Патриция Хэган - Любовь и война

• Название: Любовь и война
• Автор: Патриция Хэган
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-00461-Х

Китти Райт, дочь небогатого фермера, слишком независимая, чтобы вписаться в рамки поведения настоящих южных леди, считалась невестой изысканного аристократа Натана Коллинза. Но кошмар Гражданской войны швырнул несчастную девушку в грязные лапы мерзавца-дезертира. И негде было бы искать спасения, не приди оно с совершенно неожиданной стороны – в лице мужественного офицера армии северян Тревиса Колтрейна…

---

– Эй, милашка, а я тебя знаю! – крикнул кто-то за ее спиной. – Ты же работаешь в госпитале, а твоя мать – наверху!

Ответом послужил новый взрыв хохота.

Китти отважно направилась к незнакомцу: высокому, тощему, в потрепанной одежде. Грубая физиономия заросла бородой до самых глаз, смотревших холодно и даже жестоко.

– Вы не поможете мне отыскать комнату матери? Я слышала, что она больна, – как можно тише, чтобы не слышали остальные, обратилась к нему Китти.

– Ну да, а как же. – Одним глотком влив в себя янтарное содержимое бокала, мужчина со стуком опустил его на стойку. Бармен ту же снова наполнил его. Китти, с трудом сдерживаясь, терпеливо ждала, пока незнакомец осушит и этот бокал. Наконец он проговорил: – Ну да, Лина больна. Я слышал, валяется полудохлая. Я-то сам на нее не глядел. Потому как не охотник до старух, а вот молоденьких не пропущу… – И он игриво подмигнул. – Словом, так. Пожалуй, я провожу тебя наверх, в комнату твоей мамаши, если… – многозначительно помолчал он, – после этого мы с тобой позабавимся вдвоем!

– Шел бы ты к черту! – Отвернувшись от него, Китти ринулась к лестнице. Она сама разыщет нужную комнату, даже если для этого придется стучаться во все двери подряд.

– Эй, не вздумай соваться наверх! Это частное владение. У меня там девушки работают…

Китти совсем было собралась облить презрительным взглядом рыжеволосую красотку, как вдруг застыла на месте: из полумрака дальнего угла на нее смотрели злобные, лихорадочно блестевшие глаза. Что-то невероятно знакомое было в том взгляде. По спине Китти побежали мурашки, и она с трудом заставила себя двинуться вверх по лестнице.

Предчувствие опасности сковало ноги… Почему этот взгляд так и сочился ненавистью? Она невольно вспомнила Люка Тейта. Но нет, мерзавца наверняка давно уже убили, а если он и жив, то вряд ли осмелится сунуть нос в графство Уэйн, где его тут же линчуют.

Лампа едва освещала темный зловонный коридор. Китти был отлично знаком этот запах. С корявых стен давно облупилась краска. Все вокруг вызывало чувство брезгливости и отвращения. Из-за первой двери налево ответил грубый мужской голос:

– Я еще не кончил, и время мое не вышло, так что валите ко всем чертям!

Бедняжка метнулась на другую сторону коридора и, нащупав дверь, приоткрыла ее.

– Да-да, входи! Я отлично управлюсь с двумя сразу! – услышала она восторженный возглас, а следом за ним женское хихиканье.

Сделав над собой усилие, Китти двинулась к следующей двери. Как угораздило ее мать дойти до такой жизни? Она громко постучала, и через несколько секунд дверь распахнулась настежь. На пороге стояла совершенно голая женщина:

– Ну и какого черта тебе надо? Я занята. Пришла искать работу, ступай отыщи внизу Большую Берту.

– Мне нужна Лина, – трясущимися губами выдавила Китти, различив в глубине комнаты голого мужчину, раскинувшегося на грязной койке. Она смущенно покосилась на разъяренную женщину: – Пожалуйста, вы не могли бы сказать, в какой она комнате?

– Постучи в последнюю дверь справа! – И Китти едва успела отскочить от захлопнувшейся перед ее носом двери.

Она поспешила в конец коридора. На ее стук никто не ответил.

– Мама., это я… Кэтрин…

Но ответа так и не последовало. Нажав на дверную ручку, Китти с облегчением обнаружила, что дверь не заперта. Осторожно открыв ее, Китти вошла в душную каморку.

– Мама… ты здесь?

В неверном свете чадившей лампы она с трудом узнала осунувшееся, морщинистое лицо матери с глубоко запавшими глазами. Потный лоб так и горел от жара. – Мама, давно у тебя это? Почему ты не дала мне знать?

– Не хотела… чтобы ты… увидела меня такой… – Лина задыхалась от мучительной боли. – Знала… что добром не кончу. Такие болезни… лечить не умеют…

Китти сразу стало ясно, о чем говорила мать. Она находилась на последней стадии той ужасной болезни, которая сводит в могилу тех, кто неразборчив в любви. Китти не раз была свидетельницей того, как от страшного недуга умирали солдаты, чьи тела под конец превращались в сплошные гниющие язвы.

– Я сейчас же побегу в госпиталь и принесу лекарства!.. – торопливо пробормотала Китти, пододвинув к кровати колченогий стул. – Я сниму у тебя жар, а утром перевезу в госпиталь! – Она обращалась не столько к матери, сколько к самой себе, чувствуя полную растерянность при виде больной Лины.

