Виктория Холт - Кирклендские забавы

• Название: Кирклендские забавы
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Фоском
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-900168-27-1

Виктория Холт уже знакома российскому читателю по серии исторических романов. Произведения, вошедшие в данный сборник, представляют другую грань ее таланта. Увлекательная любовная интрига и острый, почти детективный сюжет держат читателя в напряжении до последних страниц.

---

– До счастливого события еще уйма времени, – заметил он, и его мать ласковым шепотом сделала ему замечание: подобные высказывания казались ей неделикатными. Я же ничего не имела против, наоборот, была готова обсуждать эту тему постоянно.

Я сказала, что после завтрака немного прогуляюсь, – мне не терпелось снова увидеть развалины аббатства.

– Кажется, ты неравнодушна к развалинам, – проговорил Люк – Должно быть, только из-за них и вернулась.

– Ничего удивительного, они очень живописны, – ответила я.

– Ты не должна утомляться, – предостерегла меня Рут.

– Я чувствую себя прекрасно и думаю, что от прогулки вреда не будет.

– И все-таки будь осторожна.

Разговор перешел на местные дела: усилия викария собрать деньги на содержание церкви; базары и распродажи, которые он устраивал с этой целью; бал в поместье одного из соседей, на который мы не могли пойти из-за траура.

Солнце яркими потоками врывалось в окна уютной столовой, и в это утро дом не выглядел зловещим. Даже аббатство, когда я подошла к нему несколько часов спустя, показалось мне всего лишь грудой древних камней.

Прогулка доставила мне большое удовольствие. Я была спокойна и готова примириться с версией, что Габриель покончил с собой из-за слабого здоровья. Не знаю, почему я вдруг решила удовлетвориться этим объяснением, – возможно, из-за боязни подумать о другом.

Домой я возвращалась через развалины. Сегодня здесь царили тишина и безмятежность; сияющее солнце, озаряя поросшие травой каменные плиты и разрушенные стены, прогнало мистические страхи. Вспомнив тот вечер, когда я бродила здесь, дрожа от ужаса, я посмеялась над своей глупостью.

За ленчем я увидела только Рут и Люка, сэр Мэтью и тетя Сара ели в своих комнатах.

Вернувшись к себе, я принялась составлять список необходимых покупок. Честно говоря, это было несколько преждевременно, однако я с таким нетерпением готовилась к появлению на свет своего ребенка, что не могла ждать. От этого занятия меня оторвал стук в дверь.

– Войдите, – пригласила я.

На пороге возникла тетя Сара с заговорщической улыбкой на устах.

– Я хочу показать тебе детскую, – заявила она. – Пойдем? Я охотно поднялась – мне было интересно побывать там.

– Это в моем крыле, – продолжала тетя Сара. – Я частенько туда захожу. – Она хихикнула. – Поэтому все говорят, что я впала в детство.

– Уверена, что никто не говорит ничего подобного, – возразила я, и ее личико сморщилось.

– Говорят, говорят, – настаивала она, – но мне это нравится. Раз уж первое детство не вернешь, остается только устроить себе второе – в старости.

– С удовольствием побываю в детской прямо сейчас, – сказала я.

Ее лицо разгладилось и прояснилось.

– Идем же.

Мы поднялись по лестнице на верхний этаж. Проходя мимо коридора, который вел в мою бывшую спальню, я ощутила невольную дрожь, ибо воспоминания о Габриеле и маленьком Пятнице, которые я тщетно пыталась подавить, ожили с новой силой. Однако тетя Сара не заметила моего волнения – ей не терпелось поскорее оказаться в детской.

Вскоре мы уже были в южной части дома, и меня снова поразила мгновенная перемена, произошедшая в старушке, – в ней появилась почти девичья живость.

– На самом верху, – пробормотала она, поднимаясь по незнакомой мне короткой лестнице. – Классная комната, детская и спальня, комнаты няни и ее помощниц. – Распахнув какую-то дверь, она приглушенно объявила: – Это классная комната.

Я увидела просторное помещение с тремя окнами; оконные ниши были оборудованы сиденьями; слегка покатый потолок говорил о том, что мы находимся под самой крышей. Я с удовлетворением осмотрела решетки, которыми по традиции были забраны окна. Значит, мой ребенок будет здесь в безопасности.

Возле одного из окон стоял большой стол, вдоль которого тянулась длинная скамья. Подойдя поближе, я разглядела на крышке стола царапины и зарубки, оставленные не одним поколением Роквеллов.

– Взгляни! – воскликнула Сара. – Прочти это.

Я нагнулась и обнаружила вырезанное перочинным ножиком имя: «Агарь Роквелл».

– Она любила ставить везде свое имя, – радостно сообщила Сара. – Загляни в любой шкаф или буфет в доме – и наверняка увидишь там ее инициалы. Наш отец говаривал, что мальчиком должна была родиться она, а не Мэтью. Агарь вечно нами командовала. Особенно доставалось Мэтью – ее злило, что он мальчишка. Конечно, будь она мальчиком, сейчас она жила бы здесь, не так ли? И Саймон тоже... Хотя, может, это и неправильно – ведь он Редверз. Но это слишком сложно, я совсем запуталась. Как бы то ни было, она родилась девочкой, поэтому дом достался Мэтью.

