Лаура Грант - Венец желаний

• Название: Венец желаний
• Автор: Лаура Грант
• Жанр: Исторические любовные романы

Любой дворянин, лишь однажды увидевший леди Алуетт, очаровательную королевскую фрейлину, не мог остаться равнодушным к ее чарам. Однако за ее обольстительными улыбками и прелестной внешностью скрывалась душа, израненная тяжкими испытаниями... Блестящий английский рыцарь сэр Рейнер не был посвящен в ее секреты. Соблазненный ее талантами и красотой, галантный кавалер, он завоевывает ее сердце своей отвагой и страстными поцелуями возбуждает в леди Алуетт ответную страсть. Но лишь любовь,более могущественная, чем мирская власть, может разрушить довлеющее над ней проклятье...

---

Инноценция попятилась к лестнице, испугавшись его взгляда, в котором больше не было ни доброты, ни дружелюбия, отличавших его от озверевших от крови разбойников, тоже носивших на спине и груди крест. Огонь погас в его глазах, и теперь в них было пусто…

На почтительном расстоянии Инноценция шла за Рейнером и его псом, когда они покинули каменный дом и направились в центр города. Изредка пес оглядывался и лаял, посматривая, не собирается ли кто обидеть девушку, а его хозяин шел вперед не разбирая дороги, словно в каком-то кошмарном сне. В конце концов он остановился возле маленькой таверны, каких было полным-полно по всему городу, и уселся за первый же стоявший на его пути стол. Бросив хозяину горсть монет, он заказал вина для всех.

Фулк де Лангр все еще не мог прийти в себя от того, как удачно все вышло. Алуетт принесли на корабль, пока она была без чувств, и это тоже было хорошо, потому что, приди она в себя, и ее крики и возня могли бы вызвать ненужное любопытство и привлечь внимание людей на улицах города. Но она не пришла в себя, когда простыню сняли, а ее положили на койку в его каюте. Он даже прикоснулся к ее груди, чтобы убедиться, не перестала ли она дышать. Успокоившись, Фулк задумался над тем, как ему добиться от нее покорности, когда она проснется.

Чтобы скрасить себе ожидание, он вышел на палубу и радостно улыбнулся при виде удалявшейся с глаз Акры и садившегося за горой Кармель солнца. Ощутив вдруг прилив щедрости, он предложил выпить капитану-генуэзцу, не обращая внимания на то, что тот посматривает на него не совсем дружелюбно. Черт с ним! Может, ревнует? Наверняка он заметил, что Фулк с солдатами пронес в каюту завернутую в простыню женщину. Пусть его! Фулк заплатил два золотых византина сверху, чтобы на ночь занять каюту капитана и избежать вопросов настырных пассажиров, если им что померещится.

Несмотря на успокаивающее действие вина, Фулк совсем разволновался, когда спустился вниз и обнаружил, что Алуетт все еще без сознания.

Тихонько прижав ладонь к ее носу, он облегченно вздохнул, но, чтобы окончательно удостовериться, поднял ей веки и заглянул в слепые глаза. Зрачки сократились, когда он поднес поближе свечу.

Взяв нож, Фулк разрезал шелковый корсаж и сорочку из великолепного египетского полотна.

В сгущающихся сумерках он смотрел на поднимавшиеся и опадавшие в синих прожилках груди, потом протянул руки и стал ласкать розовые соски, но Алуетт ничем не выдала, что чувствует его прикосновение.

Несколько минут он размышлял, не взять ли ее, как она есть…бесчувственную и бессловесную. Войти в нее и излить в нее свое семя, пока она лежит, ни о чем не ведая. И сам удивился тому, насколько равнодушно воспринял эту мысль, словно он не мужчина, а евнух. Нет, ему надо, чтобы она ожила, чтобы сопротивлялась и восставала против него всем своим женским естеством, все равно ей с ним де справиться. Вот тогда, с Божьей помощью, он ей докажет! Он прикрыл ее простыней и сел рядом. Лет, надо подождать… Она этого стоит!

На рассвете, когда показался Тир, Фулк совсем отчаялся. Алуетт де Шеневи не пришла в себя, и не было никакой надежды, что ее состояние улучшится. Неужели он слишком сильно ударил ее? Господи, да он только прикоснулся к ней, чтобы она замолчала.

Вот будет дело, если Филипп узнает, что его сестра умерла от удара, расколовшего ей череп. Да сам ад не сравнится с тем, что устроит ему Филипп Капет!

Пока Фулк высаживался на берег, ему пришло в голову, что удача все-таки пока не оставила его. Филиппа еще не было, и его не ждали раньше назначенного времени. «Прекрасно, — подумал Фулк. — Надо поискать какого-нибудь сарацинского лекаря… или еврейского… и пусть он ее вылечит до приезда Филиппа».

