Кэтрин Харт - Пламя любви [Ночное пламя]

• Название: Пламя любви [Ночное пламя]
• Автор: Кэтрин Харт
• Жанр: Исторические любовные романы

Она была ошеломляюще красива — огненно-рыжие волосы, лучистые голубые глаза, — и сердце Ночного Ястреба зажглось страстью. Но захочет ли избалованная дочь генерала связать свою жизнь с индейцем? Окажется ли любовь сильнее гордости?..

---

— Ночной Ястреб, нет необходимости связывать мои руки, — простонала она. — Я больше не буду убегать от тебя.

Он обернулся, и девушку передернуло от того презрения, которое сквозило в его взгляде.

— Я буду делать то, что считаю нужным, женщина. Не старайся повлиять на меня своими сладкими словами — ты разрушила доверие, существовавшее между нами. И если ты мудра, ты прикусишь свой язык и будешь говорить только тогда, когда тебе будут задавать вопросы. В противном случае мой гнев выйдет наружу — а ты единственная будешь мишенью, на которую будет направлена вся моя ярость.

Слезы блеснули в ее глазах, но она кивнула ему в знак понимания его приказа, прежде чем он отвел от нее взгляд. Уголком глаза она заметила то же выражение презрения, которое можно было прочесть во взгляде Каменного Лица, тоже с негодованием отвернувшегося от нее. Только тогда Пламя поняла, что своим необдуманным побегом она утратила нечто большее, чем просто доверие и уважение Ночного Ястреба.

К удивлению Пламени, Ночной Ястреб повел своего коня в том же направлении, в каком двигалась она. Неужели она так заблудилась, что напрочь потеряла ориентацию? Неужели она шла прямо в направлении поселка шайенов?

Они проехали небольшое расстояние, поднявшись на пригорок, совсем недалеко от того места, где Пламя свалилась без сил. Ночной Ястреб указал на что-то, но Пламя была не в состоянии прислушиваться к его словам, пока он не произнес громко и резко:

— Посмотри, Пламя. Посмотри, как близко ты была к своей свободе, только для того, чтобы быть отвергнутой ей.

Она подняла глаза в том направлении, куда он указывал, и непроизвольно вздрогнула: перед ними, на расстоянии не больше мили, стоял форт.

— Форт Ларами, — не веря своим глазам, прошептала она.

— Да, это тот самый форт, откуда я похитил тебя, — жестко подтвердил он.

— О, Ночной Ястреб! — мягко воскликнула она. — Если в твоем сердце сохранилась хоть капелька жалости, пожалуйста, отпусти меня туда! Позволь мне вернуться к моему народу, к моей семье и моему отцу. Он, должно быть, совсем сдал от горя, если все еще верит, что я жива. Может, он и сейчас находится там, думает обо мне, переживает из-за того, что произошло со мной. Я — его единственный ребенок, и сердце его кровоточит от боли. Пожалуйста, позволь мне вернуться к нему.

Усмешка, исказившая черты лица Ночного Ястреба, была пугающе холодна.

— Я никогда не позволю тебе вернуться к твоему народу, — мрачно произнес он. — Это я сказал тебе еще тогда, когда схватил тебя, еще задолго до того, как посеял в твоем теле семя моего ребенка. Ты — моя на все времена, или, по крайней мере, до тех пор, пока я не перестану желать тебя.

Пламя удивленно посмотрела на него.

— Так ты все знаешь? — спросила она шепотом.

— Неужели ты думала, что я не замечу даже малейшего изменения в твоем теле? — с вызовом бросил он. — Я ждал, когда ты сообщишь мне эту радостную новость, и не мог понять, почему ты молчишь? Когда я вернулся в деревню и обнаружил, что ты исчезла, я понял, почему ты не хотела говорить мне. Ты и не собиралась говорить мне, не так ли, моя маленькая лживая жена? Ты сбежала и забрала с собой моего не родившегося ребенка, чтобы я никогда не узнал о его существовании и не увидел его своими собственными глазами. За это я могу никогда не простить тебя. В моих глазах твое предательство не меньше, чем Маленькой Крольчихи, и ты получишь то наказание, которое заслужила.

Его угроза дошла прямо до ее сердца, как и его боль, которую она почувствовала как свою.

— Ночной Ястреб, я не могла придумать ничего другого. Пожалуйста, поверь, я бы никогда не сделала этого, если бы нашла какой-то другой выход. Мне причиняло огромную боль то, что надо было покинуть тебя, а мысль о том, что я ношу твоего ребенка, о том, что я должна заботиться о тебе и о нем…

— Прибереги свою ложь для чьих-нибудь других ушей, — грубо прервал ее индеец. — Мои больше не верят твоим сладким словам, за которыми скрывается лживое сердце. — Чувствуя, как ее горячие соленые слезы омывают его спину, он продолжил: — И слезы свои побереги тоже — они тебе еще пригодятся.

