Елена Хорватова - Заговор дилетантов

• Название: Заговор дилетантов
• Автор: Елена Хорватова
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2003
• ISBN: ISBN5-224-03657-7

Москва, 1911 год. Убежденная феминистка и детектив-любитель Елена Хорватова никогда не упускает случая лишний раз доказать превосходство женского характера над мужским… Приступив к расследованию исчезновения своей подопечной, служащей военно-промышленной фирмы, она попадает в эпицентр борьбы российской и германской разведок. Каждый день прибавляет новые загадки, и все же Леля Хорватова перестала бы себя уважать, если бы не разоблачила резидента, скрывшегося под самой неожиданной маской…

---

Господин Стукалин был самым настоящим сыскным агентом, без всяких подделок, просто-таки готовый типаж для социального романа о нелегкой судьбе полицейских. Жаль, что наши литераторы упорно обходят подобные типажи, предпочитая писать о нелегкой судьбе пахаря, слесаря, пекаря или студента-разночинца (въедливый Порфирий Петрович Достоевского — не в счет, он персонаж нужный, но не главный, и о судьбе его читателю ничего не известно).

Надо сказать, покрой пиджака господина Стукалина вполне соответствовал его полосатому пальто — полицейским агентам часто недостает вкуса в выборе модной одежды, как, впрочем, и в отношении многого другого…

Как я успела заметить, полицейским обычно удается выглядеть элегантно в штатском только в том случае, если они найдут образец для подражания (чаще всего из своей клиентуры — круг общения у них не широк) и начинают детально ему следовать. Вам никогда не встречался полицейский агент, старающийся воспроизвести узел галстука и фасон сорочки, подсмотренный у известного карточного шулера?

Но, с другой стороны, если хороший полицейский начинает упорно за кем-то следовать, то этот кто-то вскоре приходит к выводу, что появление на свет Божий было роковой ошибкой, и начинает проклинать судьбу.

В гостиной Стукалин вернулся к теме нашего разговора:

— Итак, мадам, еще раз прошу вас прямо и откровенно ответить на мои вопросы. Прежде всего скажите — где вы находились вчера в девять тридцать вечера?

Боюсь, на моем лице отразилась сложная гамма чувств и его выражение не показалось господину Стукалину любезным. Но что я могла с этим поделать? Вряд ли кто-либо испытает неземное блаженство в момент, когда агент Сыскной полиции станет его допрашивать о том, где он был и чем занимался накануне вечером в половине десятого.

— Не сочтите за труд, господин Стукалин, объясните нам, чем вызвано ваше любопытство, — вступил в беседу Михаил, давая мне возможность собраться с мыслями.

— О причинах моего, как вы изволили выразиться, любопытства поговорим потом. Напомню вам, господа, что я прибыл в ваш дом по казенной надобности, а оказывать содействие полиции — долг каждого гражданина. Вот я и прошу вашего содействия. И особо настоятельно прошу содействия и помощи у Елены Сергеевны, так как по моему разумению вас, сударыня, отличает активная жизненная позиция, в силу чего вы оказались замешаны в это дело в большей степени, чем ваш супруг.

— Во-первых, позволю себе напомнить, что никаких разъяснений по поводу этого дела, в которое я якобы замешана, с вашей стороны, господин агент, так и не последовало, что чрезвычайно осложняет беседу. Во-вторых, к вопросу исполнения мной своего гражданского долга — прежде чем просить даму, как гражданина нашего государства, о содействии, государственным чиновникам неплохо бы вспомнить о том, что женщина у нас лишена многих гражданских прав — например, избирательного. Так что, полагаю, лишь одним правом в этой стране я могу смело воспользоваться — отказать в содействии государству, которое не считает меня полноправным гражданином.

Агент Сыскной полиции оторопел. Вероятно, он не привык иметь дело с феминистски настроенными дамами, имеющими опыт публичных дискуссий, не ожидал подобной отповеди, да и вообще не желал нести ответственности за несовершенство нашего государственного устройства.

Немного подумав, Стукалин решил отказаться от не оправдавшего себя строгого начальственного тона и в интересах дела пойти со мной на мировую.

— Мне очень жаль, мадам, но я лично предоставить вам избирательное право никак не смогу, даже если бы очень этого захотел. А вопросы мне приходится задавать не из праздного любопытства — я занимаюсь дознанием по уголовному преступлению. Вчера, около половины десятого вечера господин Крюднер был убит, а поскольку вы навещали его и были одними из последних людей, кто видел покойного еще живым и здоровым, я, естественно, интересуюсь вашим алиби.

С ходу, не успев как следует обдумать сказанное полицейским (ведь не каждую минуту получаешь подобные известия, сразу перестроиться сложно!), я запальчиво произнесла:

— У нас с Михаилом Павловичем алиби на вчерашний вечер имеется, причем у нашего алиби есть важное достоинство — простота и бесспорность. Мы провели вчера дивный вечер в ресторане «Прага», здесь по соседству, на Арбате. Полагаю, метрдотель и официант подтвердят, что в указанное вами время мы находились в ресторанном зале.

