Кэтрин Харт - Поруганная честь

• Название: Поруганная честь
• Автор: Кэтрин Харт
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997

С того момента, как Блейк Монтгомери остановил дилижанс, в котором Меган Коулстон направлялась к своему жениху, девушка испытывала к своему похитителю только ненависть. Как посмел он похитить ее и скрывать в заброшенной горной хижине ради выкупа? Как посмел он украсть ее невинность? И как посмел он украсть ее сердце, если все, что он может предложить ей, это несколько мгновений запретной жаркой страсти…

---

Ладони Блейка сжались в кулаки так, что даже побелели суставы. Ему было мучительно оживлять в памяти то ужасное время, самые черные дни в своей жизни. Лицо застыло от гнева и боли, и боль эта передалась ей. Она понимала, принимала его поступки, прощала их, тем более что его полный страдания взгляд привнес в ее сочувствие свою красноречивую лепту.

— И все это свалилось на меня сразу после того, как я потерял отца, которого обожал, человека, которым восхищался больше всего на свете, на которого смотрел снизу вверх и которому стремился во всем подражать. И он был моим отцом, что бы там ни говорили. Я верю в это всем сердцем и когда-нибудь докажу свою правоту. Он был человеком, который зачал меня, и он меня любил. Нет сомнений, он любил меня так же сильно, как и я его. Наверняка он перевернулся в гробу от того, что учинили Кирк и Опал.

Блейк провел по волосам дрожащими пальцами.

— Надо, конечно, отдать должное этим гадюкам. Они прекрасно знали, когда нанести удар. Я был растерян, просто парализован от боли после смерти отца, онемел от горя, а они воспользовались моментом и предательским путем уволокли наследство у меня из-под носа. С помощью лжи и махинаций они украли у меня мой дом, Меган. Единственный дом, который я знал в своей жизни. Место где я родился и рос, где провел столько счастливых лет с родителями, прекрасными людьми, которые дарили мне больше любви, чем может надеяться большинство детей. За несколько минут Кирк и его мамаша лишили меня всего, что я считал самым дорогим.

Меган сочувственно дотронулась до его руки:

— Что же случилось потом?

— Я назвал их сворой алчных лжецов. Заявил, что, только если в аду ударит мороз, они смогут выгнать меня с моего ранчо. Велел им забирать свои бумаги и убираться из моих владений. — Блейк с сожалением улыбнулся. — И знаешь, что было потом? Они сунули мне в лицо свои грязные документы, позвали нескольких новых батраков, которых я прежде на ранчо не видел, и вытолкали меня прочь. Но перед этим как следует отдубасили, чтобы мне была наука на будущее. Ох, я дрался как сумасшедший! Ухитрился расквасить несколько физиономий, но в конце концов они одержали верх. Я очнулся на полпути к городу, привязанный к седлу вместе со скудными пожитками, которые они сочли нужным дать мне с собой. Док Шедли едва меня узнал, когда я вполз к нему в приемный покой, чтобы он подлатал меня. Мое лицо превратилось в кровавую кашу, челюсть была сломана, несколько ребер тоже. Нечего и говорить, что мне пришлось не один день отлеживаться.

Потом я узнал, что Кирк уволил большинство батраков, которые были верны отцу и мне, и заменил их своими людьми. Не успел я обратиться к нашему старому семейному адвокату, как его контору подожгли, и старик сгорел вместе с ней. В довершение всего через несколько дней в перестрелке был убит шериф Виллис, который знал и уважал моего отца с тех пор, как они оба приехали в Аризону. Одно к одному, а? Вот я и остался без всяких документов, чтобы опротестовать их действия, без старого и надежного семейного адвоката и при новом шерифе, который был, конечно же, близким дружком Кирка. Они все провернули очень проворно, не успело отцовское тело остыть в могиле.

Голова у Меган закружилась от свалившейся на нее неожиданной информации. Трудно было ее переварить. История эта казалась ей невероятной, девушка не могла примирить новый образ Кирка-негодяя с тем чудесным парнем, за которого она согласилась выйти замуж. Ей просто не верилось, что они с Блейком говорят про одного и того же человека! В отличие от ее похитителя — в сущности, преступника — Кирк всегда обращался с ней с уважением и любовью. Был предельно великодушен. Был мягким и вежливым. С большим почтением отзывался о своей матери. Короче, был настолько безупречен, насколько можно себе представить человеческое существо. Если временами он и казался холодным, то это скорей всего из-за своей занятости на ферме и из-за хлопот с батраками. А если держался слишком самоуверенно, то это из-за своей самостоятельности, оттого, что привык управлять большим хозяйством и принимать важные решения. Вернувшись мыслями к Блейку, она спросила:

— И что же ты сделал потом? Вернулся назад? Попытался драться с ними?

