Виктория Холт - Страстная Лилит

• Название: Страстная Лилит
• Автор: Виктория Холт
• Жанр: Исторические любовные романы
• ISBN: 5-94743-145-9

Лилит Треморни с детства отличалась честолюбием. Ее бабка постоянно рассказывала ей о золотых днях молодости, полных любовных приключений. И Лилит тоже намерена преуспеть в этом. В надежде на свое необыкновенное женское счастье Лилит всегда идет напролом, плетя одну интригу за другой, не задумываясь о нравственности своих поступков. Энергичная и дерзкая Лилит увлекает тихую и кроткую Аманду окунуться в романтику столичной жизни. Юных провинциалок, которых связывает к тому же и общая семейная тайна, ждут в Лондоне увлекательные приключения и сюрпризы.

---

– Слушай. Она опять за свое. Слышно, как она возится у шкафчика. Я полагаю, она каждую ночь напивается до одури.

– Это очень печально, – заметила Аманда.

– Она долго не протянет, если так будет продолжаться. Аманда подошла к камину и без нужды перемешала кочергой угли. Ей отчаянно хотелось переменить тему разговора.

– Что-то давно нет ничего от Фрита. Думаю, оттуда трудно писать. Там, должно быть, ужасно. И все же мне бы хотелось получить от него весточку.

Лилит подавленно молчала. Она по-прежнему много думала о нем. Ее начала интересовать эта война, на кухне удивлялись тому, как много она о ней знала. Когда она услышала о сражениях за Малахов курган и форты, то молчала несколько дней.

– Люди могли бы подумать, – сказал Шэклтон, – что у тебя на этой войне возлюбленный.

– Неужели? – резко ответила Лилит. – Скажи они это мне, я бы им посоветовала держать свои мысли при себе.

Она могла так разговаривать с Шэклтоном; он добивался ее благосклонности и много помогал ей выполнять свои обязанности. Втайне она его презирала, но он распоряжался всей прислугой, и так как мог быть полезен, она давала ему туманные обещания, которые и не думала выполнять.

– Я вот думаю, вернется ли он когда-нибудь? – продолжала Лилит разговор с Амандой.

– Я убеждена, что вернется, Лилит... Если он вернется... что ты будешь делать?

– Откуда я знаю?

– Он очень влюблен в тебя.

– Неужели? В таком случае он странно выражал свою любовь. Ежели б я кого любила, то хотела бы с ним создать семью. Я бы хотела жить с ним в одном доме, а ты, Аманда? А ты?

– Да, – ответила Аманда, отворачиваясь к камину.

– Даже ты, Аманда. А ведь у тебя по-настоящему и мужа-то не было, верно? Я считаю, что это не дело. Я считаю, что это несправедливо. Я считаю, что тебе следовало бы быть хозяйкой великолепного дома... такого дома, как этот, с множеством прислуги.

Широко открыв глаза, Аманда смотрела в камин; она не решалась взглянуть на Лилит, и Лилит, выскользнув из постели, опустилась около Аманды на колени и обняла ее.

– Ман. – Так она называла ее изредка – это имя дал ей Лей. – Ман, если ты когда-нибудь выйдешь замуж, не будет ли так, что мы расстанемся, нет? Мы всегда будем вместе... ты и я, а? Аманда так и не решилась взглянуть на Лилит, она продолжала смотреть в камин.

– Да, конечно, – сказала она. – Так должно быть всегда. Мы всегда будем вместе.

Из другой комнаты за стеной до них донеслось тихое, монотонное бормотание. Жена доктора, выпив, как обычно, разговаривала сама с собой.

– Она долго не протянет, – прошептала Лилит. – Как можно? Она совсем спивается. Я считаю, что это было бы большим избавлением, не думаешь?

– Так говорить нельзя, – резко сказала Аманда. Лилит вскочила.

– Ты права, Аманда. Говорить так нельзя. Так можно только думать!

* * *

Белле стало совсем плохо. Ее кожа пожелтела из-за какой-то болезни печени. Аманда проводила у ее постели дни и ночи. Доктор предписал ей на каждый день небольшое количество виски.

– Постепенно мы сократим дозу, – сказал он. – Она так привыкла к алкоголю, что было бы опасно лишить ее этой привычки.

Целую неделю Белла не вставала с постели и часто плакала от боли и тоски, вызванных болезнью; потом постепенно ее состояние начало улучшаться.

Однажды вечером, когда с ней была Аманда, в ее комнату пришел муж. Он проверил пульс жены и потрогал ее влажный и холодный лоб, после чего сказал Аманде:

– Ей значительно лучше. Я собираюсь дать ей снотворное, чтобы она спокойно спала ночью. Утром, после хорошего ночного отдыха, я полагаю, ее состояние еще улучшится.

Он дал ей снотворное; как уже было однажды, он стоял по одну сторону кровати больной, а Аманда – по другую, наблюдая, как спокойно засыпает Белла.

Хескет улыбнулся Аманде.

– Вы выглядите усталой, – сказал он.

– Я чувствую себя хорошо, спасибо.

– Как вы спали? Я знаю, что вам приходилось вставать часто ночами за последнюю неделю.

– Я хорошо сплю, спасибо.

