Иоанна Хмелевская - Проза жизни [Обыкновенная жизнь]

• Название: Проза жизни [Обыкновенная жизнь]
• Автор: Иоанна Хмелевская
• Издательство: У-Фактория
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-94176-031-0

Шестнадцатилетняя Тереска не представляет себе жизни без сильных переживаний и захватывающих дух приключений. В этом смысле ей повезло — похоже, она как магнит притягивает к себе всякие удивительные и загадочные приключения. А уж от переживаний просто голова кругом идёт. Взять хотя бы её Великую Любовь или случайно подслушанный разговор о замышляемом убийстве. В пору взмолиться о скучном обывательском покое…

---

Захватывающая, занимающая все мысли и время криминальная авантюра отошла в прошлое, и заноза в сердце Терески снова дала о себе знать. Ни одна весна прежде не будила в ней такой тоски и тревоги. Всякий раз Тереска радовалась ей блаженно и бездумно. Никогда ещё она не чувствовала себя такой несчастной и одинокой, как сейчас…

Своё несчастье и одиночество Тереска переживала как бы авансом, весна ведь ещё не наступила. Просто она ощущала, что с её наступлением она станет одинокой и несчастной, и это неизбежно, это неотвратимо, это естественные последствия трагедии с Богусем. Сенсационные события приглушили эту трагедию, но вот они исчерпали себя — и что осталось? История и репетиторство, проза жизни…

Вот уж нет! Прозе жизни Тереска никогда не поддастся! Плевать ей на соловьёв, весну, упоительные вечера и сирень! Свалит с плеч проклятую историю, которая доводит её до безумия трижды в неделю, и на свежую голову постарается внести какое-нибудь разнообразие в эту прозаичную жизнь. Пока ещё неизвестно, что именно, пока лучше подождать и позволить Шпульке передохнуть, пока ещё на дворе зима и можно обойтись бассейном, сдачей норм по плаванию и зарабатыванием денег…

— А вообще-то я тебе удивляюсь, — сказала Шпулька, тоже глубоко задумавшись. — У тебя такой успех, мальчишки бегают за тобой напропалую, в чем же дело? Почему тебя ни один не устраивает?

В голосе Шпульки звучало явное осуждение. Она прекрасно отдавала себе отчёт, что её ожидает, если Тереска в ближайшее время не заинтересуется каким-нибудь парнем и не направит на него избыток своей энергии, предприимчивости и времени. Тогда все это она захочет расходовать в компании со Шпулькой, а разве откажешь подруге! При одной мысли о том, в чем ей придётся участвовать, у Шпульки буквально волосы вставали дыбом. О том, чтобы полностью устраниться, и речи не было. В больших количествах Тереска была утомительна до невыносимости, но полное отсутствие Терески превращало мир в бесплодную пустыню. Единственный выход — ограничить Тереску до разумных пределов, а это было бы возможно, если бы на горизонте замаячил какой-нибудь неотразимый субъект.

— Кого конкретно ты имеешь в виду? — пренебрежительно фыркнула Тереска. — От всех этих сопляков меня тошнит. Или недоумки, или хамы, или самовлюблённые пижоны. Никто мне не нужен. Все они ничего не стоят.

— Так уж и все… А чего бы ты хотела?

— Дурацкий вопрос. Чтобы он в меня по-настоящему влюбился. Но не кто угодно, а такой… Такой, чтобы мне подходил. Не такой, как все.

— Богусь был такой как все, — осторожно проронила Шпулька, не зная, как Тереска отреагирует на упоминание о нем.

Тереска гневно фыркнула.

— Но сначала он казался не похожим на других. Ты же сама видела, что он особенный, сама говорила! Он был такой… чистый. И воспитанный, и обаятельный, и влюблённый. Только потом…

— Он был таким в каникулы. В свои последние школьные каникулы. Он тогда ещё не стал взрослым. А потом вступил в жизнь…

— А, подумаешь — жизнь…

В голосе Терески прорвалась горечь. Снова путается под ногами какая-то другая, настоящая, взрослая жизнь… Она существовала вокруг и была её уделом в будущем, она искушала и отталкивала, манила и ускользала, и какой бы эта жизнь ни оказалась, она не имела права быть обыкновенной. Другие пускай себе живут обыкновенной жизнью, но только не она…

Шпулька покачала головой — и тяжело вздохнула, смиряясь с тем, что скоро на её голову снова свалятся какие-нибудь нестерпимо захватывающие приключения. На спасение в виде неотразимо обаятельного субъекта рассчитывать не приходится.

— Ну ладно, — сказала она, сдаваясь. — Пойдём завтра в бассейн…

Погода была холодная и промозглая, падал дождь со снегом, превращаясь на тротуаре в омерзительную слякоть. Тереска вместе с Кристиной и её женихом вышли из Дворца культуры. Шпульки с ними не было. Показав прошлым разом неплохие результаты в плавании, она категорически отказалась выходить из дому в такую погоду, ссылаясь на симптомы гриппа, ангины, катара и воспаления лёгких. Тереска махнула рукой и пошла в бассейн без неё.