Блейк только фыркнул:

— Конечно же я делал все что мог, законно и незаконно. Но натыкался на стену! Я никак не мог доказать, что отец не оставлял ни этого письма, ни такого завещания. Я нанял нового адвоката, но человек, подделавший почерк отца, сделал это весьма искусно. Я-то видел, что бумаги написаны не его рукой, но почти для всех они выглядели достаточно убедительно. Даже судья не нашел ничего подозрительного. Теперь уже нет возможности что-то доказать, тем более что все настоящие документы. Сгорели вместе с семейным адвокатом, а шериф Виллис мертв. Вообще не осталось ни одной записи о браке моих родителей, ни о моем рождении, ничего, что я мог бы предъявить в суде. Ни чисел, ни имен, ничего.

Я думал, что, быть может, остались какие-то бумаги в доме, в отцовском столе или где-нибудь еще, но Кирк нанял несколько крутых типов для охраны ранчо. И они отгоняли меня на расстояние выстрела. А когда я попытался проникнуть в дом ночью, то получил пулю в бедро еще на подходе.

— А что было дальше?

— Какое-то время я жил в Мексике у родственников матери. Мне необходимо было прийти в себя, собраться с мыслями, постараться найти какой-то способ вернуть себе ферму. Она моя, и будь я проклят, если позволю этому алчному сукину сыну и его дьявольской мамаше выкурить меня оттуда! — Кулак Блейка ударил по столу с таким грохотом, что Меган едва не подпрыгнула на стуле. Блейк криво усмехнулся. — Ты должна понять, Меган, что это для меня больше, чем просто ферма. Это моя жизнь, место где я родился. Там мое сердце и мои корни. Я должен получить ее назад, так же как доказать, что Марк Монтгомери был моим отцом. — Из его груди вырвался измученный вздох. — Иначе всю оставшуюся жизнь мне суждено прожить на правах ублюдка. Но ведь это не так, и я не могу допустить, чтобы имя моей матери было опорочено, как и имя отца. Он был гордым человеком, Меган, гордился мной, моей матерью, собой, своими достижениями. Да будь он жив, он бы выпорол каждого, кто осмелился бы оговорить его семью. И я должен доказать свое право, и не только на землю, но и на отцовское имя — не только ради себя, но и ради других. — Он торжественно взглянул на нее. — Ты называешь меня преступником и бандитом, но настоящий вор — это Кирк. А я пытаюсь всего лишь вернуть себе то, что у меня украли: мое честное имя и мою землю. — Взглянув на сидевшую перед ним красивую женщину и увидев в ее глазах нескрываемое сочувствие, он постарался ожесточить свое сердце. — Я готов пойти на что угодно, чтобы вернуть отнятое у меня, — заявил он ей с подчеркнутой холодностью. — На что угодно. Вот почему ты здесь.

Хотя Блейку и не нравилось то, что пришлось использовать ее, он сказал себе, что это необходимо. Нельзя позволять своим смягчившимся к Меган чувствам сбить его с пути. Нельзя ему влюбиться в нее, это разрушило бы все его планы. Не мог он позволить себе и поддаться чувству вины за то, что соблазнил ее, хотя по-прежнему намеревался обменять ее на ранчо, если Кирк согласится на его требования. В его жизни не должно оставаться места ни для чего такого, что помешало бы задуманной им мести, особенно для женщины, и уж конечно не для этой. Инстинктивно он понимал, что Меган может представлять опасность, и не только для его планов мести, но и для всей жизни и даже сердца, если позволить себе расслабиться. А он должен отомстить Кирку. Чего бы это ни стоило. И ему нельзя допускать, чтобы возрастающая тяга к Меган, нежные, теплые движения его сердца помешали ему выполнить самое главное. Если дать волю жалости и сочувствию, какие он, к примеру, испытывает сейчас к Меган, то он так и останется ни с чем. В конце концов возмездие — прежде всего, чувства — дело преходящее.

— Видишь ли, Меган, — непреклонно продолжал он, — я следил за действиями Кирка при помощи своего друга, и когда услышал, что скоро приедет его будущая невеста, то пришел к мысли о том, что придется похитить тебя и держать для получения выкупа. Мне жаль, что я вовлек тебя, но выхода у меня не было. Если Кирк хочет получить тебя назад, он должен будет подписать бумаги на передачу мне ранчо. И это справедливый обмен, не так ли? — безжалостно спросил он, впившись в нее глазами, Мою собственную землю за его любимую невесту.

Выслушав его злоключения, Меган немного смягчилась, пока не прозвучало его последнее замечание полное сарказма. После любовной сцены, которую они пережили, она решила, что нравится Блейку, и ей уже начинало казаться, что и он нравится ей. А теперь стало ясно, что их обоюдная страсть ничего для него не значила. Он явно хочет отделаться от нее как можно скорее. Она же просто используется как пешка в его игре против Кирка, как и было задумано с самого начала. Очевидно, для него в жизни ничего не изменилось, в отличие от Меган — она-то начала опасаться, что после Блейка ей никто уже не будет мил и хорош.