Иоанна Хмелевская - ТТ, или Трудный труп [Покойник в прямом эфире]

• Название: ТТ, или Трудный труп [Покойник в прямом эфире]
• Автор: Иоанна Хмелевская
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5-86471-264-7/5-86471-321-Х

Пани Иоанне и её подруге Марте срочно понадобился труп. И не просто труп, а свежий и желательно необычный. Нет-нет, некрофилия тут ни при чем, просто дамы получили заказ на сценарий для детективного сериала. На ловца, как известно, и зверь бежит — вот и труп очень кстати подвернулся на пути у пани Иоанны. Она о него буквально споткнулась, придя с визитом в роскошный отель. Но радовалась писательница недолго, ибо труп оказался слишком уж необычным — с гнусным характером и подлым норовом. Мало того, что с первой же минуты пани Иоанна и её подруга попали под подозрение, так ещё труп упорно не желал подчиняться сценарным законам, злорадно выкидывая фокус за фокусом. И дамам пришлось заняться расследованием — дабы поставить зарвавшийся труп на место, осадить обнаглевшего любовника Марты, а заодно разоблачить убийцу.

«Трудный труп» — детектив в лучших традициях Иоанны Хмелевской, напоминающий ранние книги писательницы, которые сделали её знаменитой.

---

Совместными силами мы перебрали все книжки на полках и шкафах, свалку на кухонном буфете, несколько коробок с фотографиями, просмотрели документы на подвесной полке и ящики письменного стола, обследовали ближайшие окрестности компьютера и прочей электроники.

В полном отчаянии пришлось прибегнуть-таки к дедукции. Вроде бы ходила я тогда с кассетами в руках по всей квартире… Ходила-бродила, значит… забрела в кухню… Обнаружила калькулятор в каком-то не очень подходящем месте… Точно, на холодильнике… При чем здесь холодильник? Ага, надо было сунуть в морозильник оставленные на столе упаковки с замороженными блинчиками. И тут позвонила Анита!

Сорвавшись с места, я рысью поспешила в кухню и распахнула дверцу морозильника. Так и есть! Вот они! Те самые упаковки с блинчиками! Ещё замороженное мясо в фольге, пакет зеленой фасольки и что-то неопределённое, тоже завёрнутое в фольгу. Дрожащими руками схватила это что-то и, развернув, обнаружила фляки. Надо же, напрочь забыла о них! Непременно приготовлю на ужин, давно не ела.

А вот кассет не оказалось, хотя Марта скрупулёзно перебрала все прочие продукты в холодильнике, я ведь могла сунуть кассеты и на другие полки. При этом тоже обнаружилось много интересного, ну, например, кусок уже заплесневевшей печёной грудинки. Не спросив разрешения, продукт она выбросила в мусорное ведро. Хорошо ещё, что тарелочку оставила. Затем вынула очередную банку пива и удалилась в гостиную успокаиваться.

Цезарь Прекрасный ловил каждое сказанное нами слово и ни на шаг не отступал от нас с Мартой. Он и напомнил мне, что я не закончила дедуцировать.

Пришлось продолжить:

— Позвонила, значит, Анита и рассказала мне о Трупском, — послушно заговорила я, добросовестно стараясь вспомнить все подробности. — Представляете, пан майор, оказывается, тот самый Стефан Трупский, ну, помните, вы ещё им интересовались, не кто иной, как задушенный в «Мариотте» Антоний Липчак!

— Что?! — страшным голосом вскричал младший инспектор.

Вот тебе и хвалёная полицейская выдержка. Никакой конспирации перед безответственными бабами, отреагировал не как Каменный Гость, а как самый нормальный человек, ошарашенный неожиданным известием. Однако тут же спохватился и придал лицу обычное каменное выражение, устремив на меня требовательный вопросительный взгляд.

Я терпеливо повторила:

— Антоний Липчак, задушенный в номере отеля «Мариотт», некогда звался Стефаном Трупским. Фамилию изменил. Имя тоже. Неужели пан этого не знал?

