Елена Хорватова - Заговор дилетантов

• Название: Заговор дилетантов
• Автор: Елена Хорватова
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2003
• ISBN: ISBN5-224-03657-7

Москва, 1911 год. Убежденная феминистка и детектив-любитель Елена Хорватова никогда не упускает случая лишний раз доказать превосходство женского характера над мужским… Приступив к расследованию исчезновения своей подопечной, служащей военно-промышленной фирмы, она попадает в эпицентр борьбы российской и германской разведок. Каждый день прибавляет новые загадки, и все же Леля Хорватова перестала бы себя уважать, если бы не разоблачила резидента, скрывшегося под самой неожиданной маской…

---

— Я предпочел бы более деликатные определения. И в присущем вам духе здорового авантюризма я не вижу ничего плохого. Вами движет роковая страсть к приключениям. Именно роковая, ибо в этом случае мы можем употребить такое затасканное выражение в его истинном значении. Судьбоносная страсть, определяющая стиль вашей жизни, расцвечивающая ее яркими красками. И ведь должен же кто-то уметь бескорыстно прийти на помощь людям, попавшим в беду?

— Да уж, я вечно лезу со своей помощью к людям, которым этого, может быть, вовсе и не нужно, — горько согласилась я. — А ведь есть на свете дамы, умеющие ограничить интересы исключительно домашним очагом…

— И чем же подобные, позвольте спросить, могут занять свой ум, если таковой у них еще имеется? — в тоне Легонтова прозвучал сарказм. — Их единственная духовная пища — журналы мод и дамские романы, их единственное удовольствие — кофе и булочки, и то в умеренных количествах. Ну, наиболее деятельные особы прибавят к этому еще ссоры с кухаркой, покупки в Торговых рядах и сплетни о соседях… Это же смертная тоска! А вы, дорогая Елена Сергеевна, даже потерпев поражение на ниве борьбы за высшую справедливость, можете утешать себя мыслью, что действительно жили, а не прозябали. Здоровый авантюризм — это прекрасно!

— Да, но при всем моем здоровом авантюризме я даже и не подумаю наутро тащиться в Лефортово по приказанию этой нахалки Лидии.

— Напрасно. Я тоже получил подобную записку от нашей милой барышни и намерен узнать, что за этим стоит. Вы забыли, что с делом связаны два убийства. А когда вспомните об этом, то, я полагаю, не успокоитесь, пока не сможете дознаться — кто же убил Крюднера и адвоката. А посему, нам придется еще не раз встретиться с людьми, с которыми нас неразрывно связали последствия двух насильственных смертей.

— Кстати, мой муж уверен, что непричастность Лидии к убийствам, по крайней мере, к убийству ее шефа весьма сомнительна, — не смогла удержаться я. — Но мы ведь с вами сами извлекли ее из места заточения, где она находилась во время гибели Крюднера…

— Извлечь-то мы ее извлекли, но претюсь, меня тогда тоже насторожило нечто в этой истории. Знаете, были в ее заточении какие-то фальшивые нюансы, которые меня резанули. И чем глубже начинаешь копаться, тем сильнее концы с концами не сходятся. Я потому и предоставил Лидии свой собственный дом в Петербурге и послал с ней Аду, чтобы ваша протеже была на глазах у надежного человека.

— И что? — осторожно спросила я.

— Ничего особенного. Лидия получила наследство, оплатила счет за услуги и в настоящее время отказалась от охраны и иной помощи со стороны моего сыскного бюро. Но мы все равно, по понятным причинам, не утратили интереса к ее особе.

— Да, теперь она весьма состоятельная дама, владелица крупной недвижимости, предпринимательница. Странно только, что Крюднер оставил свою фирму именно ей.

— Почему же странно? Как удалось установить, она была весьма близким лицом для покойного.

— Близким лицом? — я удивилась, хотя и в этом ничего странного, собственно говоря, не было, по крайней мере для меня. — Вы имеете в виду…

— Да, я имею в виду именно то, о чем вы подумали, — Александр Матвеевич не дал мне закончить фразу. — А господин Крюднер, будучи одиноким и бездетным, не имел прямых наследников, но мечтал, чтобы его фирма продолжала оставаться немецкой, и написал завещание в пользу своей любовницы-немки, наделенной деловой хваткой. Не хотел, чтобы его дело, в случае смерти хозяина, отошло в казну как выморочное имущество. Российские немцы в любом случае — при продаже, при передаче в наследство — стараются, чтобы их предприятия остались в немецких руках. В Москве действует около сорока крупных немецких фирм, и почти везде существует подобная практика. Конечно, предприятие Крюднера было не таким гигантом индустрии, как «Акционерное общество русских электротехнических заводов Сименс и Гальске» или «Общество моторов Даймлер», но тоже не из последних.

— Господи, я только сейчас задумалась, что электротехнику Сименса или моторы Даймлера производят на заводах, основанных немцами… Так привычно считать их отечественными, российскими товарами.

