Том Холланд - Спящий в песках

• Название: Спящий в песках
• Автор: Том Холланд
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-11637-0

Египет. 1922 год. В одном из малоисследованных уголков Долины царей археолог Говард Картер находит запечатанную гробницу, у входа в которую прикреплена табличка с начертанными на ней словами страшного проклятия. Но в чем состоит загадка таинственного захоронения? Кто из правителей Древнего Египта вот уже много веков покоится под толстым слоем горячего песка? И почему рабочие отказываются спускаться вниз и лишь тревожно переглядываются и перешептываются между собой?

Попытка ответить на эти и множество других вопросов заставляет Картера мысленно перенестись на несколько тысячелетий назад, дабы раскрыть неведомые дотоле секреты древнейшей истории.

---

Тии пронзительно вскрикнула и бросилась вперед, но Инен удержал сестру, схватив за плечо.

– Постой, – сказал он. – Смотри.

Тии в ужасе воззрилась на страшное месиво осколков кости, крови и мозговой жидкости, в которое превратилась кошачья голова Но в следующий миг глаза царицы расширились от изумления: кошка извивалась и даже пыталась приподняться на лапы.

– Убей ее! – потребовала Тии, не в силах выносить это зрелище. – Убей немедленно, прояви милосердие!

– Но разве это не чудо? – спросил Инен, указывая на извивающееся животное.

– Убей ее!!! – завизжала Тии.

– Ладно, – со вздохом согласился Инен и, прижав кошку к полу, извлек кинжал. Но не думай, будто это так просто. Существует лишь один способ – вот такой.

С этими словами он вонзил кинжал в самое сердце зверька.

– Ну что? – сказал он, когда кошка, дернувшись, испустила дух. – Разве я не обещал показать тебе подлинное чудо?

Тии глубоко вздохнула, приложив одну руку к сердцу, а другую к губам.

– Я в жизни не видела ничего ужаснее!

– А между тем эта кошка скоро станет целой и невредимой.

Тии покачала головой.

– Разве такое возможно?

– Для богов нет ничего невозможного, – промолвил Инен и, не дождавшись от сестры никакого ответа, нетерпеливо схватил ее за руку. – Ну, что скажешь? Имей в виду, бессмертие предлагается далеко не каждому.

Тии взглянула на кровавое месиво у ног Инена и глотнула.

– Мне. – Она осеклась. – Мне нужно время. Я должна подумать.

– Думай, но не слишком долго, – сурово отозвался Инен.

– Но я не могу ответить тебе сразу.

– Время у тебя есть. Я готов ждать семьдесят дней, в течение которых твоего мужа будут готовить к погребению, и еще столько же, пока продлится траур. Но откладывать решение на больший срок нельзя. А пока, сестра моя, храни молчание о том, что ты сегодня узнала. Ибо... – Он помолчал и оглянулся на алтарь. – Ибо порой знание может стать опасной привилегией.

– Но если так, зачем ты открылся передо мной? Стоило ли рисковать?

– Ты правда не понимаешь?

Инен посмотрел на нее едва ли не с разочарованием, но потом крепко обнял и прижал к себе.

– Я буду жить вечно, – послышался его жаркий шепот, – но вечность не нужна мне, если в ней не будет тебя!

Инен поцеловал царицу в лоб, разжал объятия и, повернувшись, направился к выходу.

– Сто сорок дней! – выкрикнул он, пред тем как двери закрылись. – Помни, у тебя сто сорок дней.

Тии осталась одна.

* * *

Остаток дня – уже по возвращении во дворец – царица провела в тревоге. Хотя солнце, казалось, светило ярче, краски природы были богаче и жизнь насыщеннее, нежели когда бы то ни было, окружающая красота лишь оттеняла и усугубляла ее беспокойство. Прохлада сумерек, равно как и тихое спокойствие ночи, не принесли облегчения, и в конце концов поняв, что заснуть ей все равно не удастся, Тии встала с постели.

Велев подать плащ, она вышла в сад и направилась к озеру. Найти любимое место было совсем нетрудно, ибо светила луна, да и каждый поворот на исхоженных столько раз с отцом тропках был знаком ей на память. Однако приблизившись к заветному уголку, она увидела, что там кто-то есть, а присмотревшись, различила вспученный череп, иссохшие руки и узкие плечи своего некогда поражавшего людей красотой сына, фараона Аменхотепа Четвертого.

"Не здесь, не сейчас, не с ним", – подумала Тии и повернула назад, во дворец.

Там она приказала подать ей лошадь и направилась по дороге, ведущей к Долине царей. Ей показалось странным, что у горловины ущелья, через которое проникали в долину, не оказалось стражи, но в таком настроении она, пожалуй, восприняла это даже с облегчением. Проехав между утесами, царица, спешилась, привязала лошадь у гробницы родителей, а сама опустилась на колени и обратилась к отцу с мольбой о помощи, наставлении и утешении.

