Мэдлин Хантер - Строптивая герцогиня

• Название: Строптивая герцогиня
• Автор: Мэдлин Хантер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-026096-2

Ее считали в лучшем случае «женщиной с прошлым», в худшем — богатой и знатной распутницей, прожигающей жизнь в веселом Париже никто и никогда не догадывался, что привело Софию Роли, герцогиню Эвердон, в добровольное изгнание — и что заставило ее играть роль порочной «искательницы приключений». Никто — кроме сурового, сумрачного Эйдриана Берчарда, вынужденного стать спутником и защитником Софии на пути в Англию и сгорающего от жгучей страсти к этой женщине…

---

Брат смотрел на нее не по годам мудрым взглядом. Она увидела в его глазах понимание. И прощение.

Образ брата не покидал ее. Глаза защипало, горло перехватило от слез… Затем воспоминания отступили.

София оглядела пустую комнату. И вдруг тихая радость наполнила ее. Ей не нужна одежда брата, его книги или игрушки. Она открыла дверь в прошлое, и оно принесло ей больше утешения, чем боли. Возможно, Алистэр уничтожил все, что могло бы напомнить о сыне, не столько из-за нее, сколько из-за себя. Может быть, он страшился воспоминаний даже больше, чем она?

За дверью комнаты отца, даже если она распахнулась бы перед ним, Алистэра не ждали воспоминания о счастье и прощении. Вероятно, он знал это.

В апартаментах отца все осталось на своих местах. Даже Селина не посмела выселить покойного герцога Эвердона из его дома. София редко бывала в святая святых — рабочем кабинете отца, и вещи Алистэра не произвели на нее никакого впечатления.

Она рассчитывала, что все произойдет само собой, стоит ей только переступить порог.

Она села в кресло перед холодным камином. Придется ей самой вызвать в памяти облик отца. У нее получится…

Собрав все самообладание, она позволила воспоминаниям обрушиться на нее, готовая встретить их с открытым забралом.

Она представила себе нетерпимого, резкого, беспощадного Алистэра.

Вспомнила тысячу мелких обид, когда она была слишком юна, чтобы понять что-нибудь еще, кроме того, что отец занят или сердится.

Вспомнила свое настойчивое подозрение, возникшее, когда она стала старше, что дело не в манерах отца, а в том, что он их совсем не любил.

Поздние годы оказались для нее самыми тяжелыми, и она съежилась от их жестокости. Она помнила триумф отца, когда он поймал капитана Брута, оживила в памяти его беспощадную резкость, с какой он бросил ей в лицо всю правду об их отношениях с капитаном. Она внутренне отвернулась от него, от яростного запугивания и ужасной ругани, которыми он заставлял ее выступить в суде.

Наконец ей удалось воскресить ту ледяную холодность, с которой он обращался с ней после смерти Брэндона. Словно с радостью уложил бы ее в могилу вместо брата.

Она не плакала. Алистэр никогда не вызывал такой реакции. С ней случилось нечто худшее. Он сумел убить в ней уверенность и радость жизни.

Она не позволит ему больше царить над ней. Сегодня она сражалась за то, чтобы стать женщиной, которую открывала в себе с помощью Эйдриана.

— Говорят, ты считался достойным человеком, — обратилась она к воображаемому отцу.

— Я исполнял свой долг лучше многих.

— Я не говорю о долге.

Ей почудилась его саркастическая улыбка.

— Ты всегда отличалась сентиментальностью и чувствительностью, София, что не делает тебе чести. Подобные вещи не для таких, как мы. Ты должна научиться властвовать над своими склонностями, своеволием, порывистостью, экстравагантностью и…

— Я хорошо знаю свои недостатки. Ты достаточно часто перечислял их. Ты совсем не любил нас, просто выполнял свой долг?

— Во всем важно соблюсти меру, София. Я любил вас в той мере, на какую способен. — Ответ совершенно в духе отца.

— Твои слова мало о чем говорят. Скажи мне, власть Эвердонов сделала тебя таким или ты был таким от рождения?

— Дерзкий вопрос. Еще одна черта, которая требует исправления. — Резкость так и слышалась в голосе.

— Но очень важно знать, каков ты на самом деле… Видишь, я вернулась. Теперь все принадлежит мне. Я хочу знать, что приносят с собой могущество, высокое положение и богатство.

— Ты не годишься для властвования и потерпишь неудачу. Я готовил твоего брата в преемники, не тебя. И хотя он страдал мягкостью характера, но подавал надежды. Теперь ты единственная наследница. — Его слова звучали как приговор.

— Я не боюсь, отец. Я знаю, что справлюсь, если решусь принять такую ношу. Но меня мучает другое. Я стану такой, как ты? Или неспособность любить — часть твоей натуры?

— Какой ответ ты предпочитаешь?

— Думаю, первый. Я всегда смогу убежать из Марли. Но я не могу избавиться от другого наследства: той части тебя, что живет во мне.

