Синтия Хэррод-Иглз - Длинная тень

• Название: Длинная тень
• Автор: Синтия Хэррод-Иглз
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00177-9

«Династия Морлэндов» – это серия романов об истории семьи Морлэндов. Действие происходит в Англии, начиная с XV века. Переходя от жизнеописания одного действующего лица к другому, писательница повествует о судьбе многочисленного семейства на протяжении нескольких поколений. Стремительный, захватывающий сюжет, увлекательная интрига, известные и не очень известные события и лица описаны ярко и живо.

В центре повествования – блистательная Аннунсиата Морлэнд, верноподданная английского короля Чарльза II, владелица роскошного имения, непокорная жена, пылкая возлюбленная, преданная подруга. Ее жизнь полна страстей и тревог, радостей и горя, восторгов и скорби. С юных лет она ищет свою единственную любовь и в конце концов находит ее в собственном доме. Но эта любовь запретна…

---

– Я всегда буду ненавидеть запах роз, – сказала она спустя некоторое время. – Уведи меня отсюда, Хлорис.

Лето заканчивалось. Урожай был готов к уборке, а Ральф все еще не вернулся домой. Если оглянуться назад, это лето казалось всем очень странным, но счастливым, полным солнечных дней, дальних прогулок, пикников и купаний, охот и игр в мяч по вечерам, фейерверков и скачек. Особенно счастливы были дети, потому что мать, менее загруженная заботами, чем обычно, стала мягче и добрее. Чувствительного Джорджа очень беспокоило, что порой мама сидит неподвижно, устремив на него взгляд, а для Хьюго это изменение казалось чудом. Мать больше не придиралась к нему, не игнорировала его, порой казалось, что она даже любит его. Он купался в неожиданном солнечном тепле, и от этого сам стал мягче, больше улыбался, стал менее скованным и реже ссорился с Арабеллой.

Арабелла, почти равнодушная к похвалам матери, тоже наслаждалась свободой, которую всем подарило это лето. Наблюдая за нею, Аннунсиата думала, что Арабелла временами становится похожей на Руфь, то ли бледным лицом, то ли копной рыжих волос, и, смягчаясь от этой мысли, меньше придиралась к своей непослушной дочери.

Аннунсиата находила время поиграть и с младшими детьми и, сидя на берегу озера или пруда с Рупертом и его приятелем Майком, пока Чарльз и Морис играли подле нее, часто вспоминала то счастливое лето в Хэмптоне, когда близнецы были еще совсем маленькими, а Джордж только родился. Последнее лето перед тем, как она влюбилась в принца Руперта, навсегда изменившего ее жизнь. Тогда еще был жив Эдуард. Он спас ее от ужасной беды, но даже ему не удалось повлиять на то, что владело ее сердцем.

От Ральфа время от времени приходили письма, сжатые и скупые на новости, с указаниями по хозяйству и с вопросами об урожае и состоянии Кингс Капа. Он никогда не писал писем лично Аннунсиате, и непонятно почему это тревожило ее. Знали ли Кэти и Кит об их ссоре и отчуждении? Она представила себе, как Ральф обсуждает это с Китом, и пришла в ужас и постепенно убедила себя в том, что у него нет уважительных причин, чтобы так долго оставаться в Шотландии, что он влюбился в какую-нибудь юную шотландку из высшего общества Эдинбурга и крутит с ней роман. Аннунсиата внушала себе эту бредовую идею, не переставая удивляться, почему она так беспокоит ее.

В один из пасмурных октябрьских дней Ральф появился дома, приехав без предупреждения. Он был бледен и из-за непомерной худобы выглядел значительно старше своих лет. Муж приехал в большой спешке, отдал массу распоряжений, никому не улыбнулся и заявил, что послезавтра ему надо уезжать.

– Я прослышал об одной лошади, – объяснил он. – Джентльмен из Эдинбурга, у которого множество друзей в разных местах, рассказал мне о великолепном скакуне из поместья в Генуе. Он договорился о торгах для меня, я сейчас же поеду и привезу лошадь сюда.

– Но неужели ты должен ехать сам? – остолбенела Аннунсиата. Безусловно, это было дело прислуги.

Глаза Ральфа странно блеснули.

– Я так хочу, – сказал он, не добавив более ничего. Жена явно не понимала, что он должен сам получить лошадь и не может доверить этого никому.

Потом тот день его пребывания в Морлэнде казался нереальным, а после столь стремительного набега дом выглядел опустошенным, и все воспоминания о прошедшем счастливом лете, как листья, сброшенные порывом ветра на землю, улетучились, будто его никогда и не было.

В ноябре в Англию привезли новую невесту герцога Йоркского, кандидатура которой устраивала не всех, поскольку она была романо-католической итальянской принцессой. Многие считали, что это не дело – сажать католичку на английский трон.

– Говорят, госпожа, – докладывала Берч, – что она очень набожна и собиралась идти в монастырь. Ее отцу стоило больших трудов уговорить дочь принять предложение герцога.

– Еще говорят, госпожа, – подхватывала Хлорис, подражая интонациям Берч, – что ее отец – совсем не ее отец, и что она натуральная дочь самого папы.

Обе женщины помогали Аннунсиате разобраться с ее нарядами и, как всегда, когда бывали рядом, ревностно боролись за внимание своей госпожи.

