее лице.

– А ты обязательно должна страдать, чтобы нарисовать лицо Зла? – спросил он.

– Другого пути, скорее всего, нет, – покачала головой Мэгги. – Ни для меня, ни для кого. По какой-то причине, – только не спрашивай меня, по какой, – одного знания недостаточно. И воображения тоже. Нужно чувствовать, понимать, нужно испытать Зло на себе.

– Разве это касается только Зла? – спросил Джон.

– Нет, это всеобщий закон, но к Злу он относится в первую очередь. Что такое огонь, знает только тот, кто хотя бы раз грелся у камина – и кто обжегся, схватившись за раскаленную докрасна кочергу.

– Но ведь ты уже нарисовала несколько портретов.

Мэгги невесело рассмеялась.

– И буду рисовать снова и снова. Зло многолико. У него есть свои степени, свои стадии роста. Преступник, который хладнокровно убивает охранника банка, чтобы завладеть сотней тысяч долларов, – это меньшее зло. Муж, который каждую ночь насилует свою собственную жену, потому что считает, будто у него есть на это право; мать, которая дает яд собственным детям, потому что ей хочется привлечь к себе внимание и вызвать в людях сочувствие; католический священник, растлевающий мальчиков, приходящих к нему с любовью и доверием; сиделка, убивающая безнадежных больных, так как ей кажется, что деньги, которые на них тратятся, следовало бы использовать более рационально, – это тоже меньшее зло…

– Боже мой!.. – пробормотал Джон. – Если это – меньшее зло, тогда я папа римский! Скажи правду, Мэгги, ведь все это ты не выдумала? Ты взяла эти примеры из расследований, в которых участвовала раньше?

– Да.

– И все это ты…

– Да.

Джон тряхнул головой от сознания собственного бессилия. Он не мог даже вообразить, через что она прошла. Пожалуй, только теперь ему стало понятно, что имела в виду Мэгги, когда сказала, что Зло нужно испытать на себе. В противном случае, даже обладая выдающимся художественным талантом, она не смогла бы изобразить Зло на полотне. Никакой, даже самый изощренный ум и фантазия не позволили бы ей постичь некоторые вещи и явления просто потому, что они по своей природе непознаваемы и недоступны даже воображению, которое одно обладает способностью выходить за пределы познания.

Да, существуют вещи, которые действительно надо испытать, чтобы понять полностью.

Раздумывая об этом, Джон смотрел на Мэгги и наконец понял, почему ее правильные, но в общем заурядные черты казались ему такими одухотворенными и живыми. Сострадание, сочувствие, понимание – вот что выражало ее лицо, при одном взгляде на которое человек невольно начинал испытывать к ней поистине безграничное доверие. Мэгги способна была понять, потому что сама страдала. Джон подумал, что понимать других, как Мэгги, он вряд ли когда-нибудь сможет.

Прошло довольно много времени, прежде чем Джон снова заговорил:

– Если все это, как ты выражаешься, меньшее зло, тогда что же такое настоящее, большое Зло?

– Зло, которое не умирает.

Джон покачал головой:

– Я что-то не понимаю. Ничто не может существовать вечно.

На лице Мэгги было написано сомнение, но Джон так и не понял, то ли она вообще жалела, что заговорила с ним о таких вещах, то ли просто подыскивала слова, чтобы лучше выразить свою мысль.

– Основной принцип существования вселенной – равновесие. Об этом написано буквально во всех фантастических романах, где действуют добрые и злые маги. – Мэгги едва заметно улыбнулась. – Зло – это отрицательная тенденция, которая до известной степени сдерживается и контролируется положительной тенденцией – Добром. Но случается и так, что в какой-то конкретный отрезок времени в каком-то конкретном месте добро, или, точнее, носитель доброго начала, по разным причинам не справляется со своими обязанностями противовеса. Не встречая должного сопротивления, Зло, как раковая опухоль, стремительно растет, становится все более могущественным и самоуверенным. И тогда…

– Что – тогда?

– И тогда его не может уничтожить даже физическая смерть.

– Как это понять? Уж не хочешь ли ты сказать, что, когда тело умирает, как всякая плоть, Зло или та негативная сила, носителем которой было данное тело, продолжает жить?

– Именно это я и хочу сказать. Зло находит себе другое вместилище, другой сосуд и вновь возрождается во плоти, снова начиная свою разрушительную работу. Оно становится вечным и еще сильнее нарушает всеобщее равновесие. Разумеется, вселенная, основой существования которой является баланс между добром и злом, стремится вернуться к стабильному состоянию. Она снова рождает Добро, снова посылает его сражаться со Злом, исполнять то, что однажды оно не сумело сделать.

– Ты говоришь о реинкарнации?

Мэгги слегка повела плечами, не отрывая взгляда от его лица.

– Я говорю о равновесии. О том, что отрицательная сила должна уравновешиваться положительной, чтобы поддерживать или восстанавливать это равновесие. В науке это один из основных законов: всякое действие рождает противодействие.

Джон кивнул.

– Да, что-то такое я припоминаю, хотя я никогда не был силен ни в физике, ни в прочих естественных науках. Но мы, кажется, говорили не о физических законах, а о Зле.

– Да, мы говорили о Зле.

– О Зле, которое стремится стать вечным, – уточнил Джон. – Именно его ты и должна нарисовать? Зло, которое никогда не умрет? – Ему очень не хотелось как-то задеть Мэгги, но скептические нотки прозвучали в голосе помимо его воли. Он действительно хотел верить Мэгги, но то, что она сказала, было, пожалуй, немного чересчур.

К чему обманывать себя, неожиданно подумалось ему. Он надеялся, что все это – просто небольшое недоразумение, которое разъяснится само собой.

Мэгги некоторое время рассматривала его, потом поставила чашку на блюдце.

– Я не могу показать тебе лицо этого Зла, потому что сама еще не разглядела его как следует. Но я могу показать тебе то, чего оно хочет и что оно уже совершило.

– О'кей, – сказал он.

Мэгги встала из-за стола и, сделав ему знак следовать за собой, повела его в студию. Это была очень большая, просторная комната с высокими окнами, частично переделанная из старой столовой, частично пристроенная к дому. Вдоль стен и в простенках окон стояли стеллажи, на которых лежали кисти, краски, подставки, гипсовые модели, загрунтованные холсты и другие материалы. Джон заметил несколько готовых работ, но они были повернуты от него, и Джон не видел, что на них изображено.

В центре комнаты, на мольберте, стояла еще одна картина, накрытая платком.

Мэгги не стала его предупреждать. Она просто откинула платок, и Джон невольно пошатнулся. Пережитое им потрясение было всепоглощающим, леденящим, переворачивающим все внутри.

– Господи Иисусе! – услышал он свой собственный хриплый возглас.