– Не дать ли вам какое-нибудь средство, чтобы вы заснули быстрее? Что-нибудь успокаивающее и приятное?

– Вы думаете, оно мне необходимо?

– Да, – ответил он. – В виде исключения. Я приготовлю его.

– Спасибо. Я спущусь и возьму его.

– Пойдемте в библиотеку. Я дам его вам, и вы примете его непосредственно перед сном. – В библиотеке он сказал: – Присядьте. Я хочу немного поговорить с вами. – По ее глазам он заметил, что она встревожилась, и быстро прибавил: – Вам нечего бояться, Аманда. Или по крайней мере лишь того, что я могу сказать то, что не должен бы говорить.

– Тогда... тогда мне лучше уйти?

– Нет. Мы должны иногда разговаривать. Вы знаете, что с моей женой?

– Я знаю, что у нее больное сердце.

– Да, сердечные клапаны. Они закупориваются, и ток крови затрудняется. Закупорка постепенно увеличивается; но сердце очень выносливый орган, просто удивительно, как оно снова и снова оправляется.

– А вот эта ее болезнь... она повлияла на сердце?

Он пожал плечами.

– У нее разболелась печень. Нет сомнения, что из-за чрезмерных ее возлияний. Просто удивительно, что у нее хватило сил поправиться. Понимаете, мы сократили количество спиртного, и результат тут же сказался. Она очень крепкая. Она всегда была очень крепкой женщиной... вот только сердце.

– Вы имеете в виду, что она оправится после этой болезни и станет такой же крепкой, как была до нее?

– Я так не думаю. У нее ведь начались боли, знаете ли. И они будут усиливаться из-за болезни печени. Я предвижу, что приступы, подобные этому, повторятся. Закупорка сердечных клапанов скажется на других органах. О, Аманда, – сказал он вдруг, – было бы лучше, если бы она умерла сейчас. Что пользы выхаживать ее во время этих бесконечных приступов, видеть, как ей становится все хуже... наблюдать медленный процесс... ухудшение... так мучительно для нее... и для всех нас?

Аманда поднялась.

– Вам... вам не следует говорить такое.

– Простите меня, – сказал он. – Я устал. Мы оба устали. – Он подошел и остановился перед ней, положив ей на плечи руки; она вздрогнула. – Просто вся эта боль... эти страдания... и эта безысходность кажутся такими бессмысленными.

– Не для нее, – ответила Аманда. – Ей хочется жить.

– Как жить? Как она может хотеть жить, постоянно испытывая боль... нарастающую боль? Почему она так много пьет, как вы думаете? Потому что она устала от жизни... так же устала от жизни, как я.

– Пожалуйста, дайте мне то, что я должна принять, – сказала Аманда. – Мне надо идти. Это все потому, что вы утомлены.

– Я сейчас говорю то, что в мыслях я говорил, Аманда, много раз. Если бы я был свободен... – Он обнял ее, и она замерла на несколько мгновений.

– Мы должны ждать... ждать... – проговорила она, наконец.

– Ждать? – спросил он. – Как долго? Иногда я думаю... Иногда я думаю, как легко было бы...

Она отпрянула и в ужасе взглянула на него.

– Я должен рассказать вам обо всем, что я передумал. Я старался не думать о том, чего мне хочется. Я старался думать о том, что будет для нее лучше. Что это может быть, как вы думаете? Что могло бы быть самым хорошим для нее? Дать ей возможность легко, мирно, безболезненно заснуть... использовать свое умение помочь ей успокоиться? Или поддерживать в ней жизнь... снова и снова возвращать ее к жалкому состоянию, безысходности и чудовищной боли?

– Вы не должны так говорить.

– Я знаю. «Не убий». – Он невесело рассмеялся. – Временами у меня бывает непреодолимое желание нарушить эту заповедь. Чаще всего я понимаю, что законы устанавливаются потому, что они подходят для большинства случаев. Но, Аманда, всегда ли и для всех ли случаев они подходят?

– Я не знаю. Не могу сказать. Вы устали и заработались.

– Нет. У меня сейчас ясная голова. Она мирно спит. Завтра она проснется отдохнувшей. Я дал ей для этого нужную дозу. Если бы я дал ей этого снотворного побольше, она спала бы так же мирно. Разница была бы лишь в том, что назавтра она бы не проснулась.

– Это было бы убийством!

– Так ли это? Если бы я мог сказать себе с чистой совестью, что я думал только о ней, было бы это убийством? Я дал ей лекарство, чтобы временно избавить ее от боли; а если бы я дал ей лекарство, чтобы навсегда прекратить боль?

Аманда схватила его за руку.

– Разве вы уверены, что в этот момент вы думали бы только о ней?

– Я полагаю, Аманда, что да. Если бы она не болела и если бы не вела себя так невыносимо, как ныне, подобные мысли никогда бы ни на мгновение у меня не возникли. Я бы вам сказал: «Вы должны уйти. Оставаться неразумно. Я женат на женщине, которую я ненавижу, но я на ней женат, и так должно быть, пока мы живы». Я бы расстался с вами. Клянусь в этом. В таком случае мой долг был бы ясен. Но это не тот случай. Я наблюдаю, как она страдает... наблюдаю, как усиливаются ее страдания. Едва ли она нас переживет. Мы можем подождать, Аманда.