Синтия Хэррод-Иглз - Черный жемчуг

• Название: Черный жемчуг
• Автор: Синтия Хэррод-Иглз
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00097-7

«Династия Морлэндов» – это серия романов об истории семьи Морлэндов. Действие происходит в Англии начиная с XV века. Переходя от жизнеописания одного действующего лица к другому, писательница повествует о судьбе многочисленного семейства на протяжении нескольких поколений. Стремительный, захватывающий сюжет, увлекательная интрига, известные и не очень известные события и лица описаны ярко и живо.

Пятая книга серии «Черный жемчуг» продолжает сагу о династии Морлэндов – уникальное повествование о жизни одной английской семьи. Годы правления Кромвеля были долгими и жестокими для Морлэндов, но с реставрацией монархии и возвращением в Англию Карла II у Ральфа – хозяина замка Морлэнд – появляется возможность занять прежнее почетное место в обществе и вернуть потерянные земли. Для красивой и тщеславной Аннунсиаты Реставрация дает шанс стать придворной дамой и разгадать тайну своего рождения. Начинается новая эпоха – время залечивания ран, но много испытаний ожидает Ральфа и Аннунсиату, прежде чем они обретут, наконец, желанное счастье и покой.

---

– Думаю, он никак не может смириться со смертью Мэри. Целые дни он проводит в хлопотах по хозяйству, выезжает лошадей, охотится с собаками и соколами почти каждый день. Он кажется довольно жизнерадостным, но сердце у него разбито. Похоже, он совсем растерялся.

Аннунсиата попыталась представить себе растерянного Ральфа, и это ей не удалось.

– Но вскоре ему все равно придется жениться, – продолжал Эдуард, – ибо здоровье Арабеллы становится все хуже, и она вряд ли сможет продолжать выполнять свои обязанности. Пока Ральф хочет найти домоправительницу, но сможет сделать это, только когда женится. За этим дело не станет – десятки девушек из приличных семейств готовы из кожи вон вылезти, чтобы заполучить в мужья самого Ральфа Морлэнда из замка Морлэндов, – Эдуард отодвинулся – они лежали рядом в постели – и внимательно посмотрел в задумчивое лицо Аннунсиаты. – Вот, бедная моя девочка, еще один твой поклонник потерян. Что же ты станешь делать, дорогая, когда женятся все твои обожатели? Тогда с тобой останусь только я – какая скука!

– Вы напрашиваетесь на комплименты, – сердито ответила Аннунсиата и взъерошила ему волосы. – Нам пора вставать, пока Берч не привела детей.

– Нет, нет, еще рано, – прошептал Эдуард, целуя ее в глаза, и после короткого показного сопротивления Аннунсиата вздохнула и подставила ему губы.

В июне ее обычные женские недомогания, всегда отличавшиеся регулярностью, так и не наступили, и Аннунсиата со страхом предположила, что снова беременна. Несколько дней она ходила сама не своя: жизнь казалась ей бесконечной чередой родовых мук, и хотя близнецы забавляли и до слез трогали ее, с возрастом все сильнее напоминая отца, а маленький Джордж становился все взрослее, Аннунсиате не хотелось больше иметь детей ни от Джорджа, ни от Эдуарда. Кроме того, они с Джорджем не виделись все лето и должны были встретиться не раньше осени, когда двор вновь собирался в Лондоне, так что каждый мог понять, что ее ребенок не от мужа.

На третий день Берч вошла в ее комнату и обнаружила хозяйку сидящей у окна, нахмуренной и угрюмой. Она мгновенно все поняла, склонилась над ней и прошептала:

– Все еще можно поправить, мадам, – если пожелаете, я приму меры. В такой деревне, как эта, да еще где живут придворные, обязательно должна быть женщина...

Аннунсиата удивленно подняла на нее глаза и, чувствуя надежду, после короткой борьбы с собственной совестью согласно кивнула. Два дня спустя Аннунсиата в плаще и вуали направилась к коттеджу на окраине Хэмптона, где встретилась с местной повитухой. Это была скромная, чисто одетая, почтенная на вид женщина – Аннунсиата ожидала увидеть страшную, бормочущую ведьму – и она решительно взялась за дело, дав Аннунсиате дозу какого-то снадобья и пакет с травами, которые следовало принимать в течение двух недель, если не подействует снадобье. У Аннунсиаты начались желудочные колики, ей было очень плохо, но желанные последствия так и не наступили. Второе средство оказалось еще более ядовитым – от него начались сильные боли, лихорадка и рвота. Берч с беспокойством наблюдала за хозяйкой и несколько раз порывалась послать за врачом, но Аннунсиата запретила ей. Она чувствовала себя пристыженной и была уверена, что Бог посылает ей наказание. Спустя несколько часов у нее началось кровотечение – очевидно, снадобье и было рассчитано на это. Тем не менее Аннунсиата чувствовала себя отвратительно, ей пришлось целый день провести в постели. Она была слишком слаба, чтобы перебраться вместе с двором в Виндзор, а оправившись, сняла коттедж в деревне и провела там остаток лета. Через месяц она почувствовала себя значительно лучше, но ее подавленность и чувство вины не проходили. Аннунсиата поклялась, что больше никогда не прибегнет к подобному способу и втайне решила полностью изменить свою жизнь. Среди придворных было принято посещать церковь по воскресеньям, но теперь Аннунсиата слушала службы дважды в день. Король снисходительно относился к католицизму, и Аннунсиата была уверена, что ее решение иметь в числе домашних священника, чтобы ежедневно служить мессу, не вызовет упреков.