— Ну, свою первую фабрику Вернер фон Сименс основал все же в Берлине, но быстро понял, что в России работать выгоднее. Да разве только Сименс? Все мы знаем — шоколад и конфеты с фабрики Фердинанда Эйнема, выходца из Пруссии… После того как фабрика перешла от немца Эйнема к немцу Гейсу, она сохранила прежнее название, и прежнее качество. А зодровские швейные машинки из Подольского уезда? А металлургический концерн «Вогау и Ко», заваливший всю Россию высококачественной сталью, медью, жестью. Кстати, глава концерна «Вогау», зять основателя фирмы Конрад Банза, уроженец Франкфурта-на-Майне, долгие годы состоял гласным Московской городской думы и чрезвычайно много сделал для нашего города — например, Немецкая Евангелическая больница в Лефортово построена на его деньги. Да что далеко ходить за примерами — мы сейчас сидим в кондитерской, принадлежащей Торговому дому Адольфа Сиу, владельца огромной кондитерской фабрики за Тверской заставой у Александровского вокзала.

— Между прочим, Сиу, потенциальный конкурент, выпускает еще и парфюмерию — 120 наименований духов и около 40 видов одеколона, я специально интересовалась его продукцией.

— Да, всего и не перечислишь! А ведь тех немцев, кто служит на русских фирмах иняюрами, управляющими и бухгалтерами тоже нельзя сбрасывать со счетов! Согласитесь, для России от немецкой инициативы и предприимчивости большая польза. У нас недаром говорят — работает как немец. Нет, с мастерскими Крюднера все сложилось не так гладко, сложная каша там заварена, и бросить это дело на полпути я не могу…

— Вы заинтриговали меня, Александр Матвеевич, и увели разговор в сторону. Так стало быть, у вас есть какие-то факты, чтобы заподозрить Лидию в причастности к убийству шефа?

— Ох, Елена Сергеевна, мой любопытный друг, потерпите до завтра! Не могу я прежде времени открывать все карты контрразведки.

— Ну что ж, если вам угодно напускать на себя таинственность, полагаю, сегодня мне все равно больше ничего от вас не добиться. Ответьте напоследок только на один вопрос — контрразведка все же занялась нашим делом всерьез? Я была уверена, что внимательно выслушав нашего Михаила Павловича в Петербурге и обнадежив его, они с радостью отправили Мишу восвояси, чтобы и дальше почивать в покое…

— Вы ошибаетесь. Представитель отделения контрразведки Платон Васильев прибыл из столицы в Москву и исправно и всерьез занимается нашим делом. Он толковый офицер, в прошлом — кавалерийский ротмистр, потом служил в политическом сыске, а теперь перешел во вновь созданную службу по борьбе со шпионажем. Затем он тоже намерен посетить мадемуазель Лидию. Так что я советую вам не пренебрегать ее приглашением, хотя бы для того, чтобы познакомиться с прикомандированным к нам офицером контрразведки и узнать много нового и интересного. Как жаль, что мы с вами возвращались из Берлина поодиночке. Мне тогда так хотелось с вами поговорить и кое-что вам рассказать. И вообще железнодорожное путешествие в вашей компании на редкость приятно, потому что вы никогда не забываете о практической стороне жизни. О, эта божественная жареная курица из ваших рук! Она навсегда останется самым отрадным воспоминанием в душе одинокого холостяка…

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

«Леля, где ты была?» — Пара кусочков из нашей головоломки. — Тверда, как сталь, и опасна, как бритва. — Лодка в речном тумане как лучшее средство от бессонницы. — Аромат одеколона «Наполеон». — «Ишь, повадился, аспид, к нашему дому…» — Кто сумел побывать жандармом, тот останется им навсегда. — В этой жизни не обойтись без риска.

Мы расстались, договорившись, что Александр Матвеевич заедет утром за мной по пути в Лефортово и мы отправимся к Лидии вместе. Мужа я решила назавтра с собой не брать, пусть остается на хозяйстве и занимается изучением прейскурантов на парфюмерные флаконы.

Домой шла в твердом убеждении, что жить, может быть, еще и стоит. Дверь мне открыла кухарка (у горничной Шуры был выходной).

— Елена Сергеевна, к вам тут приходил один, такой из себя видный мужчина, одетый в штатское, но по роже сразу скажешь, что из жандармов, не то из полиции, — конфиденциально сообщила мне кухарка, пока я снимала шляпу. — Господь Вседержитель, неужто опять что стряслосm с вами?

— Да ничего со мной не стряслось, что ты выдумываешь…

— Ой, чует мое сердце неладное! — запричитала кухарка. — Ой, чует… Мое сердце — вещун! И с пирогом мне сегодня удачи не будет… А все из-за жандармов проклятых, будь они неладны.

Сделав такой неожиданный вывод, добрая женщина скрылась в дверях кухни, из которых тянуло запахом сдобного теста. Видимо, там сидел пирог, обещавший стать творческой неудачей кухарки.