А в мозгу так и застучало: «Вчера Крюднер был убит… Вчера убит… Убит…»

— Ну что ж, — меланхолично заметил агент. — Простое и бесспорное алиби — дело хорошее. Стало быть, убийцы не вы, и имена супругов Хорватовых можно смело исключить из списка подозреваемых.

Я, успев тем временем окончательно справиться с новостью, покладисто заявила:

— Если у вас есть еще какие-нибудь вопросы, я отвечу на все. Спрашивайте, господин Стукалин. Человеческая смерть — это не шутки.

— Верно подмечено, — кивнул Стукалин. — Простите, Елена Сергеевна, но меня весьма интересует такая вещь — когда вы несколько дней назад появились у нас в Гнездниковском переулке и пытались рассказать об исчезновении какой-то девушки, вы, как говорят, упомянули фирму покойного господина Крюднера…

Во мне снова вспыхнула старая обида, и я невежливо перебила сыскного агента:

— Не какой-то девушки, а личного секретаря покойного господина Крюднера, и этот господин, позвольте напомнить, в то время отнюдь не являлся покойным. Мне очень жаль, что никто из служащих полиции не счел нужным прислушаться к моим словам. Как знать, займись вы фирмой Крюднера чуть раньше, может статься, и трагедии удалось бы избежать, и теперь не было бы нужды проверять алиби у подозреваемых в убийстве…

— Трудно с вами не согласиться, — покаянно признал Стукалин. — Это было явное служебное упущение. Но при всем том, должен сказать, у нас в Сыскном служат очень старательные и усердные люди. Если уж мы займемся каким делом, то имеем привычку доводить его до конца. Нам, без похвальбы скажу, сударыня, довелось на своем веку раскрыть немало серьезных преступлений. В конце концов мы и это убийство раскроем, хотя нужно время, чтобы собрать улики и получить свидетельские показания.

Слова сыскного агента показались мне именно похвальбой, причем похвальбой человека, ожидавшего от меня в ответ каких-нибудь комплиментов. Но я не собиралась упустить нить разговора и дать Стукалину возможность увести эту нить в сторону от Лидии…

— Кстати, исчезнувшая девушка до сих пор так и не объявилась и разыскать ее мне не удалось, — безжалостно добавила я.

— Увы, в свете последних обстоятельств можно предположить, что это — звенья одной цепи. Как бы и с вашей протеже не случилось несчастья! И все потому, что кое-кого из моих сослуживцев обуревает страстное желание пребывать в неведении и покое.

— С последним вашим утверждением я полностью согласна, но прогнозы по поводу несчастья с мадемуазель Танненбаум я попросила бы вас не расточать прежде времени. Я предпочитаю надеяться на лучшее.

Стукалин деликатно промолчал, не соглашаясь с моими словами, но и не опровергая их, а потом заметил:

— Историю про мадемуазель Танненбаум я надеюсь выслушать от вас чуть позже и во всех подробностях, этим делом тоже придется заняться всерьез. А пока давайте вернемся к убийству Крюднера.

— Давайте вернемся, — согласилась я. — Кстати, я распоряжусь подать чай. Разговор у нас, похоже, будет долгим. Вы не откажетесь от чашечки чаю, господин Стукалин?

— Благодарю вас, не откажусь. Промозглым осенним вечером чаек — первое дело-с.

Я позвонила в колокольчик, попросила горничную приготовить стол к чаю и продолжила беседу с полицейским агентом:

— Знаете, господин Стукалин, когда вы говорили, что мы последними видели Крюднера живым и здоровым, в вашем утверждении содержались неточности. Первое — мы его видели живым, но отнюдь не здоровым…

— То есть? Что вы имеете в виду, мадам?

— Он накануне производил эксперименты со взрывчатыми веществами в своей лаборатории и пострадал при взрыве. Даже пытался поначалу увернуться от разговора со мной, ссылаясь на нездоровье, а потом вышел к нам весь в пластырях и повязках. Второе — при нашем разговоре присутствовали управляющий фирмой Герман и адвокат Штюрмер. И когда мы откланялись, Крюднер остался в компании этих господ. Впрочем, Герман проводил нас до ворот предприятия, но, похоже, собирался сразу же вернуться в кабинет хозяина. Вот они-то — Штюрмер и Герман — и видели его последними!

— Так-так, интересные вещи вы говорите, мадам. Господа Штюрмер и Герман взаимно подтверждают алиби друг друга на время убийства, но теперь придется с их алиби всерьез повозиться… Не сочтите за труд взглянуть на этот фотографический снимок. Соответствуют ли раны на лице трупа тем повреждениям, что вы заметили у Крюднера во время беседы с ним?