По своему обыкновению не удостоив подозреваемую ответом, полицейский сам задал вопрос:

— Откуда пани это известно?

Он что, не слушает? На глупый вопрос сочла себя вправе дать глупый ответ:

— От Аниты Ларсен.

И назло ему замолчала, не выкладывая подробностей, пусть сам попросит.

Что ж, и попросил. Я не стала больше вредничать и охотно поведала о том, кто такой, по сведениям Аниты, был Трупский, чем занимался, как вынюхивал компромат на интересующих его лиц и хранил чужие тайны, продавая их по мере потребности за большие деньги. И он, младший инспектор, при желании может опять лично связаться с Анитой и лично же расспросить её, но только не теперь. Придётся подождать, сейчас она уже должна находиться в Италии.

— Но вернётся, — добавила я в утешение пану майору и желая его хоть немного опять оживить.

Удалось.

— Понятно, — произнёс Цезарь совсем не полицейским тоном. — А какая тут связь с кассетами?

— Ну как же, дедукция! — пояснила я. Да, не очень-то он сообразительный, наш красавец Чарек. Не уловил связи! — Ведь Трупский меня вдохновил. Положив телефонную трубку после разговора с Анитой, я тут же бросилась к компьютеру записать пришедшие в голову идеи. Этот Трупский для нас с Мартой просто подарок. Непонятно выражаюсь? Отлично вписывается в сценарий сериала, над которым мы работаем. Нет, разумеется, персонаж весьма непривлекательный, зато как отрицательная личность — мечта. И тут кассеты куда-то подевались, во всяком случае перестали мне мешать, на компьютере я работала свободно. Вот и все, что я надедуцировала.

Цезарь деревянным голосом поинтересовался:

— За это время в вашем доме бывал ещё кто-нибудь?

— Понимаю ваш вопрос, вас интересует отрезок времени после просмотра плёнок с пожаром. Просматривали мы их позавчера вечером, так что речь может идти о вчерашнем дне и сегодняшнем. Что у нас было вчера? Вторник? Нет, вчера никого не было… Хотя… почтальон приходил, принёс что-то заказное, но он даже не заходил, я расписалась на пороге… ну, пан майор понимает, расписалась я в книге доставки, но на пороге квартиры… А потом… потом вчера никого не было. Сегодня же я поехала с утра — для меня утро ближе к полудню, — с утра, значит, меня понесла нелёгкая в Ошолом из-за проклятого аккумулятора, стала бы я терять на косметику драгоценные для работы утренние часы…

— А до Ошолома? — опять пожелал уточнить полицейский, как-то сразу догадавшись, какое заведение я окрестила этим именем. А может, и не догадавшись, не все ли равно, куда меня понесла нелёгкая, главное, дома не было.

— До Ошолома никто ко мне не заходил, я женщина порядочная, и знакомые мои тоже люди воспитанные, с утра в гости не припрутся. Вернулась домой около двух, нашла квартиру в полном порядке, никто не звонил, никто не приходил, в числе и взломщики-грабители, — поспешила уточнить, увидев, как полицейский уже открыл рот, чтобы спросить именно об этом. — Сразу после ограбления моей квартиры — последнего, года назад, — я такие двери поставила — теперь танком не протаранишь. Прошу, можете сами убедиться. Так что если бы взломщики заявились после моего отъезда, ещё бы до сих пор мучились.

Дотошный полицейский и в самом деле пошёл полюбоваться на мою стойкую дверь. Дав ей высокую оценку, вернулся к своим баранам:

— Из этого следует вывод, что кассеты должны по-прежнему находиться в вашей квартире?

— Разумеется. Я, конечно, склеротичка, но не до такой степени, чтобы отправляться в Ошолом с кассетами в руках, да ещё не отдавая себе в этом отчёта. Но вы не огорчайтесь, пан майор. Завтра ко мне приходит уборщица, уж она-то их обязательно найдёт.

