Дженис Хадсон - Неподвластные времени

• Название: Неподвластные времени
• Автор: Дженис Хадсон
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Харпер Монтгомери, десять лет не бывший дома, едет на похороны младшего брата, обстоятельства смерти которого вызывают у него подозрения. В Харпере просыпается полицейский, он начинает собственное расследование, которое приводит его к самым неожиданным результатам — он находит то, о чем давно мечтал, — любимую женщину, дом, семью…

---

— А это я. Мне тогда было час от роду или что-то вроде того.

Когда Харпер нашел в себе силы заговорить, он сказал со смешком:

— Беру свои слова назад. Ты вовсе не был большим, как дыня. Скорее, чуть больше горошины.

Сидевшая на кухне Анни ошеломленно прислушивалась к их смеху. Она ожидала, что оба будут говорить тихо, часто умолкая. Ну, или что-то в этом роде. Она рассеянно перемешала макароны с тертым сыром, потом пошла посмотреть, в чем там дело.

Харпер и Джейсон развалились на диване, изучая альбом. И нет, ей не послышалось: оба весело, заразительно смеялись.

— Может, как маленькая дыня? — спрашивал Джейсон.

— Нет, — и голос, и выражение лица Харпера были искренне веселыми. — Сказал — горошина, значит, горошина.

Анни прислонилась к дверному косяку; она была бесконечно благодарна Харперу за то, что все так обернулось, но предпочла не задавать лишних вопросов.

— Похоже, вы оба здорово проголодались. Ужин готов.

— Да, мэм! — хором ответили оба. И снова рассмеялись.

После ужина, когда Джейсон уже отправился спать, Анни обнаружила, что Харпер сидит в гостиной. Он выключил телевизор и смотрел на фотоальбом, лежавший на кофейном столике. И в глазах его больше не было веселья.

Анни забралась с ногами в кресло и свернулась калачиком.

— Мне очень жаль, что тебе пришлось это увидеть, Харпер. Если бы я знала, что он вытащит эти фотографии, я бы забрала их у него.

Харпер еще мгновение смотрел на альбомы, потом медленно повернулся к Анни.

— Мы не можем сделать вид, что прошлого не было, Анни. Если я даже не могу посмотреть на старые фотографии, как, черт возьми, я смогу завязать хоть какие-то отношения с Джейсоном?

— А ты хочешь, чтобы у вас были какие — то отношения?

— А тебя это удивляет? — Он нахмурился. — Как ты можешь даже спрашивать об этом?

— Прости, — быстро проговорила она. — Я должна была понять. Просто… ты никогда ничего не говорил о будущем.

— Не могу не отметить, что и ты тоже. Анни принялась ногтем счищать пятнышко грязи с джинсов.

— Не во мне дело. Что ты решишь с Джейсоном, то и будет.

— А что мне решать? Он мой сын. Что тебе тут решать? Я хочу видеть его — так часто, как это только возможно. До тех пор, пока это не доставляет неприятностей ни ему, ни тебе.

Господи Боже — он говорит о праве навещать сына…

Он собирается уехать. Анни стало так тяжело, что она с трудом могла вздохнуть. Он действительно собирался уехать к себе домой в Оклахома-Сити. Она должна была понять, что так он и поступит, — но все-таки надеялась, что он захочет остаться.

Надежда — вещь жестокая и бесполезная. По крайней мере, всегда была таковой для Анни.

— Джейсону это понравится, — с трудом выговорила она.

— А тебе, Анни?

«Мне?..» — подумала она, чуть не плача.

Как она вообще сумеет пережить это — если ей снова придется потерять Харпера?

«Он никогда не был твоим. А потому и терять тебе нечего».

Эта мысль причиняла ей не меньше боли, чем сознание того, что вскоре он выйдет из этого дома, сядет в машину и вернется к себе, а она будет только стоять и беспомощно смотреть ему вслед.

Конечно, он будет приезжать. Иногда. Чтобы увидеться с Джейсоном. Разве нет?

— Ты будешь приезжать сюда, чтобы видеться с ним, или хочешь, чтобы он ездил к тебе в город?

Харпер пожал плечами и отвернулся:

— А ты бы как хотела?

Анни прикрыла глаза и запрокинула голову. «Боже, дай мне сил…»

— Что я хочу, неважно. Я и так держала вас вдалеке друг от друга целых десять лет. Я сделаю так, как ты захочешь.

— Я хочу, — напряженным голосом проговорил Харпер, — чтобы ты перестала чувствовать себя виноватой и играть в мученицу. Чтобы ты перестала быть такой холодной и равнодушно-уступчивой. Ты была такой… такой живой… Я хочу… черт побери, я не знаю, чего я хочу, не знаю, чего хочешь ты, я вообще больше ничего не знаю! Я даже не знаю, что нас связывает.

Анни охватило смятение; она чуть нелишилась дара речи. А этого она не могла себе сейчас позволить. Если она не найдет способа остановить его, он оставит ее. И скоро. Для нее всегда было так: или все, или ничего. Что-то такое говорил отец Харпера: «Либо рыбу тащить, либо леску обрезать», кажется. Так оно и есть.

Анни набрала в грудь воздуха.

