Коре Холт - Конунг. Изгои

• Название: Конунг. Изгои
• Автор: Коре Холт
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-300-00778-1

В очередной том серии «Викинги» вошли 2 первые части трилогии «Конунг» известного норвежского писателя Коре Холта, в которой рассказывается о периоде внутренней распри в Норвегии вXI веке. В центре повествования — конунг-самозванец Сверрир, талантливый военачальник, искусный политик и дальновидный государственный муж, который смог продержаться на троне двадцать пять лет в постоянных войнах с конунгом Магнусом.

---

Кто-то громко стучит в дверь. Вильяльм кричит, чтобы нам не мешали, из-за двери отвечают, что нужно передать конунгу важное сообщение, это срочно. Конунг велит впустить гонца. Входит Эрлинг сын Олава из Рэ. Он сообщает, что наши люди обнаружили в одном из заливов фьорда шесть спрятанных там боевых кораблей. Не все одинаково хороши, но все они на плаву и все оснащены парусами и веслами.

Мы вскакиваем и орем от радости, к нам со двора вбегают люди. Через мгновение весь покой наполняется ликующими людьми. В середине конунг, он стоит на столе с рогом в руке и радуется вместе со всеми. В толпе мелькают братья из Фрёйланда, они поднимают Эрлинга сына Олава из Рэ и ставят на стол рядом с конунгом. Эрлинг без рубахи, вокруг теснятся люди, охваченные общей радостью. Меня оттесняют назад, я падаю на стоящую там скамью и не сразу замечаю, что сижу на мертвом хёвдинге из Теламёрка. Я вскакиваю, и он стонет. Должно быть, его легкие были заполнены воздухом, который теперь вышел.

Конунг просит тишины, и все умолкают. Он говорит, что мы стали сильнее, чем были еще совсем недавно. На этих кораблях мы разобьем тех, кто стоит в устье фьорда. Половина войска останется здесь и встретит войско из Сельбу, если бонды осмелятся прийти сюда.

— Но, думаю, тренды, узнав, что у берестеников тоже есть боевые корабли, воспылают к нам более дружескими чувствами, — заканчивает он.

На дворе я встречаю своего доброго отца Эйнара Мудрого. Я до сих пор не решился сказать ему, что моей доброй матушки нет больше в живых. Я прошу его пойти со мной в церковь Христа и там, за ее тяжелыми стенами, рассказываю ему о том, что видел в капелле Марии. Он отвечает:

— Я знаю об этом. Я тоже был в церкви, мать стояла за колонной и кивала мне. Когда же я хотел подойти поближе, она вошла в стену и скрылась в ней.

Я обнимаю его, и мы вместе плачем. Он говорит, что ей теперь лучше, чем нам. А нам будет еще хуже.

— Аудун, — спрашивает он, — ты никогда не жалел, что последовал за конунгом Сверриром?

— Нет, — отвечаю я.

— Ты такой молодой, Аудун, а я такой старый. Я больше, чем ты знаю и о любви, и о смерти.

***

Боевые корабли тяжело скользят по воде, дует встречный ветер. Я стою рядом с конунгом на кормовой палубе, фьорд покрыт белой пеной. Приятно снова чувствовать под ногами киль корабля, но мысли о предстоящем деле, портят мне эту радость. Нидарос отсюда кажется совсем маленьким. Соленые волны перехлестывают через борт, гребцы горбятся над веслами, и мы медленно скользим по фьорду. Когда наш корабль проходит мимо острова Нидархольм, стоящие на скалах монахи провожают нас глазами. Конунг отправил своих людей на остров. Он приказал не трогать тех служителей церкви, которые покорно читали свои проповеди и не брали в руки оружия. Но нам было известно, что монастырь на Нидархольме не отличался покорностью. А Эрлинг Кривой всегда был щедр к монахам. И они, знавшие все о милости Божьей, не были равнодушны к милостям ярла.

У Раудабьёрга мы увидели много торговых кораблей с грузом, они ждали попутного ветра. У нас во фьорде были лазутчики, переодетые рыбаками, они не знали точно, но предполагали, что на этих кораблях могли быть также и воины, которые прибыли с севера и держали путь на юг, в Бьёргюн, к ярлу Эрлингу. Волнение на море заставило их войти во фьорд. Они тоже разослали вокруг своих лазутчиков. На кораблях не было видно ни одного воина. Но на берегу горели костры — вечер только начался, — все выглядело мирно и безопасно. Среди камней женщина стирала белье. Должно быть, это была служанка, сопровождавшая корабль, какой-то веселый парень помахал нам и поднял рог с пивом. Они производили впечатление честных, добрых людей и, видно, не думали, что мы станем высаживаться из-за них на берег, — ведь нам предстояло сразиться не с одной сотней воинов, стоявших в устье фьорда. Эти миролюбивые купцы не обращали на нас внимания, как будто уже знали, что нового конунга можно не опасаться. Парень у костра поднес рог ко рту и помахал рукой, словно приглашал нас к столу.

Ход у наших кораблей был тяжелый, мы шли медленно. Наконец Раудабьёрг оказался у нас за кормой по правому борту. Ветер по-прежнему был встречный. Неожиданно конунг приказывает нам повернуть. Мы поворачиваемся, словно девушки, танцующие на цыпочках, теперь ветер дует с кормы, мы быстро ставим паруса и корабли набирают скорость. Люди поднимают весла и берутся за оружие, мы врезаемся в строй торговых кораблей, не заботясь о том, что можем потопить один или два из них. Купцы не успевают даже достать оружие. Мы падаем на них, как ястребы с неба. Звучит наш победный боевой клич, я прыгаю через скамьи для гребцов, слышатся первые стоны и вопли, вскоре уже повсюду кричат раненые, море отвечает плеском на каждое очередное тело, упавшее за борт.