Рука матери, лежавшая поверх одеяла, слабо сжала ее пальцы, и больная зашептала:

– Хочу, чтоб ты знала… я не переставала тебя любить… Это война… война нас всех исковеркала… твоего папу…

– Мама, я знаю точно, что папа жив… – Китти с трудом удерживала слезы. – А теперь успокойся. Я отлучусь совсем ненадолго. Я захвачу только самое необходимое, а утром кто-нибудь поможет перевезти тебя в госпиталь. У меня там совсем маленькая комната, но можно втиснуть еще одну кровать. Мама, ты останешься со мной, и вместе мы что-нибудь придумаем. Пусть у нас сожгли дом, но ведь осталась земля! И мы поднимем ее – я знаю, мы сможем! – Китти не соображала, что говорит. Лина выглядела ужасно. И неудивительно, что никто из ее оставшихся друзей не решался прийти к ней на помощь – все боялись заразиться этой болезнью.

– Нет надежды…

– Неправда, мама, надежда есть. Надежда всегда остается. Мы не можем в эхо не верить. А теперь мне придется ненадолго отлучиться…

– Я только хотела… как лучше для тебя… – горько плакала Лина.

– Я знаю, мама, знаю. – Китти погладила ее по руке и встала. – А теперь я пойду. Я вернусь очень скоро.

– Прости… меня… – Изможденное тело сотрясалось от тяжелых рыданий.

– Перестань сейчас же! – с чувством воскликнула Китти и снова уселась возле матери, легонько встряхнув ее за плечи. – Я же сказала, что наш папа жив, и он воюет в кавалерии у янки, в Теннесси. Про него говорят, что он самый отважный, самый ловкий солдат в армии Севера. И он обязательно выживет в этой войне, я точно знаю. И если он не захочет вернуться домой или ему не позволят, мы продадим ферму и поедем к нему. И начнем где-нибудь в другом месте новую жизнь. А теперь перестань плакать, слышишь? Тебе понадобится вся твоя сила. Потому что тебе надо выздороветь и выбраться из этого места, слышишь?

Рыдания утихли. Китти встала и подождала еще. Мать лежала теперь совершенно тихо, закрыв глаза. То ли заснула, то ли потеряла сознание. Китти поспешила прочь из комнаты, протолкалась через толпу в салуне и выскочила на улицу.

Почти всю дорогу до госпиталя она бежала, и когда, задыхаясь, поднялась на крыльцо, навстречу ей выскочил встревоженный Лонни:

– Что случилось? Вас кто-то преследовал?

Бросив на бегу, что ее мать смертельно больна, она поспешила внутрь, чтобы собрать все необходимое для первой помощи. Вскоре Китти уже выходила, сжимая в руках потрепанный докторский саквояж. Лонни решительно загородил ей путь:

– Я иду с вами!

– Нет, Лонни, я не хочу, чтобы вы шли со мной. Не сейчас. – Она по-прежнему не хотела, чтобы кто-то увидел ее мать. Решительно отодвинув его в сторону, Китти сказала: – Лонни, поверьте, я очень ценю вашу заботу. Однако есть вещи, которые приходится делать в одиночку.

– Но женщине опасно появляться на улице в ночное время!

– Пожалуйста! Я сама о себе позабочусь!

И она поспешила в сторону салуна. А вдруг матери стало хуже? Трудно сказать. И как назло, все врачи заняты. Только что прибыл новый поезд с ранеными, и вокруг них суетится весь персонал. Вот и Китти следовало бы находиться там, однако сейчас она обязана позаботиться о Лине. Она даже не имеет права попросить кого-то из докторов пойти с ней. Ничего, она справится сама. Сначала снимет у больной жар, а утром уговорит кого-нибудь в салуне помочь перевезти Лину в госпиталь.

Голова шла кругом от множества мыслей. Есть ли надежда побороть эту ужасную болезнь? Она сильно сомневалась. Уж очень часто недуг оказывался неизлечимым. А у Лины он к тому же сильно запущен. У них не осталось ни дома, ни даже сарая. И негде приклонить голову. Госпиталь может служить лишь временным пристанищем. Сумеет ли Юг выиграть войну? А если нет, что потом? Что с ними будет? А Натан – так ли уж окончательно умерла их любовь? Смогут ли они полюбить друг друга вновь? Или то, что их мучает, всего лишь агония чувства, погибшего в горниле войны? И если Тревис все-таки выжил и они, к примеру, встретятся вновь, что она почувствует? И что почувствует он? О Боже, мысли перепутались в ее голове!

Чтобы сократить путь, Китти решила пересечь пустырь, заросший высокой, в рост человека, травой и кустарником. Но, сделав несколько шагов, девушка почувствовала необъяснимый страх. Она хотела было вернуться на освещенную улицу, но вместо этого еще быстрее припустила напрямик. Оставалось всего несколько шагов до светлой полосы уличных фонарей.

Все случилось молниеносно. Внезапно перед ней возникла грозная фигура. Отчаянный крик о помощи, зародившийся в груди, был подавлен огромной рукой, грубо зажавшей ей рот. Другая рука обхватила Китти железным кольцом, и от боли она выпустила из обессилевших пальцев ручку саквояжа.