— Не знаю, как для тебя, — она подняла голову и увидела, что Харпер смотрит в камин, — а для меня это называется любовью.

Он резко обернулся, так и впился в нее глазами, словно хотел взглядом проникнуть в глубины ее души. На его лице читалось сомнение, в углах рта внезапно обозначились горькие морщины.

— Может, ты вовсе не хочешь этого слышать, но я хочу быть честной с тобой. Я люблю тебя, Харпер.

— В самом деле? — Он покачал головой и снова повернулся к камину. — Разрази меня гром, ты же даже не знаешь, каким я стал, — как и я не знаю, какой стала ты. Может быть, юная девушка в тебе и любит юношу, каким я был когда-то. Может быть, именно такие чувства я и питаю к тебе. Немного ностальгии. Немного воспоминаний. Может быть, мы просто обманываем себя, пытаясь вернуть то, что давно ушло…

Холодное отчаянье волной захлестнуло Анни:

— Ты хочешь сказать, что не любишь меня?

— Откуда мне знать? — Харпер резко поднялся и принялся мерить шагами комнату, но почти сразу остановился и снова обернулся к ней. — Ты пожертвовала десятью годами жизни, чтобы у моего ребенка был отец, чтобы создать ему нормальную семью. И за это, даже и не было других причин, я должен любить тебя и забыть все обиды и всю горечь.

Свет померк перед глазами Анни. Она поднялась и отвернулась от Харпера, чтобы он не увидел ее слез.

— Понимаю. Оба мы изменились за эти годы. Думаю, я понимаю, что я — такая, какой стала теперь, — тебе не нужна.

Я не знаю, какой ты стала, Анни. Черт побери, ты же все время прячешься от меня под этой своей маской сдержанности, ты забираешься в раковину, а я остаюсь снаружи. И как ты мне прикажешь после этого разбираться в моих чувствах к тебе? Я знаю, что ты чувствуешь, только когда могу коснуться тебя, — но когда я касаюсь тебя, я уже ничего не соображаю. Тогда ты не отталкиваешь меня, нет… Когда мы провели с тобой ночь, ты ничего не скрывала. Вот такую женщину я хочу видеть рядом с собой, а не бесчувственную куклу, в которую ты превратилась ради моего брата!

«Спокойно, Анни. Держи себя в руках». Она вздохнула, потом еще раз, стараясь сдержать обуревавшие ее чувства.

— Ты несправедлив. Я не могу быть тем, чем я перестала быть. Я не кукла Майка. Я никогда такой не была. Но я и не та девочка, которую ты повел на пруд однажды летней ночью. Я не знаю, какой должна быть для тебя.

— Я и не хочу, чтобы ты становилась какой-то там для меня\ Я просто хочу, чтобы ты была самой собой, а ты этого избегаешь.

— Я не понимаю, о чем ты. Он повернул ее к себе лицом:

— Вот о чем.

Поцелуй застал ее врасплох. Боль не ушла, но это заставляло Анни только крепче прижиматься к Харперу; она была готова дать ему все, чего он захочет.

Она таяла в его объятиях, ощущая его желание, его страсть и…

— О Боже, Харпер, — прошептала она, задыхаясь.

— Вот чего я хочу. — Он заглянул ей в глаза. — Мне нужна твоя жизнь, твоя страсть. Твоя честность. Когда мы с тобой вот так близки, я знаю, что ты ничего не утаиваешь от меня.

Боль снова прихлынула к сердцу. Она опустила глаза и отвернулась.

— Черт возьми, не смей этого делать! — Харпер крепче сжал ее плечи. — Вот, я опять чем-то ранил тебя — и сам даже не знаю, чем. Только не отворачивайся от меня вот так молча. Скажи мне, Анни, скажи мне, чем я обидел тебя. Отплати мне тем же — но, ради всего святого, только не отталкивай!

Она покачала головой:

— Если мне больно, это вовсе не твоя вина. Если я хочу от тебя чего-то большего, чем секс, то с этим ничего не поделаешь.

— Проклятье, Анни, я вовсе не о сексе говорил, я говорил о честности. Просто… просто ты честна со мной только тогда, когда отвечаешь на мое прикосновение.

— Это несправедливо.

— Может, и несправедливо, зато это правда. Любая другая женщина сейчас устроила бы истерику, орала, рыдала — все, что угодно… любая — но не ты. Нет, ты держишь все внутри себя. Ты скрываешь от меня свои чувства, и мне кажется, что я просто свихнусь от этого в конце концов. Я не знаю, чего ты от меня хочешь.

Сердце Анни забилось чаще, она больше не могла сдерживаться.

— Я хочу от тебя всего, но согласна и на это…

Она заставила его склонить голову и поцеловала в губы.

На этот раз она застала его врасплох.

Глава 13

Харпер попытался было не поддасться ее ласке — он знал, что должен это сделать. Он хотел, чтобы она поговорила с ним, выложила наконец все, что наболело на душе.

Она и говорила — только не словами. Он чувствовал, как напряжены ее руки, обвившие его шею, как трепещет ее тело. Поцелуй Анни дышал страстью и печалью, и больше он не помнил ничего. Если это было все, чего она хотела от него, если это было все, что он должен был дать ей, они были обречены.