Виктория Холт - Наследство Лэндоверов

• Название: Наследство Лэндоверов
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Вече, Селена+, АСТ-Москва
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7I41-0215-0

Детство юной Кэролайн Трессидор прошло в богатом родовом поместье. Ничто вроде не предвещало серьезных изменений в ее жизни. Но случайный разговор с отцом имел для нее непредсказуемые последствия…

О непростых отношениях между любящими людьми, о надеждах и разочарованиях повествует роман В. Холт «Наследство Лэндоверов». С неослабеваю щим вниманием читатель будет следить за перипетиями напряженно-динамического повествования с элементами детектива. Счастливый конец — награда за пережитые волнения.

---

— Я все же не понимаю, почему вы не могли сказать мне.

— Не понимаете, что это могло вызвать возражения?

Такая, по всеобщему признанию, добродетельная леди, как вы, и вдруг путешествует до самого Лондона в обществе джентльмена с несколько сомнительной репутацией.

— Да, пожалуй, возражения могли возникнуть.

— Ну вот, а сейчас никто ничего не подозревает.

— У вас дома знают все же, что вы едете в Лондон?

— О нет. Ведь я дипломат в душе. Они думают, что я поехал в Плимут.

— К чему такие уловки?

— Просто не мог придумать никакого повода для поездки в Лондон. Но, конечно, в действительности повод у меня имеется, и даже очень хороший.

— Зачем вам понадобились все эти ухищрения, для того только, чтобы быть в Лондоне в одно время.со мной? Ведь мы и видеться-то не будем. Я не собираюсь расставаться с сестрой ни на час.

— А я приду с визитом. В качестве друга семьи.

— Вы неисправимы.

— Да, но вам это нравится. — Я рассмеялась, и вскоре мы оба дружно хохотали. — Так-то лучше, — сказал он. — Теперь вы снова похожи на девочку Кэролайн. В последнее время в вас появилась какая-то жесткость. В этом виноват отставной возлюбленный, да?

— Что вы об этом знаете?

— То же, что и все. Неужели вы думали, что такая животрепещущая информация могла не распространиться по всему Ланкаррону с быстротой молнии? Лучших разносчиков новостей, чем слуги, вам не найти. Они подслушивают у дверей, накапливают сведения, сообщают их своим коллегам, и в свое время слухи достигают наших ушей. Смею вас заверить, они знают, что я числюсь Дон-Жуаном, Аполлоном, ловеласом здешних мест. Можете сами выбрать имя, которое вам больше по вкусу. Имеется в виду, что я ценю ваш пол выше, чем большинство мужчин и, с другой стороны, пользуюсь взаимностью. Люди знают, что вас постигла любовная неудача, и решили, что вы приехали сюда, чтобы залечить раны. Они знают, что Поль женился на бедняжке Гвенни, чтобы вернуть дом, и с самого первого дня об этом сожалеет. Бессмысленно воображать, что наша жизнь для людей закрытая книга. Ни в коем случае. Она широко открыта, богато иллюстрирована, а текст в ней напечатан крупными буквами, так что каждый может заглянуть в нее и узнать обо всем.

— Следовательно, ни один из нас не застрахован от любопытства.

— Увы! Противостоять бурной деятельности детективного агентства слуг можно одним единственным способом: не обращать на нее внимания. В конце концов и у его представителей, несомненно, имеются свои секреты. И у них случаются любовные истории, измены и мезальянсы. Все мы люди, все одинаковы по своей сущности: богачи в замках, бедняки у их ворот. Разве кому-нибудь хочется не быть человеком, а чем-то иным? По-моему, это очень приятное состояние. Лучше быть человеческим существом, а не бабочкой, скажем, или стрекозой, несмотря на то, что некоторые из нас и похожи на этих нерадивых насекомых. — Я снова рассмеялась. — Вот и хорошо, — одобрил он.

— А теперь скажите, что мы будем делать, когда приедем в Лондон?

— Я знаю, что буду делать я: скажу вам до свидания и поеду к сестре. Потом все время буду оставаться у нее и выполнять свои обязанности крестной матери.

— Уверен, что вы будете настоящей феей-крестной.

— Постараюсь как можно лучше заботиться о своей крестнице.

— Это не вызывает сомнений. Надеюсь только, что вы не привяжетесь к ней и к Лондону до такой степени, что вздумаете нас покинуть. Мне вовсе не хочется без конца ездить в Лондон.

— Это было бы несколько затруднительно, принимая во внимание, что сейчас, как полагают ваши домашние, вы находитесь в Плимуте. Где вы собираетесь жить в Лондоне?

— Недалеко от дома вашей сестры есть подходящая гостиница. Как видите, я все заранее обдумал. Я там уже бывал и думаю снова в ней остановиться.

— Но вы понимаете, что в Лондоне я не смогу с вами видеться?

Яго усмехнулся.

— Насколько мне известно, ваша сестра очаровательная молодая дама. Мне не терпится познакомиться с ней.

— С ней вам не на что рассчитывать.

— Рассчитывать! Что это вам пришло в голову! Неужели вы думаете, что я мог бы пытаться завлечь добродетельную матрону, заставить ее покинуть свой домашний очаг?

— Я думаю, что вы рады были бы соблазнить любую женщину, представься вам такая возможность.

— Если у нее такое же холодное сердце, как у ее сестры, то ни о какой возможности не может быть и речи.

— Сердце-то у нее горячее, но только не про вас.

— В таком случае, мне придется ограничить свои усилия попыткой растопить сосульки, сковывающие сердце прекрасной Кэролайн.

— И потратите время зря. Для вас они никогда не растают.

— То есть вы допускаете, что они могут растаять для кого-то другого?

— Сомневаюсь, что это когда-нибудь произойдет.

— На вашем месте, я не стал бы ручаться.

— Ведь вы, как известно, играете только по-крупному, так что забудем мое ледяное сердце, хорошо?

— Договорились. Посмотрите, вот мост мистера Брунеля. Уже Плимут. В это купе больше никто не должен войти. Сделаем так, чтобы оно выглядело переполненным.

Он поставил свой чемодан на одно сиденье, сумку с едой на другое, а сам встал у окна.

— Хотелось бы, чтобы поезд не задерживался так долго на станциях. У двери остановились двое — мужчина и женщина — и заглянули внутрь. На губах Яго появилась обаятельная улыбка.

— Боюсь, господа, — сказал он, указывая на лежащие на сиденьях вещи, — что в этом купе все занято.

Женщина кивнула, и они удалились.

Яго подождал, пока поезд тронется, и только тогда снова сел на место.

— Вот не думала, что вам это удастся, — заметила я.

— Дорогая Кэролайн, мне всегда удается то, к чему я по-настоящему стремлюсь. Разве вы этого не знали?

— Не все, однако.

— Что вы имеете в виду?

— Об одном таком случае я помню. Вы собирались отвадить покупателей от Лэндовера, но произошло как раз обратное.

— Мой единственный промах. Но не забывайте, что благодаря ему поместье вернулось к нам. Именно этого я и добивался. Пути Господни неисповедимы.

— Пути Яго тоже, как мне кажется.

— Бедный Поль. Боюсь, он предпочел бы, чтобы этого не случилось.

— Не верю. Его главной целью было сохранить Лэндовер, и он сумел ее достичь.

— Но какой ценой!

— В жизни за все приходится платить.

— Он и заплатил. Знаете, иногда я думаю, что он ее ненавидит.

— Однако он должен быть ей благодарен.

— Да, конечно… в каком-то смысле. Но как ужасно, что платить ему придется до конца своих дней.

— Он добровольно пошел на эту сделку. Не выношу людей, которые берут на себя те или иные обязательства, а потом сердятся, что приходится их выполнять.

— Не судите его слишком строго. Он старается изо всех сил. Ведь он женился на ней и продолжает с ней жить. Поверьте, в действительности он славный парень. Немного меланхоличен, правда. Но кто не стал бы меланхоликом, если бы ему пришлось быть мужем Гвенни? Он был совсем подростком, когда на него свалился страшный груз — долги семьи — и он был вынужден, в таком раннем возрасте, принять на себя обязательства отца. Что за наследство! Вы не должны осуждать Поля. Он сделал все, что мог.

— Это его дело, — сказала я.

— Увы, бедный мой брат.

— Не сомневаюсь, что он может позаботиться о себе.

— Иногда тот, кто нам кажется сильнее других, оказывается самым уязвимым. Бедный Поль к тому же обладает совестью!

— Вы говорите так, будто сожалеете об этом.

— Конечно, сожалею. Совесть может быть настоящим бедствием. Она пробуждается, когда меньше всего этого ожидаешь, а потом мучает и терзает. Жизнь становится совершенно невыносимой.

— Следует ли понимать ваши слова так, что вы — к счастью или к несчастью — не обременены такой обузой, как совесть?

— Скажем лучшем, что я давным-давно усыпил ее.

— Так что теперь, продолжая дремать, она позволяет вам спокойно вести себя самым возмутительным образом?

— По-моему, с совестью следует обходиться именно так.

— На что был бы похож мир, если бы все рассуждали как вы!

Он вытянул ноги перед собой и улыбнулся.

— На что был бы похож мир! Его населяли бы жизнерадостные, беспечные, красивые и обаятельные парни, вроде меня, стремящиеся только к одному: весело проводить время и помогать другим делать то же.

— Настоящая утопия, — заключила я.

— Вам следовало бы присоединиться.ко.мне в ее осуществлении…

Я повернулась к окну.

— Девоншир очень красивый край, — заметила я. В его присутствии невозможно было грустить. Открыв свою корзинку, он достал оттуда изысканные сэндвичи с ветчиной и курицей, а также бутылку игристого белого вина. Мой собственный завтрак выглядел не менее аппетитно.

— Здесь хватит на двоих, — сказал он.

— У меня тоже больше, чем я могу съесть.

— Забавный у нас получается пикник под стук колес. А что они говорят? «Кэролайн, Кэролайн, Кэролайн, оставайся, Кэролайн. Яго плохо без тебя, Яго плохо без тебя».