Мэри-Роуз Хейз - Греховные тайны

• Название: Греховные тайны
• Автор: Мэри-Роуз Хейз
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-01721-5

Три красавицы, рожденные в бедности и вознесшиеся к вершинам богатства и славы. Три сестры. Три судьбы.

Изабель — ослепительная дива киноэкрана, о которой мечтают сотни мужчин. Она страдает, много лет из гордости скрывая свою мучительно-страстную любовь…

Кристиан — прелестная невеста обаятельного миллиардера. Она готова в одно мгновение бросить все — ради того, кому подарила свое сердце…

Арран — знаменитая писательница. На первый взгляд — счастливая и уверенная в себе женщина. В действительности — жертва своих темных страстей…

Три сестры, три судьбы — и одна таинственная, странная загадка…

---

Вернувшись на корабль под вечер, она увидела двух незнакомцев, быстро и напряженно говоривших по-испански. Судя по внешности, это были пуэрториканцы — черноволосые, темноглазые, с оливковой кожей. К ее величайшему изумлению, одним из них оказался ее Лудо.

Потрясенная, она молча смотрела на него. С какой стати ему вздумалось перекрасить волосы? И почему он так странно смотрит на нее, как будто не узнавая и даже с раздражением? Она переводила взгляд с одного на другого, ожидая, когда ей расскажут, в чем дело.

Наконец Лудо улыбнулся ей напряженной, незнакомой улыбкой. Велел быстро упаковать вещи. Его приятель, которого он просто назвал Тони, ничего при этом не поясняя, отвезет ее в аэропорт в Маягуэс, откуда она улетит в Сан-Хуан.

Кристиан остолбенела.

— Но почему?!

— Мне придется уехать на некоторое время.

— Куда?

Ничего не понимая, чувствуя внезапный страх, Кристиан пошла за ним в каюту, где ждал наспех приготовленный ужин. Она смотрела, как он открывает ящик, вынимает одежду, складывает в небольшую дорожную сумку.

— Лудо… Что происходит? Почему ты мне не отвечаешь?

Лудо не смотрел на нее.

— Извини, Кристиан. Тебе надо уехать.

— О чем ты говоришь?!

Она смотрела не отрываясь на этого черноволосого незнакомца с жесткими глазами. Поразительно, как цвет волос может изменить внешность человека. Он казался смуглее, меньше ростом. А когда она впервые увидела его сегодня, разговаривающим с Тони, ей показалось, будто даже черты лица у него изменились. Наверное, потому, что сейчас он считал себя другим… испанцем… Этого человека она не знает. Это не Лудо.

Он застегнул молнию на сумке. Внезапно Кристиан заметила пистолет, лежавший на койке. Девятимиллиметровый «вальтер», машинально отметила она. О Боже…

— Лудо, куда ты едешь?

— Прости, — снова проговорил он, все так же не глядя на нее. — Я надеялся, что у нас с тобой будет больше времени.

— Но мы увидимся в Сан-Хуане?

— Нет.

— Ты… ты прогоняешь меня?! Хочешь, чтобы я тебя покинула? Навсегда?

Он молча кивнул.

Кровь отхлынула у нее от лица. Все тело обдала мутная волна слабости. Без сил она опустилась на койку.

Пистолет лежал рядом.

— Нет, — прошептала она и в следующую секунду повторила упрямо; — нет, я никуда не уеду.

— Так надо. Иначе ты все только осложнишь.

— Значит, я все осложню. Лудо, я уеду только в одном случае — если ты скажешь, что я тебе надоела, и сумеешь убедить меня в этом.

Он обернулся. В первый раз взглянул на нее. Его лицо прорезали незнакомые жесткие складки. Он опустил глаза вниз, на пистолет, потом снова взглянул на нее.

— Ах, б…

Он резко отвернулся. До этого Кристиан никогда не слышала, чтобы он так ругался.

— Ничего. Я понимаю.

Ее охватило ледяное спокойствие. Все остальные чувства куда-то исчезли. Она больше не чувствовала ни любви, ни отчаяния. Даже страха не ощущала… пока.

— Это ничего. Я все понимаю. Я поеду в Сан-Хуан.

Найду, где остановиться. Позвоню Мигелю и скажу, где меня найти. Я буду ждать тебя. Ты найдешь меня в Сан-Хуане, когда вернешься.

Он растерянно смотрел на нее.

— Но я не знаю, когда это будет. Может быть, я вообще не… — Он не договорил.

— Мне все равно, сколько придется ждать. Ты ничего не сможешь сделать. Я тебя не покину. — Она крепко сжала губы. — Больше я никуда не побегу.

Она не плакала до следующей ночи. Оставшись в одиночестве, лежа на кровати в номере отеля, глядя в потолок, она думала о том, где сейчас Лудо, что он делает… и кто же он такой. И тогда она разрыдалась так, что, казалось, никогда не сможет остановиться. Рыдала от тоски по Лудо… от страха за него.

Глава 8

В воспоминаниях Арран, когда она оглядывалась назад, длинные, не очень последовательные, часто прерываемые разговоры с отцом Дэлвином слились в один долгий диалог, длившийся больше полугода в самых различных местах — в кафе, в барах, в приюте — и даже во время обсуждений будущего сценария.