Ободренная собственным решением, она провела остаток лета, пытаясь подружиться с детьми. Аннунсиата бродила с ними по полям, ловила рыбу в Темзе, учила детей ездить верхом на Голдени, пела и играла им по вечерам. Она открыла для себя маленькие радости кормления детей, купания, укладывания в постель. В один жаркий солнечный день Том нанял длинную плоскодонку, Берч наполнила корзину вкусной снедью, и вместе с Аннунсиатой, тремя детьми и Шарлеманем отправилась на речную прогулку. Они медленно плыли под ивами, отыскивая подходящее местечко на берегу, где могли бы закусить. Шарлемань встал у борта на задние лапы, подергивая куцым хвостиком и сердито лая на лебедей. Близнецы рискованно свесились с бортов лодки, взвизгивая от восхищения, когда видели рыбу. Аннунсиата с младшим сыном на коленях полулежала на подушках, глядя в тихое небо над головой и придерживая леску, к которой была привязана бутылка белого рейнского вина, опущенная в воду для охлаждения. В последнее время она стала одеваться в простые платья поселянок, а на голову надевала большую соломенную шляпу, чтобы уберечь лицо от загара.

Это были очаровательные дни, и Аннунсиата хотела, чтобы они никогда не кончались, стараясь продлить свое лето насколько позволяла погода. В октябре дни стали холоднее и короче. Однажды на верховой прогулке Аннунсиата заметила, что крупная вена, выступающая на ухе Голдени, скрылась под густой зимней шерстью. Этой ночью она дрожала в постели и никак не могла согреться, а на следующее утро оказалось, что крыши домов выбелил иней. Пора было возвращаться домой. Пятого ноября семья переехала в лондонский дом. Джордж уже был там и сразу показал жене присланные приглашения. Среди них оказалось приглашение им обоим на концерт во дворце и интимный ужин в апартаментах королевы. Именно этого и хотелось Аннунсиате. Отдохнувшая и повеселевшая после долгой жизни в деревне, она была полна энергии и жаждала светского общества и остроумных бесед.

– Обязательно пойдем! – воскликнула она. – О, как мне хочется послушать музыку! А ужин у королевы – интересно, король там будет? Что слышно о леди Стюарт? О, сколько всего мне надо успеть! Да, а что я надену? Берч! Берч! Есть у меня в запасе какое-нибудь новое платье? Оставь с детьми Бетти и пойдем со мной, поможешь выбрать. Как думаешь, какое из моих платьев подойдет для такого случая? – она стремительно повернулась, подхватила собаку под мышку и прошла к себе, что-то напевая от полноты счастья. Джордж смотрел ей вслед, как делают собаки, поднимая при этом одно ухо.

Они выбрали платье из бледно-золотистого шелка с верхней юбкой из тонкого черного кружева и очень пышными рукавами, разрезанными по всей длине, чтобы показать черные шелковые нижние рукава с кружевной отделкой у локтя. Лиф платья украшали витые золотые шнуры, скрепленные перламутровыми пуговицами, а поверх них Аннунсиата приколола крест, Как брошь. Она быстро собрала волосы римским узлом, перевивая его жемчужной нитью и приколов три желтые розы, которые сообразительная Берч невероятными усилиями ухитрилась добыть у дворцового садовника. Аннунсиата до сих пор не красилась, хотя ей вскоре должно было исполниться девятнадцать лет. В узких кругах ненакрашенное лицо называли «макияжем а-ля виконтесса», к вящему удовольствию Аннунсиаты.

– Вы так прекрасно выглядите, – галантно заметил Джордж, помогая ей сесть в карету: хотя до дворца было совсем близко, улицы покрывал слой грязи, к тому же для графа и графини было бы немыслимо явиться ко двору пешком. Аннунсиата испытывала такой восторг, что почти ощущала, как струится кровь в ее жилах. Боже, как я соскучилась по развлечениям, думала она про себя, упиваясь звуками и запахами двора, слегка наклоняясь, чтобы толпа слуг у входа, встречающих гостей, могли узнать ее. Супругов проводили вверх по лестнице в маленький зал, где должен был состояться концерт. Зал заполняли возбужденные, элегантно одетые люди, все до одного знакомые с Аннунсиатой – некоторые были ее друзьями, с другими она враждовала или недолюбливала их. По устремленным на нее взглядам Аннунсиата поняла, что за лето она не утратила своей красоты и умения эффектно одеваться.

Вечер был неофициальным, но королева сидела в кресле – она быстро уставала, когда ей приходилось подолгу стоять. Аннунсиата подошла к ней с реверансом и поцеловала королеве руку, а король в ответ поцеловал ее в обе щеки, воскликнув, что она стала еще прелестнее, и пожалел об ее отсутствии в Виндзоре.

– Вы пропустили несколько удачных охот, – добавил он, бросая приветливые взгляды Джорджу, – и вы тоже, милорд, – надеюсь, дела в вашем поместье идут успешно? Какая жалость, что вы не видели того оленя, что мы недавно загнали – клянусь вам, он был почти таким же, как мой конь, с большущими рогами... – возбужденно беседуя, король взял Джорджа под руку и увел его к группе джентльменов, стоящей неподалеку. Аннунсиата удивленно смотрела им вслед, и вдруг по ее обнаженным рукам и плечам пробежали мурашки: она заметила, что рядом с ней стоит принц Руперт, не спуская с нее радостных глаз.