— Убегай. Единственное, в чем ты преуспела. Твой возлюбленный-полукровка пробудил в тебе способность любить. — Его глаза сверкнули недобрым огнем.

— Не оскорбляй его. Эйдриан — единственный, кто помог мне познать себя. Кто разглядел во мне что-то хорошее…

— Ничего удивительного, это в его интересах. — Пожимание плеч сопровождало слова, что говорило о его презрении.

— Неправда.

— Ты хочешь сказать, что он дарит тебе наслаждение, ничего не требуя взамен? Учитывая твое положение, он редкий человек. Ты сама не слишком веришь ему. Вот почему ты не можешь полюбить его.

Услышав слова обвинения, она крепко сжала губы.

— Ах, так вот в чем дело? Оказывается, мы говорим о любви. А я-то посмел надеяться, что у нас серьезный разговор. Слушай внимательно. Я беспокоюсь только потому, что ты единственная наследница. Теперь ты герцогиня Эвердон, а Эвердоны олицетворяют могущество и власть, которые надо применять. Если ты не возьмешь управление в свои руки, то другие захотят распоряжаться и попытаются для этого использовать тебя. Тут нет места сентиментальности. Ты должна стать сообразительной, умной, временами безжалостной. Любовь только сделает тебя уязвимой. Представь, насколько слабее становится человек, если он любит.

— Так это могущество Эвердонов сделало тебя таким!

— Меня воспитали Эвердоном, но я родился герцогом. Поскольку ты не понимаешь, я отвечу так, чтобы ты могла уразуметь. Я родился свободным от сантиментов, которые ты называешь любовью, и это помогло мне стать сильным герцогом Эвердоном. — Крепко сжатые узкие губы слегка подрагивали.

— Печальное признание.

— Разумеется. Потому что в тебе много от меня, и ты надеялась на другой ответ. Однако я никогда не придерживался стремления говорить людям то, что они хотят услышать, вместо правды. — Его голос зазвучал тверже от сознания своей значимости.

— Тогда выслушай мою правду. Ты не был хорошим человеком. Ты был холодным и суровым. Сила не в этом. Я научу тебя, как можно показать силу, идя другим путем. Я буду сообразительной и умной, но никогда не буду безжалостной. И не позволю долгу превратить меня в камень.

— Тогда мне придется наблюдать падение престижа и могущества Эвердонов, которое создавалось веками. — Нотки сожаления проскользнули в его голосе.

— Твоя прозорливость, как всегда, ободряет меня, — горько усмехнулась она.

— Я заканчиваю. Надеюсь, последние несколько месяцев тебя кое-чему научили. — Опять жесткость в голосе.

— Еще одно, отец.

— Что?

— Я прощаю тебя.

— Тебе нечего прощать. — Его уверенность всегда была несокрушима.

— Есть, и очень много.

— Иди своим путем, София. Но никогда не забывай… я тебя не простил. — Как всегда, одна суровость, и ничего более.

— Я от тебя и не ожидала прощения. Но не желаю помнить об этом. Я начну забывать сегодня же, отец.

На следующий день после завтрака София увидела у дверей кабинета двух мужчин, ожидавших ее. Один из них — ее новый адвокат Джулиан Хэмптон.

— Мистер Хэмптон, я рада, что вы смогли прийти. Вы просмотрели бумаги?

— Да, ваша светлость. С помощью мистера Карстона мы очень быстро узнаем положение дел.

Другой мужчина, пожилой и седовласый, чувствовал себя неловко.

— Ваша светлость. — Осторожно улыбнувшись, он поклонился.

София прошла в кабинет.

— Мистер Хэмптон убедил меня, что я, вероятно, слишком поторопилась освободить вас от должности, мистер Карстон. В конце концов, вы двадцать лет служили секретарем у моего отца. Вы заинтересованы продолжать службу?

— Служба Эвердонам стала смыслом моей жизни. Я предпочел бы служить, пока есть силы.

Кабинет герцога Алистэра представлял собой большую комнату, увешанную полками красного дерева, заставленными деловыми книгами и папками с документами. На стенах висели пейзажи, написанные маслом. Несколько лисьих хвостов и других охотничьих трофеев висели в проемах между высокими окнами. Огромный темный письменный стол, еще один стол, поменьше, для секретаря, да несколько простых деревянных стульев составляли всю мебель.

Войдя в кабинет, герцогиня распахнула окна, чтобы знойный летний воздух уничтожил запах прежнего хозяина.

— Вот что я предлагаю, мистер Карстон. Мы втроем просмотрим корреспонденцию моего отца за последние два года, и вы объясните мне, в чем суть каждого письма, каковы были планы и намерения моего отца. Если я пойму, что вы откровенны и честны, я решу оставить вас на службе. В противном случае вы больше никогда не переступите порог моего дома.

— Меня ваше решение устраивает, ваша светлость.

— Да? Предупреждаю, мы просмотрим его письма ко мне и обо мне.

— Я понимаю, что могу попасть в неловкое положение, но исполню свой долг.