Было время отлива, и торговые корабли, словно огромные комья, стояли, уткнувшись носами в прибрежные камни. Некоторые из купцов, они, конечно, были воинами, прыгают в воду, ища спасения на берегу. Мы бросаемся за ними. Настигаем, никто из них не успевает даже взмахнуть мечом. В котлах над кострами еще кипит варево: их кашевар не зря приглашал нас к трапезе, когда мы плыли мимо. Но теперь гостям приходится самим прислуживать себе за столом.

Это нападение стоило нам всего трех отрубленных пальцев. Мы громко смеемся над этим. Даже мой добрый отец ухмыляется, начиная перевязывать раненого. Пострадавший — Халльвард Губитель Лосей, ему и на этот раз не повезло — он так и не обагрил свой меч кровью врага. Ему не повезло в сражении у озера Большого в Ямталанде, в сражении за Каупанг он впал в забытье и его ограбили двое братьев. Теперь он погнался по берегу за одним человеком, почти настиг его и вдруг обнаружил, что это один из наших преследует врага. Халльвард остановился, чертыхаясь, и лишь тогда заметил, что у него на руке не достает трех пальцев. Он даже не знает, как он их потерял.

Мы все смеемся, и мой добрый отец говорит, что, чем меньше у человека пальцев, тем лучше: недругу будет тяжелее попасть в него. Мы хохочем, даже сам Халльвард улыбается. Но, когда отец льет ему на рану горячую смолу, Халльварду уже не до смеха. Он стискивает зубы.

Вокруг валялись мертвые, мы побросали их в воду. Они качаются на волнах, плывут и тонут, многие из них красивы, ветер играет их волосами, пока они не скрываются под водой. Тут же на берегу лежит и женщина, что стирала белье, она мертва, многие досадуют на это, я же, глядя на ее лицо, чувствую скорее грусть, чем сожаление. Она немолода и некрасива, наверное, это была продажная женщина и плыла на одном из этих кораблей, чтобы угождать мужчинам, которые не могли получить удовлетворения у своих оставшихся дома жен. В ее же обязанности входило содержать в порядке одежду мужчин.

Мы и женщину бросили в море, волны подхватили ее, одна рука у нее поднялась, словно женщина махнула нам на прощание, и море поглотило ее.

***

На кораблях много добра. Если нам удастся благополучно доставить его в Нидарос, конунг сможет и одарить своих людей и торговать с бондами. Здесь и вяленая рыба, и дорогие меха, много и сермяги и красивого платья. Мы все переносим на берег, и конунг велит выставить стражу. Потом корабли уходят на веслах, все, кроме одного, его поджигают, и он горит среди прибрежных камней.

На него льют много смолы и бросают сырой мох, полыхает огромный костер. Конунг хочет, чтобы, увидев дым, воины в устье фьорда подумали, что это горит наш флот. Мы оставляем свои корабли у одного островка и на тяжелых торговых кораблях выходим во фьорд.

Теперь наших людей не узнать. Все, кто мне виден, надели на себя плащи убитых купцов. На носу переднего корабля стоит рожечник, взятый нами в плен. За ним, чуть ниже сидит наш человек, приставив рожечнику к заду острие копья. Рожечник знает, что его ждет, если он не исполнит того, что ему приказали. На одном из торговых судов мы нашли стяг Эрлинга Кривого. Теперь он поднят на нашем корабле.

Встречный ветер ослаб, а вскоре и вовсе прекратился. Дым от горящего корабля тяжелыми, черными клубами поднимается к тучам. Мы заворачиваем за мыс и совсем близко видим военные корабли ярла. Должно быть, это те, что после сражения бежали из города. Люди на них держатся настороженно — парень с рожком получает толчок в зад и приветствует их зычным сигналом Эрлинга Кривого.

Наши люди в захваченных плащах вскакивают на скамьи и приветственно машут. Теперь там наверняка считают, что дым идет от сгоревших кораблей Сверрира. Мы приближаемся. Воины сидят в укрытии.

С кораблей нас окликают, мы не отвечаем, нас окликают снова. Кажется в голосе окликнувшего звучит тревога? Хлопают паруса, скрипят весла, вода плещет о борт. Наконец мы сходимся с их кораблями.

Опять удача сопутствует нам, теперь уже в открытом море. Одним махом мы перепрыгиваем к ним на борт, воя, как дикие звери. Рожечник, сослуживший нам добрую службу, падает, сраженный ударом копья, он загораживает нам путь и мы топчем его. Вскоре все кончено. Я убиваю одного человека и удовлетворен этим. Он замахнулся топором на кого-то из наших, и я ударил его сбоку, он падает к моим ногам. Я прыгаю через него, скольжу на крови и чуть не перелетаю за борт, но кто-то нападает на меня, я вонзаю в него меч, и это спасает меня. Приподнявшись, он молит о пощаде. Я рычу, что его уже ждут в аду, он хватает мою ногу, из раны у него хлещет кровь. Я бью его в зубы другой ногой, потом наклоняюсь и перекидываю его через борт головой вперед. У него еще хватает сил вцепиться в канат. Я отрубаю ему руку. Он падает в воду. Все.