Синтия Хэррод-Иглз - Князек

• Название: Князек
• Автор: Синтия Хэррод-Иглз
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00080-2

«Династия Морлэндов» – это серия романов об истории семьи Морлэндов. Действие происходит в Англии начиная с XV века. Переходя от жизнеописания одного действующего лица к другому, писательница повествует о судьбе многочисленного семейства на протяжении нескольких поколений. Стремительный, захватывающий сюжет, увлекательная интрига, известные и не очень известные события и лица описаны ярко и живо.

Третья книга серии «Князек» повествует о том, как во время подъема протестантства в период правления Елизаветы Морлэндам пришлось искать новые сферы влияния, чтобы упрочить пошатнувшееся благосостояние семьи. Наследник поместья «Морлэнд» Джон отправляется на север Англии искать покровительства лорда Перси и влюбляется в его прелестную дочь Мэри, прозванную «князьком» за то, что одеждой и поведением она напоминает знатного юного воина. Много сил и стараний пришлось приложить Джону, прежде чем он сумел завоевать сердце гордой Мэри.

---

– Господин Дадли? – отважилась спросить Елизавета. Джон склонился ниже и неверное пламя свечи высветило его лицо очень отчетливо.

– Да, господин Роберт Дадли. Между ними такая удивительная близость – они куда более родные, нежели любовники. Они напоминают, скорее, братьев-близнецов. В конце аудиенции она послала за мной, и, когда я приблизился, она жестом приказала всем удалиться – даже господину Роберту, который вышел с эдакой ленивой грацией, но очень неохотно. Мне пришлось стоять совсем близко от нее – так мало было место в том уголке залы, который она избрала. Я стоял столь близко, что ощущал ее запах и, глядя ей в лицо, я отчетливо видел тончайшие морщинки сквозь слой белил и румян, каждую ресничку...

Он поймал в зеркале взгляд Елизаветы, и рука, держащая щетку, замедлила движение.

– Ее глаза такие темные – словно бездонный омут, и в них, словно рыбы в черной воде, лениво плавают мысли... Какое-то время она, не отрываясь, глядела на меня, а потом сказала: «Ты горд, господин Морлэнд».

Я ответил: «И мне есть чем гордиться – ведь ваше величество выбрали меня, чтобы почтительнейше служить вам».

«Да, – отвечала она. – Всякий почел бы это за честь, но не ты. Почему? Нет, не отвечай, – оборвала она меня прежде, чем я успел раскрыть рот. – Ты не придворный – это горькая правда».

– А для кого эта правда горька – для нее или для тебя? – спросила Елизавета. Джон помотал головой и нервно сглотнул – волнение мешало ему продолжить рассказ. А, может, в горле у него пересохло от дорожной пыли...

– Не знаю... Она не объяснила. Она долго-долго смотрела на меня, а потом вдруг улыбнулась: «Мой добрый друг, господин Дадли, не хочет, чтобы ты находился при дворе. Ты догадываешься, почему...»

Я ответил: «Я польщен, ваше величество».

«Что естественно, – отвечала королева. – Зачастую я противоречу господину Роберту для его же блага, но на этот раз я решила доставить ему удовольствие – а заодно и тебе. Итак, если захочешь, можешь уехать домой – и при этом не чувствовать себя виноватым. Я отпускаю тебя».

Я не нашелся, что же ответить – и тут мне показалось, что по ее лицу пробежала тень грусти. Она повторила: «Я отпускаю тебя на волю, но ведь ты понимаешь, что в моей власти было бы не расставаться с тобой, словно с птичкой, которую преподнесли мне в подарок в золоченой клетке. Наслаждайся же свободой, которую я подарила тебе. Благослови тебя Господь, Джон Морлэнд. Не забывай меня».

На глаза Джона навернулись слезы, и он чудовищным усилием овладел собой. Елизавета безмолвствовала.

– Именно в эту минуту ты чуть было не потеряла меня, мама, – наконец хрипловато выговорил он. – Не до того, как она дала мне свободу, а после... Моим глазам вдруг открылась бездна ее одиночества... – он сделал рукой резкое движение, будучи не в силах подобрать нужные слова. – Тогда-то я и захотел остаться. Какая же это была хитрая и коварная ловушка! Ведь если бы я остался с ней по собственной воле, то уже никогда не смог бы оставить ее...

Он продолжал расчесывать волосы матери. Несмотря на полнейшее смятение, он ни разу не причинил ей боли. Руки его казались такими могучими и одновременно такими нежными, что Елизавету охватил трепет.

После долгого молчания он произнес:

– Отец сказал, что королева как две капли воды похожа на покойного короля. – Он помолчал. – Он произнес это так разочарованно...

Джон умолк, и в спальне вновь воцарилась тишина – словно птички, вспугнутые выстрелом, вновь вернулись к гнезду. Елизавета откинулась назад, прислонившись к сыну, и потихоньку закрыла глаза. Рука Джона, сжимающая щетку, двигалась все медленнее и медленнее, и вот щетка с тихим стуком легла на подзеркальник, и Джон обнял Елизавету и положил голову ей на плечо…

Глава 5

Направляясь на конный двор, Джон встретил Джейн, медленно бредущую оттуда с расстроенным личиком. В руках она держала корзинку, покрытую тканью. Ее грусть обеспокоила брата – ведь обычно на её лице царило выражение мира и покоя. Он заботливо спросил:

– Что, Джейн? Что-нибудь стряслось?

– Ничего... – отвечала она, потупившись. – Не стоит досадовать, раз я не вольна в своих поступках... и все же... – она вздохнула.

– Чего ты хочешь, сестренка? Уверен, что ты болеешь не за себя. Что у тебя в корзинке? Ты хочешь, чтобы кто-нибудь это кому-то отвез?

– Просто-напросто со мной некому поехать, – неохотно призналась Джейн, – в этом вся моя печаль...

– А куда ты собиралась?

– В Шоуз. Оттуда приехал слуга нынче утром и сообщил, что у кузена Иезекии приступ болотной лихорадки. Я хотела, чтобы вот это отвезли ему. – Она приподняла край салфетки, и Джон, улыбаясь, стал изучать содержимое.

– Заливное из говяжьей ножки... варенье из розмарина... Так, это мед... А это что? Айвовое варенье? И пирожки – сдается мне, их ты испекла сама. Но, детка, разве слуга не может позже все это отвезти?

– Ну да, разумеется. Вот почему я и говорю, что не пристало мне поступать по собственной воле... – Джейн изо всех сил пыталась казаться веселой. Джон склонился и нежно поцеловал ее в щеку.

– Милая моя девочка, Дженни! Позор нам всем! Теперь я понял – ты хотела бы сама туда поехать. Что ж, беги, переодевайся – и непременно накинь плащ, моя дорогая, – я еду в Уотермилл-Хаус, а ведь Шоуз – по дороге. А там ты подождешь меня – я на обратном пути заеду за тобой, ладно? Джэн объезжает молодого жеребца, что-то у него не ладится и он хочет, чтобы я ему помог, – так что не знаю, насколько я задержусь там.

Лицо Джейн озарила радость:

– Спасибо! Ты такой добрый! И ничего страшного, если ты даже немного опоздаешь. Я смогу оставаться в Шоузе сколько угодно – до тех пор, пока ты не приедешь за мной!

– Ну тогда беги. Рад, что ты наконец-то улыбаешься. А я пойду осмотрю лошадей. Кто из служанок поедет с тобой? Зилла? Тогда быстренько позови ее.

– Да она давным-давно готова! Встретимся на конном дворе! – и Джейн стремительно убежала, чтобы позвать горничную и захватить плащ.

...Иезекия оказался не так уж и плох, и сам вышел им навстречу.

– Да благословит тебя Господь, парень! – воскликнул он, сердечно хлопнув Джона по спине. – Как же здорово, что ты приехал навестить меня!

Джейн он приветствовал куда более сдержанно – он помог ей спуститься с пони с превеликой осторожностью, словно она была из венецианского стекла и могла разбиться. – Ну что, кошечка? Ты проделала весь этот путь, чтобы навестить своего никудышного старого кузена?

– Добрый день, кузен, – ответила Джейн слегка рассерженно. – Вы вовсе не старый и совсем не никудышный, и прошу вас никогда больше не говорить о себе так. Это огорчает меня.

– Ну тогда не буду – лучше умру, чем опечалю тебя, кошечка! Как, Джон, ты уже уезжаешь?

– Да, я заехал сюда лишь для того, чтобы привезти этого вот маленького лекаря. Я направляюсь в Уотермилл. Может ли она остаться у тебя до вечера? Я попозже заеду и заберу ее.

– Конечно! Я покажу ей свой парк – я там все привел в порядок после того, как Джейн прочла мне целую лекцию, когда навещала меня в последний раз. – Он, склонившись, нежно улыбнулся Джейн, та вспыхнула и потупилась. – Но тебе не стоит заезжать за ней, не тревожься – я сам провожу ее домой. Я не так уж и болен, по правде говоря, да и навестить твою мать самое время...

– Понимаю, куда ты клонишь. – Джон улыбнулся. – Хочешь отужинать в гостеприимном доме? Тогда увидимся дома. Джейн, я оставляю тебя в надежных руках.

– Я знаю. – Джейн жестом безграничного доверия подала Иезекии ручку.

Приехав в Уотермилл, Джон нашел Джэна в яблоневом саду – он усердно помогал Мэри Сеймур собирать яблоки. В этом вовсе не было необходимости: служанка Агнес держала корзину, Дигби, лакей, срывал плоды с дерева, а Мэри лишь брала яблоки у него из рук и складывала в корзинку. Но когда Джон вошел в ворота, сопровождаемый своим полуволком-подростком, он тут же заметил, как хороша Мэри в своей широкополой соломенной шляпке, украшенной длиннейшими голубыми лентами – и не удивился тому, что Джэн счел своим долгом составить ей компанию. Лучи солнца с трудом проникали сквозь густую сеть листвы, и румянец, мгновенно окрасивший нежные щечки Мэри при виде Джона, остался почти незамеченным. Китра, щенок-подросток, кинулся вперед, радостно виляя хвостом, ткнулся мордой в колени Мэри, потом подбежал к Джэну и весело залаял.

– Прекрати, Китра! Ко мне! – громко скомандовал Джон. Китра тут же повиновался, но потом стал весело носиться, описывая круги вокруг хозяина и Мэри, прижимая уши и бешено вращая хвостом. Джэн от души рассмеялся.

– В нем совсем ничего нет от волка! – отметил он, подходя, чтобы приветствовать Джона. – Он ласков, как котенок. Эй, зверь, позор на голову твоего отца!

– Зато мать может им гордиться. – Джон ухватил Китру за ошейник и взял его на поводок. – Добрый день, госпожа Мэри. Так ты снова дома?