Синтия Хэррод-Иглз - Темная роза

• Название: Темная роза
• Автор: Синтия Хэррод-Иглз
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00088-8

«Династия Морлэндов» – это серия романов об истории семьи Морлэндов. Действие происходит в Англии начиная с XV века. Переходя от жизнеописания одного действующего лица к другому, писательница повествует о судьбе многочисленного семейства на протяжении нескольких поколений. Стремительный, захватывающий сюжет, увлекательная интрига, известные и не очень известные события и лица описаны ярко и живо.

Во второй книге «Темная роза» рассказывается о том, как брак Элеоноры Кортней и Роберта Морлэнда положил начало великой династии Морлэндов. Их правнук, Пол, становится свидетелем и жертвой горькой борьбы, принесшей смерть и разрушения его семье. Это замечательная сага о возмездии, славе и интригах в бурные годы начала правления Тюдоров.

---

– Ей лучше знать, – проворчала Нанетта. Кэтрин растроенно посмотрела на нее:

– Нан, она выглядела такой прелестной девочкой, хоть ей уже восемнадцать. Она не очень умная, зато добрейшее существо – королева раздает почти все, что король ей дарит, обеспечила принцесс новыми платьями и приглашала их на придворные балы. Ее предшественница – принцесса Анна – была ее лучшим другом. Даже когда леди Солсбери в прошлом году сидела в Тауэре в ожидании казни, она послала ей теплую одежду, хотя фрейлины предупреждали ее, что король может разозлиться...

– И он разозлился?

– Нет, он только старался объяснить ей, что графиня – государственный преступник, а Екатерина говорила, что леди Солсбери – почтенная старая дама, и нельзя же дать ей умереть от холода. С ней невозможно было спорить – король просто сажал ее на колени и обнимал.

– И ее – эту девочку – он казнил? – медленно проговорила Нанетта.

– Тайный совет обнаружил, что она потеряла невинность до брака, и сообщил об этом королю, полагая, что он просто отошлет ее. Но они не учли, как он влюблен в нее – он так любил ее, что простил, а членам Совета приказал забыть об этом. Но тогда они добыли против нее доказательство в измене. Король был просто вне себя от горя – он рыдал и кричал. Говорят, он даже потребовал меч, чтобы пойти и собственноручно расправиться с ней. А когда Екатерину арестовывали, она так перепуталась, что вырвалась из рук стражи и по потайной лестнице побежала в часовню, зовя короля, как ребенок зовет папу. Мы слышали ее крики в часовне. Король же просто сидел там и смотрел поверх голов, но по его лицу беспрестанно текли слезы.

– Кэтрин, ты веришь в это? – спросила Нанетта. – В измену?

– Я не знаю... – начала Кэтрин, но Нанетта прервала ее:

– Кэт, ты хорошо знаешь двор, ты знаешь что ничто невозможно сохранить в тайне. Подумай, королеву Анну обвинили в том же, и, как мы знаем, ложно...

– А мы знаем?

– Я знаю. Кэт, я была ее личной фрейлиной, у нее не было тайн от меня. Подумай – как могли ДВЕ королевы изменить мужу при дворе, где ничего не остается незамеченным?

– Нет, – вздохнула Кэтрин, – не похоже на это. Не думаю, что это дитя, пусть даже глупое, совершило то, что ей приписывают. Мне кажется, Тайный совет просто вел свою игру, а король убил ее в приступе ревности, как убил бы собственными руками, если бы ему дали тогда меч. – Она печально покачала головой. – Ее приговорили к смерти даже без суда и казнили еще до того, как парламент принял акт о лишении ее прав состояния. Что это за король нами правит, если он способен на такое? И при этом он любил ее, Нанетта, до самозабвения – никогда я не видела, чтобы мужчина был настолько увлечен женщиной. А в это Рождество все было так печально – никакого смеха, никаких шуток. Король сидел, погруженный в свои мысли, как большой седой орел. Он постарел и болен – особенно сильно его беспокоит нога, и от этого у него бывают вспышки ярости.

– Ты говоришь о нем так, словно он старик. – Он действительно старик.

Нанетта отрицательно покачала головой:

– Короли не бывают стариками. Я знавала его в молодости, он и тогда не был юношей. Король – это король.

Кэтрин кисло улыбнулась:

– Он прекрасно знает об этом, как и ты. При дворе его называют на французский манер – ваше величество.

– Ваше величество?! Неужели теперь королям недостаточно вашей светлости? Кэт, мне кажется, что я не хотела бы появляться при этом вашем дворе.

– Это вовсе не мой двор. Я посещаю его ради детей, и я знаю, что ты их полюбишь. Всего-то надо выказывать почтение к королю. И Джон хочет, чтобы я уехала на юг, когда Норфолк вторгнется в Шотландию. Мы слишком близко к Карлайлю. Ты поедешь с нами, Нан?

– Поеду ли я? Разумеется, глупышка! – рассмеялась Нанетта. – Хотя не могу сказать, чтобы это радовало меня – слишком много будет, я уверена, печальных воспоминаний.

– Ну, в жизни их и так много, невозможно убежать от них, куда бы ты ни ехала. Что такое? – спросила она, услышав приближающиеся к двери шаги.

В комнату вошла ее служанка Анни.

– Торговец, мадам, из города, – объявила Анни, делая книксен. – Он говорит, что у него есть кое-что для вас.

– Только не сейчас, Анни, – сказала Кэтрин. – Скоро месса, а потом обед, а ты знаешь, что его светлость не любит, когда обед задерживается.