Кристина светилась ничем не замутнённым счастьем. Жених поджидал их в холле с заботливым выражением лица. Оба в один голос заявили, что такая погода бодрит и освежает, а прекрасный вечер располагает к прогулке. Тереска сначала решила, что они шутят, потом — что свихнулись, и наконец, приглядевшись к их лицам, поняла, что у обоих своя особая точка зрения на мир. Для неё же погода, жизнь и вообще весь белый свет были омерзительны.

Тем не менее она дала себя уговорить на прогулку, не понимая, зачем увязалась за ними вместо того, чтобы сесть в автобус. Им было, правда, по пути, но почему непременно пешком? Она плелась рядом со счастливой парой, поддерживаемая под руку женихом Кристины, которому явно было все равно, держит ли он в руке её локоть или кусок бревна. Стараясь переступать через лужи, она краем уха слушала их разговор.

Кристина беседовала с женихом о свежем цыплёнке, которого надо купить для бабушки. Цыплёнку непременно следовало быть свежим, поскольку бабушка мороженую птицу категорически не признавала. Тереска не могла понять, чья это бабушка — его или её, во всяком случае, отношение к бабке как к совместной собственности увеличивало в её глазах степень их близости. Без сомнения, возвышенные чувства обоих уже пустили свои корни в обыденную жизнь и обрели крепость в общих заботах.

На площади Освободителя Тереска наконец сориентировалась, что требовательная старушка доводится бабкой Кристине, а трогательная озабоченность жениха свежей птицей объясняется исключительно глубокой его привязанностью к любимой девушке.

На площади Унии Тереска решила, что дальше поедет автобусом. Она надеялась, что с ней простятся на остановке и пойдут себе на Раковецкую, но жених Кристины оказался человеком на редкость милым и упрямым. Не обращая внимания на Терескины протесты и отговорки, он дождался автобуса, запихнул её внутрь и, сияя доброжелательной улыбкой, помахал на прощание рукой. Кристина, погруженная в блаженную нирвану, все его энергичные хлопоты оставила без внимания.

Тереска проехала одну остановку, вышла на Раковецкой, перешла на другую сторону улицы и села на автобус, едущий в противоположном направлении. Наконец-то можно не следить за своим лицом.

Кристина, бабушка, цыплёнок, жених… Эта внимательность, эта близость, это взаимопонимание на почве нежных чувств… Они вместе, вдвоём, у них общие интересы, а она? Она была, есть и будет одинокой, никто не скажет ей доброго слова, никого не волнуют её потребности, заботы, волнения, и если бы понадобилось достать цыплёнка, фазана, свежего страуса для… бабушки, черта с два ей бы кто-нибудь помог! Плевать ей на все: на пятёрку по истории, которую она все-таки с честью получила, на разряд по плаванию, который, можно сказать, у неё уже в руках, на фотоаппарат, которым некому её фотографировать, на магнитофон, под который ей не с кем танцевать, на тех нескольких недоумков, которые вьются вокруг неё, потому что делать им больше нечего… Зачем ей все это? Никому она, в сущности, не нужна, никто её не любит, Богусь её бросил, даже Шпулька… Даже Шпулька, единственная настоящая подруга, сыта ею по горло, бунтует против неё… Никто не знает, насколько она одинока и несчастна и как бы ей хотелось иметь кого-то, кто бы её любил и кого бы она любила… Никого это не волнует…

Глаза налились слезами так, что она уже ничего вокруг себя не видела. Тереска шмыгнула носом разок-другой, потом открыла сумочку и порылась внутри.

Черт подери, подумала она в ярости и отчаянии, ещё и платок забыла!

Кто-то уселся рядом с нею. Тереска отвернулась лицом к окну, шмыгнула носом поэнергичней и незаметно утёрлась рукавом. Не помогло. Слезы капали буквально отовсюду, чуть ли не из ушей.

Хватит нюни распускать, люди смотрят! — со злостью приказала она себе. Проклятый платок…

Она снова открыла сумочку и склонилась над ней, делая вид, что вся поглощена поисками платка и стараясь спрятать лицо.

— Прошу вас, — спокойно произнёс кто-то рядом.

Тереска перестала копаться в сумочке и искоса глянула вбок, не поднимая головы. В поле зрения попал белоснежный, аккуратно сложенный носовой платок, который протягивала ей мужская рука. Она подняла взгляд повыше и увидела молодого человека с неотразимо прекрасными глазами — того самого, который помогал ей собирать свёклу и отшивал от себя нахальную девицу. Сердце в ней отчаянно вздрогнуло.

Молодой человек, который узнал её ещё раньше, увидел перед собой полные слез глаза, и ему почему-то представилось затуманенное дождём озеро с темнеющей по берегам кромкой леса. Внезапно ему до боли захотелось, чтобы над этим озером просияло солнце.

— Прошу вас, — мягко повторил он. Поколебавшись, Тереска взяла платок и поднесла его к лицу.