— Почему вы так в этом уверены?

— Она всегда находит то, что у меня потерялось, уж не знаю, каким образом. Иногда ненароком наткнётся, а иногда я её специально прошу отыскать пропажу, и не было случая, чтобы ей это не удалось. Так что не волнуйтесь, пан майор, кассеты вы получите.

— Ты что?! — не выдержала Марта.

— Успокойся, у пана майора хватит мозгов, чтобы понять — мы ему дадим копию. Будет какое-то время ходить за тобой по пятам и смотреть на руки, но ты уж потерпи. А если осмелится заявить, что не согласен, то скрою от полиции факт обнаружения кассет. Или просто не скажу Ханне, чтобы искала.

Красавец майор явно переживал целую гамму чувств, решая, что предпочесть, и просто на глазах преображаясь из полицейского пня в человека. Даже заговорил совсем по-человечески:

— Если бы вы знали, как они нам нужны!..

— Ясное дело, нужны, ведь Грохольский погорел. Я ещё тогда сказала — тогда, значит, позавчера, — что обязательно нужно выделить звуки и записать отдельно, и этим пусть занимается полиция. По опыту знаю, сколь ценными могут оказаться реплики зевак, обычно соседям известно больше, чем мы думаем, а та болтливая баба вовсе не такая уж глупая, и, если пожелаете, мы с Мартусей можем в подробностях рассказать о том, что видели и слышали на пропавших плёнках, ведь несколько раз их прокручивали…

Цезарь пожелал, и мы с Мартусей, перебивая друг дружку, красочно и во всех подробностях передали кассетные записи пожара.

Полицейского проняло, и он даже не скрывал этого. Лицо его пылало, и уши тоже. Он потребовал сообщить номер машины того типа, горбоносого, с хвостиком. Номер я ему назвала по памяти, категорически отказавшись ещё раз разыскивать ещё и безликий клочок бумаги, а Марта подтвердила — правду говорю, и ей я называла такой же. В благодарность Цезарь Прекрасный пошёл нам на колоссальные уступки, согласившись просто присутствовать в монтажной, когда Марта станет переписывать найденные Ханей плёнки, видимо уразумев, что иначе он фиг получит. У нас ещё, слава богу, не дают статью за склероз.

А потом полицейский вдруг замолчал. Достаточно изучив его натуру, я уже не сомневалась — опять борется с собой. И даже догадывалась, в чем дело. Он уже начал раскаиваться в своей снисходительности и теперь рассматривал альтернативу. Альтернатива была такая: произвести немедленно законный обыск в моей квартире, получив от прокурора ордер, или оставить все как есть. Что касается первого варианта, то я не сомневалась, что у полиции, как всегда, не хватает людей, к тому же прокурор — не пожарная команда, не торчит на своём посту круглосуточно и вообще не обязан действовать молниеносно, не говоря уже о том, что его рабочее время давно закончилось. Пока заловят, пока разъяснят, что от него требуется, убедят в необходимости выдачи ордера на обыск — это при условии, что он вообще пожелает заниматься этим сверхурочно, — наступит уже завтра. Выходит, следователю придётся удалить меня на ночь из моей собственной квартиры, желательно сразу в камеру предварительного заключения. Или, в крайнем случае, оставить у моей двери кого-нибудь из своих людей, опять же предположив, что такие у него найдутся. Ведь за ночь я могла разыскать кассеты и вынести их из квартиры, передать кому-нибудь, уничтожить… Ага, тогда уж своего человека полиции лучше оставить в квартире, а не за дверью. А злоумышленники? Вломятся, перережут мне горло, отыщут и унесут бесценные вещдоки… Впрочем, если насчёт своего горла у меня никаких сомнений не возникло, то вот насчёт двери я была уверена — с нею им так просто не справиться. И насчёт обнаружения кассет тоже. Да после меня никаким злоумышленникам их не найти!