— Что… что ты собираешься сделать со мной? — нерешительно проговорила она. — Ты оттолкнешь меня от себя, как это сделал с Маленькой Крольчихой?

— Я еще не решил, каким будет твое наказание, так что прояви мудрость и не усиливай мой гнев. Может, ты еще сумеешь искупить свою вину, если искренне раскаешься и будешь абсолютно послушна. Я не потерплю от тебя ни малейшего проявления непослушания, ни недовольства. Ты разрушила то доверие, которое существовало между нами, и очень сильно разозлила меня. Если бы не ребенок, которого ты носишь, я бы прямо сейчас избил тебя.

Бывали минуты после того, как я обнаружил твое предательство, когда мне хотелось задушить тебя голыми руками. Даже сейчас мне хочется сжать своими пальцами твое горло так сильно, чтобы выжать из тебя жизнь, но жизнь моего ребенка мешает мне сделать это.

— Ночной Ястреб, я очень, очень виновата перед тобой, — громко всхлипывала она, дрожа всем телом.

На его лице была написана еле сдерживаемая ярость.

— Замолчи, Пламя, — процедил он сквозь зубы. — Ради собственной безопасности и безопасности нашего ребенка, придержи свой язык.

Когда они повернули назад, Пламя бросила долгий взгляд на форт, столь близкий сейчас и столь недоступный для нее. Один громкий крик мог бы быть услышан солдатами и принес бы спасение, но разве можно было рассчитывать, что это избавило бы ее от Ночного Ястреба? Равноценна ли ее свобода риску ее жизни, или жизни Ночного Ястреба, или их ребенка? Если что-нибудь случится с этим мужественным воином, которого она столь беззаветно любит, она никогда не простит себе этого. Как не простит и того, если что-нибудь случится с их ребенком. Вздохнув, она прислонила свое мокрое от слез лицо к спине Ночного Ястреба и крепко сжала губы, чтобы сдержать крик, готовый вырваться у нее из горла. Бог и отец простят ее, но она не попросит помощи, которая будет означать смерть для Ночного Ястреба, даже если ей придется отказаться от свободы навсегда.

Если даже Ночной Ястреб и догадывался о ее знобящем молчании, то не проронил ни слова. Если он догадывался, почему она не позвала на помощь белых солдат из форта, то у него были на этот счет свои соображения. И он пришпорил лошадь, которая все дальше и дальше уносила их от форта.

Это был долгий напряженный путь — назад, в поселок шайенов. Мало слов было произнесено даже между двумя воинами: каждый оставался наедине со своими мыслями и страданиями. Каждую ночь, когда они делали привал, один из мужчин отправлялся на охоту, чтобы поймать кого-нибудь на ужин, а второй оставался сторожить Пламя. За все это время Каменное Лицо не сказал ей ни единого слова, и она знала, что разочаровала его так же сильно, как и Ночного Ястреба.

Во время стоянки девушка собирала дрова, чтобы разжечь костер, а когда ей приносили мясо, она молча и покорно разделывала его и готовила ужин. Она не произнесла ни единого слова, когда Ночной Ястреб связал ее запястья и привязал их к своему поясу короткой веревкой, хотя сердце ее при этом обливалось кровью. И когда они спали, ни разу он не обнял ее своими большими руками, как это часто делал раньше, но ложился всегда на расстоянии, будто брезговал дотронуться до нее. Ни разу не сделал по отношению к ней ни одного нежного жеста. И даже если он все еще желал ее, то не показывал этого, и не занимался с ней любовью даже в отместку. Если, проснувшись ночью, он обнаруживал ее спящей, прижавшись к нему, он аккуратно; отодвигался от нее или просто бессердечно отталкивал, игнорируя ее печальные взгляды и слезы, которые так быстро появлялись в ее глазах.

Находясь на расстоянии всего одного дня пути от деревни, недалеко от того места, где Пламя в последний раз видела Джека, они наткнулись на сожженную двуколку и безжизненные разлагающиеся тела торговца и его лошади. Картина была более жуткой, чем она представила в своем видении. Пламя содрогнулась, ее чуть не вывернуло, краска схлынула с ее лица, и оно стало совершенно белым.

Видя, как быстро она отвела взгляд от этой ужасной сцены, Ночной Ястреб насмешливо спросил:

— Что, сожалеешь о своем дружке, который помог тебе бежать?

Пламя покачала головой:

— Нет. Но зачем ты убил бедное животное? Разве нельзя было отпустить его, чтобы оно пошло своей дорогой?

Посмотрев ей в глаза с некоторой долей любопытства, он сказал:

— Я не несу ответственности за смерть этого человека, хотя она лежала бы на мне, если бы я обнаружил его первым. Мы с Каменным Лицом проезжали это место, когда искали тебя, и торговец уже был мертв. Мы потеряли много времени, пытаясь среди хлама, которым забит его возок, найти твое тело.

— Тебя огорчило то, что ты не нашел его? — вспыхнула она, забыв о том, что он приказал ей молчать.