Правда, для того чтобы узнать мнение отца по интересовавшему ее вопросу, можно было и не наведываться в долину мертвых. Что сказал бы Иосиф, было известно заранее, но когда Тии поднялась с коленей, она почувствовала решимость. Склонив голову, царица постояла с минуту перед замаскированным входом в подземный склеп и повернулась к лошади, чтобы открепить поводья. Пальцы ее возились с упряжью, когда слух уловил приглушенные звуки, а подняв глаза, она увидела в отдалении огни.

По спине Тии пробежал холодок страха, ибо огни в такой час и в таком месте могли означать лишь одно. Но она, не поддаваясь панике, поспешила вверх по склону и, добравшись догребня кряжа, внимательно всмотрелась в мрак. Ей удалось разглядеть группу людей – человек десять-двенадцать – с факелами в руках. Они подошли к гробнице, и вскоре царица услышала негромкое клацанье металла о камень.

Сердце Тии заколотилось так сильно, что своим стуком почти заглушало звяканье кирок и лопат. Она не знала, что напугало ее сильнее: исходившая от этих людей угроза или совершаемое ими неслыханное святотатство. Взглянув вниз, на утоптанную почву, в которой, как она знала, покоились останки обоих ее родителей, вдовствующая царица шепотом взмолилась Богу всемогущему и всеведущему, дабы он не допустил осквернения их праха. Потом, чувствуя, что сердце ее готово выскочить из груди, Тии медленно спустилась по склону, отвязала лошадь и взобралась в седло. Чтобы тронуть коня с места, ей потребовалось собрать всю свою храбрость, ибо она понимала, что грабители, скорее всего, убили караульных и выставили в ущелье, на единственной дороге, связывавшей долину с городом, свою стражу. Наконец решившись, Тии пришпорила лошадь и помчалась во весь опор, уже не беспокоясь о производимом ею шуме. На въезде в ущелье наперерез ей из теней метнулись две человеческие фигуры. Один из нападавших даже ухватил ее за край плаща, но она успела расстегнуть пряжку, и ему досталось лишь одеяние. Тии во весь опор промчалась по теснине и устремилась дальше, навстречу мерцавшим близ Нила огням дворца. Но на полпути ей встретился отряд верховых. По бритым головам она узнала жрецов. Узрев пред собой великую царицу, они поспрыгивали с седел, дабы пасть ниц, но Тии приказала им не мешкая скакать в долину, дабы пресечь разграбление священных гробниц.

Негодованию и ярости жрецов не было предела: весть о неслыханном святотатстве потрясла их еще больше, чем встреча на ночной дороге с великой царицей.

– Какое мерзкое злодеяние! – воскликнул предводитель отряда. – Наш новый глава, верховный жрец Амона и твой брат, будет поражен этим известием.

Проводив взглядом умчавшихся в долину жрецов, Тии подумала, что весть о кощунстве действительно повергнет брата в ужас, ибо именно верховный жрец всегда нес ответственность за нерушимость вечного покоя усопших властителей Египта. Кроме того, совершенное святотатство еще более укрепит Инена в его вере в приближение предреченного в книгах времени великих бедствий и поругания святынь. Но она не стала искать брата, чтобы обсудить это происшествие, да и он, похоже, не искал с ней встреч. Впервые после памятного разговора у бассейна Инен и Тии увиделись лишь в день погребения Аменхотепа, когда его тело перевозили из храма в гробницу. И он, и она участвовали в церемонии, однако брат даже не взглянул в ее сторону, заняв свое место в голове колонны, тогда как новый фараон и царские плакальщики двигались позади погребальных дрог и огромного обоза с сокровищами. К тому времени, когда Тии прибыла к склепу, сокровища уже были унесены вниз и лишь огромный золотой саркофаг еще оставался снаружи. Жрецы под водительством Инена пропели гимны Осирису, после чего саркофаг сняли с дрог и поставили перед входом в усыпальницу. Принять его вышли двое жрецов в масках – один из них изображал Сета, другой Исиду. Лишь когда зазвучал погребальный кант, Инен наконец повернулся лицом к царственным родственникам усопшего. Впрочем, он по-прежнему не встречался взглядом с сестрой и лишь холодно взирал на нового царя – Аменхотепа Четвертого.

Затем над толпой скорбящих возвысился его голос:

– Осирис, света владыка, людей наставник великий,

Звезд правитель премудрый, к тебе я ныне взываю,

К тебе, кто убит был братом и брошен в море в ковчеге,

К тебе, о бог, расчлененный, но вернувшийся править миром.

Прими своего потомка, плоть от плоти и кровь от крови,

Владыка живых и мертвых, прими его в свое царство.

Пусть ныне и пусть вовеки он не познает тлена,

Но вечную жизнь познает и пребудет с тобою вечно...

Потом Инен умолк, бросил, что не укрылось от Тии, суровый взгляд на ее сына и снова повернулся к гробу, высоко воздев жезл – знак обретенного им высокого сана.

Медленно и осторожно жезл опустился к золотой крышке саркофага, украшенной изумительным по совершенству рельефным изображением покойного фараона.