Это никак не походило на формальные «беседы» за письменным столом среди полированной мебели, в атмосфере святости и благочестия, чего Арран вначале подсознательно опасалась. У отца Дэлвина не было для этого ни времени, ни желания. Как городской священник, он трудился не покладая рук с утра до ночи, причем его обязанности включали и духовное успокоение больных и умирающих, и заполнение сложных бюрократических документов для необразованных или не знающих английского языка, и оказание первой помощи — в буквальном смысле — после кровавых драк.

Арран сравнивала его с жонглером, которому приходится удерживать в воздухе бесконечное количество предметов, не давая им упасть. Теперь и она входила в это число. Каждый раз, когда она спотыкалась и вздрагивала от ужаса, что снова упадет, он оказывался рядом. Он поддерживал ее своей энергией, одним своим присутствием.

В конце концов она незаметно для себя рассказала ему о сумасшествии отца, о его беспричинных и неконтролируемых приступах ярости, о том, как жилось ей дома.

— Мы все жили в постоянном напряжении. Никогда не знали, что может вызвать очередной приступ. Мне-то было легче, чем остальным, — я меньше с ним сталкивалась.

— А сестры?

— Изабель его особенно раздражала. Своей подвижностью, живостью, энергией. Ей всегда чего-то хотелось… делать что-то, стать кем-то, быть первой во всем. Из-за этого они с отцом все время ссорились. Но она самая великодушная и щедрая из нас. Несмотря на то что он ее ненавидит, она единственная из нас поддерживает с ним отношения, посылает родителям деньги. И ни слова благодарности в ответ. Она их даже навестила однажды.

В прошлом году купила для мамы машину. Конечно, для Изабель дело обстоит по-иному…

— А в чем разница?

— Она не… не… ее это не задело.

— Понимаю. А Кристиан?

— О, Крис… Она всегда панически боялась отца. Он ее постоянно мучил, унижал, считал круглой дурой. Называл ее «мисс Посредственность». У нее бывали нервные срывы, и она убегала из дома. Она всю жизнь спасалась бегством. Кристиан и сейчас в бегах.

— Где же она сейчас?

— Если бы я знала. Живет на корабле, где-то в Карибском море, и не дает нам ни адреса, ни телефона.

Неизвестно, как с ней связаться. — Арран коротко рассказала то, что знала о Лудо. — Изабель уверена, что он занимается контрабандой наркотиков.

Отец Дэлвин задумчиво смотрел на нее.

— М-м-м-м… Значит, ты считаешь, что Кристиан — тоже полусумасшедшая. А ты сама, Арран?

— А что я?

— Тебя ведь это тоже задело.

— Что вы имеете в виду?

— Ты сама сказала, что Изабель — единственная из вас, кого это не задело.

— Я так сказала? Я не то имела в виду.

Дэлвин решил не настаивать.

— Скажи, вы с сестрами очень дружны?

— Да, очень.

— Они знают про твою сексуальную жизнь?

Она остолбенела. Даже не могла понять, что ее больше шокировало — то, что священник говорит о сексе, или сама мысль о том, что Изабель и Кристиан могут узнать об этом.

— Нет, конечно!

— Почему?

— Я никогда не смогу рассказать им, Дэв. Никогда!

— Думаешь, они не смогут понять?

Она на минуту задумалась.

— Может быть, они бы и поняли… Но это их так…

— Что? Шокирует? Вызовет отвращение?

— Да… наверное.

— Думаешь, они перестанут тебя любить?

Арран обхватила руками плечи, опустила глаза.

— Да, что-то вроде этого.

На этом разговор прекратился. На время.

Еще один разговор состоялся однажды вечером в приюте. Дэв втирал порошок от блох в крестец Лофтуса, большой немецкой овчарки мистера Фролика. Собака расчесала себя до крови.

— А как вела себя ваша мать, когда отец на вас набрасывался? Она вас защищала?

Арран отрицательно затрясла головой.

— Никогда. Она всегда принимала сторону отца. Защищала только его.

— Защищала?

— Да. Она все для него делала. Он для нее был таким же ребенком, как и мы. Может быть, даже в большей степени.

— Но вас она не защищала. Как ты считаешь, она любит детей?

Арран задумалась.

— Да, наверное. Во время войны она работала в приюте для детей-сирот и во всяких таких обществах, где занимаются усыновлением детей. Пока не вышла замуж.

— Она очень расстроилась, когда вы уехали из дома?

— Думаю, она только притворялась расстроенной.

А на самом деле скорее всего это ее даже обрадовало.

После нашего отъезда отец стал полностью принадлежать ей.

Черный пиджак и брюки Дэлвина побелели от порошка. Он отряхнул их и закашлялся.

— Ну хорошо, давай вернемся к тебе. Ты говоришь, что отец любил тебя больше, чем сестер. Почему?

— Потому что я не бунтовала и не убегала. И еще я писала, как и он в молодости. Он любил повторять, что я одна из всех его понимаю. Он читал мне свои стихи. Рассказывал бесконечные военные истории. Он искренне верил, что все это действительно с ним происходило.