Женщина кивнула и повернулась, чтобы выйти, но потом добавила, лукаво улыбаясь:

– Мне показалось мадам, что он привез вам пару туфель.

Кэтрин, немного поколебавшись, сдалась: – Ладно, пришли его наверх, но поторопи. Только до звона колоколов!

Анни снова присела в книксене и вышла, а Кэтрин повернулась к Нанетте.

– Еще одна пара туфель, Кэт? Сколько же их теперь будет?

– Ну, Нан, не ограничивай меня, – оправдывалась Кэтрин, – у всех есть свои слабости. А я люблю красивую обувь.

– Я знаю. У тебя прелестные ножки и много денег. Почему бы и не соединить это?

– Еще слово, и я отошлю торговца.

– Ну нет, я не стану огорчать тебя, моя дорогая, – рассмеялась Нанетта, откладывая работу. – Я знаю, что потом ты будешь раскаиваться в своем тщеславии. Так что наслаждайся своими туфлями, пока можешь. Если бы у меня были такие же ножки, я тоже, наверно, накупила бы туфель и чулок не меньше, чем ты.

В Хэмптон-корте ее ожидали и радости, и печали. Здесь бродили все тени прошлого: здесь Нанетта провела юность, здесь переживала свой триумф Анна Болейн, здесь с ней гуляла, пела и играла Нанетта и ее блестящие спутники – Джордж Болейн, Хэл Норис, маленький Франк Уэстон и любимый Том Уайат! Теперь все они мертвы – в это лето умер последний из них, Том, умер одинокий и разочарованный в своем доме в Кенте. Человек, который всю свою жизнь любил, а получил в ответ только боль и разочарование.

Нанетта понимала, что ей предстоит встреча с леди Марией, которая вряд ли испытывала к ней симпатию. Нанетта и Кэтрин встретили ее в гостиной и как можно ниже присели в книксене – пока не появилось новой королевы, Мария была второй леди страны, сразу за принцессой Анной. Они услышали ее низкий, с хрипотцой голос, разрешающий им встать:

– Как поживаете, дорогая леди Лэтимер? – Мария тепло обняла Кэтрин.

Стоявшая поодаль Нанетта с грустью отметила перемены во внешности дочери короля, вызванные годами пренебрежения и горечи. Она была такой прелестной когда-то, а теперь, в двадцать шесть, казалась гораздо старше своих лет. Ее темно-рыжие волосы приобрели какой-то песочный оттенок, кожа выглядела воспаленной, на лице залегли морщины, и у нее выработалась привычка щурить глаза, частично из-за близорукости, а частично из-за боли – она ужасно страдала зубами, а еще ее беспокоили боли в ушах и ужасная мигрень.

Однако, несмотря на это, она выглядела в целом довольно привлекательно. Униженная и оскорбленная, она сохранила любовь к забавам, танцам, музыке, цветам и нарядным платьям, невинным шуткам. Всем было известно, что ее самый высокооплачиваемый придворный – это ее шут. Вот и теперь, когда она улыбалась своей подруге – узко растягивая губы, чтобы скрыть черные и гниющие зубы – ее лицо зажглось неподдельной радостью, и к ней вернулась ее прежняя прелесть.

– Ваша светлость, позвольте представить вам мою подругу и спутницу, Анну Морлэнд.

Мария перевела взгляд на Нанетту, и улыбка исчезла с ее лица. Обеспокоенная Нанетта сделала еще один книксен.

– Встаньте, миссис Морлэнд, пожалуйста. Разумеется, я припоминаю вас, я видела вас несколько лет назад. Вы почти не изменились. Кажется, вы были замужем?

– Да, ваша светлость. Сейчас я вдовствую.

– Очень сожалею. И все же вам повезло, вы хотя бы были замужем. Меня же предлагали стольким женихам, которых я никогда не видела, что мне кажется, я самая расхожая невеста в христианском мире.

– Ваша светлость... – с неловкостью начала Нанетта, не зная, что сказать.

Мария внезапно улыбнулась:

– Я просто шучу, успокойтесь, миссис Морлэнд. Если у меня нет других достоинств, то я, по крайней мере, справедлива – никто не может отвечать за ошибки своего господина – и тем более госпожи. Я буду рада видеть вас при дворе.

– Благодарю вас, ваша светлость, – ответила Нанетта, Мария же снова повернулась к подруге:

– Ну что же, пойдем в детскую? У меня есть кое-какие подарки для детей...

– И у меня, – сказала Кэтрин. – Мы с Нанеттой связали чулки для леди Елизаветы и леди Джейн и привезли игрушечных солдатиков для принца.

– Я рада. Он должен не только учиться, но и развлекаться. Он очень много занимается, как и положено, но иногда, мне кажется, его учителя несколько строги с ним. Если бы не Елизавета, то в детской вообще не звучал бы смех – Джейн слишком стеснительна, она никогда не улыбнется, если принц не улыбнется первым.

Королевская детская хорошо охранялась, как от людей, так и от болезней, однако с такими провожатыми, как леди Лэтимер и леди Мария, проникнуть в нее не составляло труда. Хотя мальчику было всего пять лет, но этикет должен был соблюдаться в полной мере, и трем женщинам пришлось склониться в книксене, как перед королем, уже у дверей комнаты и ждать, пока он не разрешит им подняться. Мальчик важно посмотрел на них – ведь он был самым благородным человеком в королевстве, принцем Эдуардом, герцогом Уэльским и Корнуоллским, наследником престола Англии и Ирландии, – но когда формальности были соблюдены и он разрешил им выпрямиться, лицо принца осветила широкая улыбка, и он закричал: