Виктория Холт - Наследство Лэндоверов

• Название: Наследство Лэндоверов
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Вече, Селена+, АСТ-Москва
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7I41-0215-0

Детство юной Кэролайн Трессидор прошло в богатом родовом поместье. Ничто вроде не предвещало серьезных изменений в ее жизни. Но случайный разговор с отцом имел для нее непредсказуемые последствия…

О непростых отношениях между любящими людьми, о надеждах и разочарованиях повествует роман В. Холт «Наследство Лэндоверов». С неослабеваю щим вниманием читатель будет следить за перипетиями напряженно-динамического повествования с элементами детектива. Счастливый конец — награда за пережитые волнения.

---

Мне это показалось очень странным. Вообще все так загадочно, Кэролайн, а когда я думаю о своем появлении в обществе, мне делается страшно.

Пиши почаще. Мне очень интересно узнавать о пчелах и об этом странном человеке в домике у ворот, о Лэндоверах и кузине Мэри. Чувствую, что все они тебе нравятся. Постарайся только не любить их сильнее, чем меня, хорошо? И не привязывайся к Трессидор Мэнору больше, чем к нашему дому.

Попробуй, может быть, тебе удастся уговорить кузину Мэри отослать тебя домой. Она могла бы написать тете Имоджин или еще как-нибудь это устроить.

Помни, что мне тебя недостает. Если бы ты была дома, жизнь здесь и наполовину не была бы такой тяжелой. Твоя любящая сестра

Оливия Трессидор ».

Я много думала об Оливии. Как было бы хорошо, если бы она могла присоединиться ко мне в Корнуолле и делить со мной это беззаботное существование, поглощающее меня целиком.

Иногда мне казалось, что моя жизнь здесь будет продолжаться всегда, но, конечно же, я ошибалась.

Временами Яго Лэндовер выглядел очень грустным. Я догадывалась, что у него серьезные причины для беспокойства, так как это было совершенно несвойственно его натуре.

Он сказал мне, что продажа дома, по-видимому, единственный выход для их семьи.

Я постаралась утешить его:

— У вас останется эта прелестная старая ферма, и вам не придется уезжать далеко.

— Неужели вы не понимаете, что от этого еще тяжелее? Жить рядом с Лэндовером и знать, что он принадлежит другим!

— Это ведь только дом.

— Только дом! Это Лэндовер! Он оставался нашим жилищем в течение веков… а теперь мы теряем его. Вам легко говорить, Кэролайн, вы не понимаете, чем он является для нас. — Он помолчал, потом снова заговорил: — Вы ведь видели его только снаружи, никогда не были в самом доме. Я хочу показать вам Лэндовер, тогда вы, может быть, поймете.

Вот так получилось, что я посетила Лэндовер Холл, подпала под его очарование и полностью осознала, какие страдания переживают его владельцы.

К этому времени я успела полюбить Трессидор Мэнор. Несмотря на свою древность, он был очень уютным. О Лэндовере это трудно было сказать. Он был импозантен, великолепен, хотя и запущен. Едва я вошла внутрь, как мне стало ясно, насколько важно не дать ему погибнуть. Уже издали я оценила все величие его зубчатых стен, а когда прошла под воротами во двор, дрожь восторга охватила меня. Было такое чувство, что время остановилось в этих толстых стенах. Я попала прямо в четырнадцатый век — время постройки дома.

Мы прошли через тяжелую, обитую гвоздями дверь и очутились в пиршественном зале. Я знала, что Яго безгранично гордится своим родовым поместьем, а теперь окончательно поняла его чувства.

— Лэндовер был построен в четырнадцатом веке, но с тех пор его не раз восстанавливали и перестраивали. По-степенно он вырос до нынешних размеров, однако пиршественный зал — одно из самых старых помещений здания — остался, как был. Более поздние поколения произвели единственное изменение — перенесли очаг. Изначально он находился в центре зала, я покажу вам, где именно. А нынешний большой камин был поставлен уже в эпоху Тюдоров. Наверху вы видите галерею менестрелей. Посмотрите на панели — они свидетельствуют о возрасте зала. — От восхищения я утратила дар речи. — Вот наш фамильный герб, а вот генеалогическое древо. В орнамент над камином вплетены инициалы Лэндоверов, живших здесь во время его возведения. Можете вы себе представить, что здесь будут жить совсем чужие люди, не имеющие к нам никакого отношения?

— О, Яго, это невозможно. Надеюсь, что этого никогда не случится.

— Вот там начинается крытый переход, ведущий на кухню, но туда мы не пойдем: у прислуги сейчас, должно быть, время послеполуденного отдыха. Наш приход был бы для них неприятен. Двинемся дальше.

Мы поднялись на несколько ступенек в столовую. За окнами простирались лужайки, сады. На стенах висели гобелены на библейские сюжеты. Длинный стол был уже накрыт к обеду. На обоих его концах стояли канделябры. На большом серванте были расставлены блестящие серебряные блюда для подогревания пищи. Трудно было поверить, что этот дом обречен.