– Ну, хватит об этом! – безапелляционно сказала Аннунсиата. – Ей предстоит стать новой герцогиней Йорка. И я должна поехать в Лондон и засвидетельствовать свое почтение.

– Без хозяина, госпожа? – неодобрительно спросила Берч.

– Очевидно, без хозяина, – жестко ответила Аннунсиата. – Будет очень неприлично, если я не представлюсь новой герцогине как можно быстрее. А поскольку никто не имеет ни малейшего представления, где хозяин... – Она внимательно посмотрела на платье, которое обе женщины держали в руках. – Нет! Это платье нужно переделать. Очень приятный цвет. Берч, пойди и посмотри, на месте ли тот розовый шарф, он подходит сюда по цвету.

Когда Берч вышла из комнаты, Хлорис сказала:

– Вы на меня очень рассердитесь, госпожа, если я скажу, что ваша поездка в Лондон без супруга будет выглядеть по меньшей мере странно?

Аннунсиата нахмурилась, но затем решила сменить гнев на милость: Хлорис была нужна ей.

– Ни капельки! Ты, конечно, права. Это – повод. Но я сама разберусь, а твоя печальная участь – держать свое знание при себе.

– Значит, ваша ссора с хозяином была тоже только поводом, правда?

– Что ты имеешь в виду? – Аннунсиата, шокированная, повернулась к Хлорис, а та лишь печально покачала головой.

– Если это не так, значит, должно быть что-то еще. Ну, госпожа, вы-то знаете, что это правда. И бесполезно на меня сердиться, потому что я вам сейчас очень нужна.

Аннунсиата посмотрела на нее и мягко кивнула.

– Да, да! Это правда. И ты мне нужна. «Моя шутиха» – вот как тебя Ральф называл.

– Шуты говорят правду, когда никто другой не осмеливается. Вы возьмете меня с собой в Лондон, госпожа? Я буду хорошо служить вам.

– А как насчет твоих обязанностей здесь? – спросила Аннунсиата.

Хлорис сделала обиженное лицо.

– Я вскормила ваших младенцев, мадам, и вполне удовлетворена этим. Три года кормления, три года обильного молока – вполне достаточно для любого. Вы ведь не будете возражать против этого? Я хотела бы поехать в Лондон в качестве вашей горничной. И хоть немного развлечься.

Аннунсиата задумалась.

– Из тебя выйдет великолепная горничная! – согласилась она. – И это будет хорошо действовать на меня. И, наверное, на самом деле пора прекращать кормить Мориса грудью.

Лицо Хлорис смягчилось, и она тихо произнесла:

– И в конце концов, госпожа, я, скорее всего, больше не понадоблюсь вам как кормилица.

Глаза Аннунсиаты наполнились слезами, она с силой сжала пальцы. Хлорис подумала, что та плачет о потерянной любви мужа, но правда стала явной спустя несколько мгновений, когда она зашептала сдавленным голосом, как ребенок, который боится демонов в темноте:

– Я не хочу, чтобы он умирал, не хочу, не хочу...

Хлорис, чувствуя себя виноватой за то, что разбередила рану, уронила платье, которое до сих пор держала, взяла хозяйку за руки и осторожно расцепила ее пальцы.

– Не надо, госпожа, – сказала она, – искушения окружают нас постоянно, и мы должны быть очень осторожными, чтобы не поддаться им. Хозяин все время будет возвращаться, когда ему захочется. Мужчины всегда поступают так, как хотят, ни с кем не советуясь.

Свадьба принцессы Мэри Беатрис Д'Эст и герцога Йоркского была отпразднована очень быстро и тихо, в ту самую ночь, когда она прибыла в Англию. Тем не менее в Лондоне наблюдались беспорядки, по улицам пронесли изображения папы, которые потом сожгли, а окна в домах высокопоставленных католиков были разбиты. Народ считал, что принцесса Мэри – дочь папы, и выходит замуж за герцога, чтобы привести Англию обратно в Рим. Король казался спокойным, когда Аннунсиата предстала перед ним по прибытии в Уайтхолл, но его тревога все-таки проявилась в словах:

– Мадам, я приказал приготовить вам апартаменты во дворце. Здесь вам будет безопасней. Охранять Баллинкри-хаус очень сложно.

– Вы думаете, есть опасность, сэр? – поинтересовалась Аннунсиата.

Чарльз передернул плечами.

– Думаю, что очень небольшая. Но, пока не закончатся беспорядки, мне гораздо спокойней, когда все мои близкие рядом со мной, у меня на глазах. Не думаю, что это надолго. Лондонские пожары очень ярки, но умирают быстро.

Итак, она осталась в Уайтхолле, и здесь же была представлена новой герцогине. Мэри Беатрис была чрезвычайно красивой молодой женщиной, высокой, темноволосой и темноглазой, ей только что исполнилось пятнадцать лет.

Аннунсиата подумала, что, когда она впервые попала в Уайтхолл, ей было столько же. Интересно, сумеет ли это очаровательное создание с чувственными глазами пресечь донжуанство герцога? И сможет ли эта юная и, несомненно, здоровая женщина подарить герцогу сына, о котором он так мечтал и которого так боялся простой народ? Как бы то ни было, впереди – не слишком спокойные времена. Старшая дочь герцога Мэри, достигнув необходимого возраста, скорее всего, выйдет замуж за принца Вильгельма Оранского. И если к этому времени у герцога и герцогини не будет сына, чтобы занять трон, это сделает принцесса Мэри и ее датский муж.