– Агарь – бабушка Саймона Редверза? – поинтересовалась я.

Старушка кивнула.

– Она его обожает. Мечтает увидеть хозяином этого дома... Но теперь у нее ничего не выйдет, ведь наследники – твой ребенок и Люк. Сперва ребенок... Мне понадобятся еще шелковые нитки.

– Вы собираетесь вышить моего ребенка на гобелене?

– Ты назовешь его Габриелем?

Я остолбенела. Как она догадалась? Старушка пристально глядела на меня, склонив голову набок. Как порой бывает у слабоумных, лицо ее выражало бесконечную мудрость.

– Но это может быть девочка, – сказала я.

Она покачала головой, отметая подобную возможность.

– Маленький Габриель займет место большого, – произнесла она. – Ему никто не сможет помешать, правда? – Ее лицо внезапно сморщилось. – Правда? – требовательно повторила она.

– Если родится мальчик, он, несомненно, займет место своего отца.

– Но его отец умер. Убил себя... так они говорят. Разве он убил себя? – Она схватила меня за руку и крепко сжала ее. – Ты же сказала, что это не так. Расскажи мне. Пожалуйста, расскажи мне все.

– Тетя Сара, – торопливо проговорила я, – после смерти Габриеля я была убита горем и, возможно, не понимала, что говорю. Наверное, он действительно покончил с собой.

Она выпустила мою руку и с упреком посмотрела на меня.

– Ты меня разочаровываешь, – заявила она, надувшись. Но в следующую секунду ее настроение изменилось. – Мы все сидели за этим столом. Агарь была самая умная из нас и самая старшая, так что и впрямь было бы лучше… Тогда Саймон мог бы... Но гувернантка ее не любила. Все в доме обожали Мэтью – он был любимчиком. И женщины тоже. А я была дурочка – мне было не под силу выучить урок.

– Ничего страшного, – успокоила я ее, – зато вы прекрасно рисуете, а ваши гобелены будут висеть в этом доме долгие годы, даже когда никого из нас уже не будет в живых.

Она повеселела и рассмеялась.

– Я обычно сидела здесь, Мэтью – там, Агарь – в конце стола, а гувернантка – напротив нее. Агарь говорила, что должна сидеть во главе стола, как самая старшая. У нее все получалось, кроме рисования и вышивки. У меня это выходило лучше. А она была сорванцом. Видела бы ты ее верхом на лошади! Она ездила с отцом на охоту. Он любил ее больше нас всех. А однажды она забралась чуть не на самый верх главной башни аббатства и не могла слезть, пришлось послать туда двух садовников с лестницами. После этого ей пришлось до вечера просидеть в своей комнате на хлебе и воде, но она не расстроилась. Сказала, что удовольствие того стоило. – Тетя Сара приблизилась ко мне и прошептала: – Она сказала: «Если хочешь что-то сделать – делай, не думай о последствиях, расплачиваться будешь потом. И никогда ни о чем не жалей».

– У вашей сестры был сильный характер.

– Отец всегда брал ее с собой осматривать поместье. Он был недоволен, когда она вышла за Джона Редверза. А потом начались неприятности с Мэтью: его выгнали из Оксфорда из-за какой-то женщины. Я помню тот день. Она приехала сюда поговорить с нашим отцом. Я подглядывала за ними и все слышала.

– С галереи менестрелей, – догадалась я. Тетя Сара хихикнула.

– Им не пришло в голову туда посмотреть.

Она села за стол, на то место, где в детстве зубрила уроки. Мне стало ясно, почему в этой части дома она становилась похожей на девочку: здесь она снова переживала свою юность. Должно быть, ее воспоминания о прошлом свежи и отчетливы, только в настоящем она путается и не знает, с кем говорит, – с Кэтрин или Клэр, с женой Габриеля или женой Мэтью.

– Неприятности... – задумчиво произнесла она. – У него вечно были неприятности с женщинами. Женился он, когда ему уже было далеко за тридцать, и больше десяти лет у них не было детей. Потом появилась Рут. Все это время Агарь надеялась, что хозяином Забав станет ее сын Питер. Но родились Марк и Габриель. Бедный маленький Марк! Но остался еще Габриель. А с рождением Люка надежды Агари и вовсе рухнули. Конечно, ей это было не по душе.

Старушка встала из-за стола, подвела меня к шкафу и показала зарубки на его стенке – три черточки, помеченные буквами А. М и С.

– Видишь? – серьезно сказала она. – Агарь, Мэтью и Сара. Здесь отмечали наш рост. Правда, потом Мэтью перерос Агарь и она больше не соглашалась меряться. А теперь я покажу тебе спальню и детскую.