В часовне, куда он затем ввел меня, царила приглушенная атмосфера. Это помещение было более просторным, чем часовня в Трессидоре, и я почувствовала благоговейный трепет, услышав, как гулко отдаются наши шаги по мраморным плитам пола. Каменные стены были покрыты резьбой, изображающей сцены распятия Христа. Цветные витражи были очень красивы, а алтарь украшен такими сложными барельефами, что понадобились бы долгие часы, чтобы разобрать все, что они представляют.

Потом мы зашли в солярий — восхитительную комнату с множеством окон, светлую и солнечную, в полном соответствии со своим названием. В простенках между окнами висели портреты многочисленных поколений Лэндоверов и других знатных особ.

Все здесь дышало древностью и повествовало о семье, построившей этот дом и сделавшей его своим обиталищем.

Я подумала о горечи моего отца в связи с утратой Трессидор Мэнора, о гордости, которую старый дом внушал кузине Мэри, о ее решимости во что бы то ни стало удержать его в своих руках, и мне стала еще более понятна трагедия, угрожавшая Лэндоверам.

В то время как я была поглощена рассматриванием гобеленов, мне показалось, что кто-то вошел на галерею. Я резко обернулась и увидела Поля Лэндовера. Мы не встречались с ним после того, как познакомились в поезде, но я сразу узнала его.

— Мисс Трессидор, — поклонился он.

— Добрый день, мистер Лэндовер. Ваш брат показывает мне дом.

— Вижу.

— Он такой замечательный. — Я почувствовала, что мои губы дрожат от волнения. — Я понимаю… Я не могла бы этого вынести…

— Значит, брат говорил с вами о наших неприятностях, — довольно сухо, как мне показалось, сказал Поль.

— А зачем скрывать? — вставил Яго. — Голову даю на отсечение, что об этом все уже знают.

Поль Лэндовер кивнул.

— Ты прав. Нет никакого смысла делать тайну из того, что скоро… очень скоро станет достоянием гласности.

— Ты хочешь сказать, что больше не надеешься? — спросил Яго.

Поль покачал головой.

— Сейчас нет. Может быть, со временем нам и удастся найти выход.

— Как грустно, — проговорила я.

Поль Лэндовер несколько секунд смотрел на меня, потом рассмеялся.

— Разве так принимают гостей? Мне стыдно за тебя, Яго. Предложил ты, по крайней мере, закусить?

— Я зашла только посмотреть дом.

— А я думаю, что вы с удовольствием выпили бы… чаю. Я прав?

— Мне вполне достаточно удовольствия, которое я испытываю, осматривая дом.

— Вы делаете нам честь. Трессидоры не часто нас навещают.

— Очень жаль. Я думаю, кто угодно счел бы себя польщенным, если бы его пригласили сюда.

— Мы редко теперь принимаем гостей, правда, Яго? Все, что мы способны еще сделать, это удержать крышу над головой, но и она, позвольте вам сказать, дорогая мисс Трессидор, угрожает обвалиться. — Я в страхе посмотрела на него. — О, все-таки не сию минуту. Мы, наверно, получим новое предостережение. Мы уже получили несколько. Что ты успел показать мисс Трессидор, Яго? — Яго объяснил. — Здесь есть еще что посмотреть. Вот мы как поступим. Через полчаса приведи мисс Трессидор в мою приемную. Мы угостим ее чаем, чтобы отметить это событие: посещение Лэндовер Холла представительницей семьи Трессидор.

Яго сказал, что так и сделает, и Поль оставил нас.

— Дела, видно, совсем плохи, — заметил Яго, — если он так заговорил. Обычно он очень сдержан, когда речь заходит о наших неприятностях. — Он пожал плечами. — Но что толку говорить о том, чему нельзя помочь? Пойдемте.

Там было так много интересного. Длинная галерея с новой серией портретов, парадная спальня, где время от времени останавливались королевские особы; целый лабиринт спален, гостиных и переходов. За окнами вдали простирался прекрасный парк. Некоторые окна выходили во двор, и на противоположных стенах были вырезаны фантастические фигуры, угрожающие непрошенным гостям, как мне подсказало воображение.

Постепенно мы добрались до небольшой прихожей, ведущей, по-видимому, в спальню Поля. Там стоял столик с подносом, на котором находилось все для чая.

Поль встал, когда я вошла.

— Вот и вы, мисс Трессидор. Ну как, ваше высокое мнение о Лэндовере не поколебалось за это время?

— Мне никогда еще не выпадало счастье, — горячо ответила я, — видеть такой замечательный дом.

— Вы навсегда завоевали нашу признательность, мисс Трессидор. Тем более, что сами пришли из Трессидор Мэнора.

— Это действительно прелестное поместье, но ему недостает этого великолепия, этого величия…

— Как вы добры! Как любезны! Хотелось бы мне знать, согласна ли с вами мисс Мэри Трессидор.

— Уверена, что согласна. Она всегда говорит то, что думает, а я полагаю, нет на свете человека, который отказался бы признать… признать…