— Эй! Ты там! — окликнул он темнокожего сарацина. — Мне нужен лекарь. Я тебе заплачу… И ему тоже… Хорошо заплачу.

— Кому лекарь, эфенди? — спросил сарацин, поднимая на него наглые глаза. Несмотря на почтительное «эфенди», никакой почтительности в его голосе не было.

— Ну, конечно, не мне! — огрызнулся Фулк, чувствуя, как его захлестывает ярость. — Ты что, не видишь? Это для госпожи… Для моей жены, — торопливо добавил он.

Зачем неверному псу знать слишком много!

Однако сарацин даже не пошевелился. Как стоял, прислонившись к столбу, так и остался стоять, смотря на него, не мигая, словно ящерица.

В конце концов Фулк достал золотую монету, которую сарацин небрежно попробовал на зуб прежде, чем спрятать в карман своего просторного а грязного одеяния.

— Иди за мной, — сказал он.

— С женой? — спросил Фулк.

Сарацин, уже удалившийся на довольно большое расстояние, остановился и обернулся.

— Да, — ответил он, глядя на франка с откровенной издевкой.

Когда же по кивку Фулка рядом с ним выросли два вооруженных воина, ему это не понравилось.

— Мы пойдем одни, иначе я не поведу тебя. Идти без провожатых по незнакомому городу?

Вдруг Фулк понял, что ему воздается за то, что он пытался сотворить с Рейнером в Генуе. Однако выбора у него не было. Он думал об этом, глядя на безжизненное тело. Если он хочет вырваться из этой проклятой страны и вернуться в прохладные зеленые леса Франции и Англии, Алуетт надо вылечить. Если же она умрет, самое малое, что может сделать с ним Филипп, — это отрубить ему голову. Ненадолго его заняла мысль, почему Филипп так привязан к своей незаконной сестре. Может, он сам испытывает к ней нечто вроде противоестественной страсти?

— Ладно, только не вздумай меня надуть, — сказал он, постаравшись придать своему голосу властность. — Я тоже вооружен.

Фулк сразу же понял, что сглупил. Да он не успеет даже вынуть меч или кинжал, если будет нести Алуетт. Глаза сарацина сказали ему, что тот подумал о том же, но, не говоря ни слова, он повернулся и зашагал в город.

Поначалу нести хрупкую Алуетт было не тяжело, однако время и жаркое солнце делали свое дело. Фулку казалось, что они уже целый час идут мимо лавок, мечетей, церквей по узким улочкам, где обитатели третьего и четвертого этажей легко могли дотянуться друг до друга над головами резких прохожих. Один раз его с Алуетт чуть не облили чем-то.

Наконец сарацин остановился возле каменного дома, отличавшегося от других только нарисованной над арочным входом змеей, обвившей чашу.

— Сюда, эфенди.

Внутри Фулк увидел полдюжины кроватей, на каждой из которых лежал смуглокожий больной. Люди были похожи на нищих — двое мужчин, женщина и дети, — но простыни сверкали чистотой, а сами больные вымыты и умащены чем-то приятно пахнущим. Устремленные на Фулка любопытные взоры не были затуманены болью.

Фулк обернулся, чтобы что-то сказать сарацину, но его уже и след простыл. Фулк бросился к двери. На улице были только женщины с закутанными лицами и дети.

Кто-то тихо вошел в комнату. Фулку показалось, р вошедшего нет возраста, впрочем, как у многих в этой пустыне. Стоит миновать юность, и уже никто не скажет, сколько человеку лет то ли сорок, то ли шестьдесят.

— Я… Я не позволю лечить мою жену вместе со всяким сбродом! — заявил Фулк.

— Вряд ли в ваших интересах диктовать условия, — спокойно ответил лекарь. — Разве у вас не безвыходное положение? — Он, не выказывая никаких чувств, оглядел неподвижную Алуетт, ее приоткрытые губы, прислушался к тихому дыханию. — У меня здесь есть отдельная смотровая комната. Отнесите ее туда.

Он махнул налево.

У Фулка появилось странное ощущение, что его ждали.

По знаку лекаря он положил Алуетт на высокую кровать посреди комнаты. На полках вдоль стен стояли кувшины и бутыли с разными жидкостями. С потолка свисали сухие травы. Через окна и дыру в потолке прямо над кроватью в комнату вливалось много света.

Освободившись от ноши, Фулк счел себя обязанным еще раз проявить власть. Он вытащил кинжал и приставил его к груди лекаря.

— Эта женщина — сестра короля Франции, — сказал он, — и моя жена. Если она умрет, ты тоже умрешь самой мучительной смертью.

Сарацин даже не вздрогнул. Он все также осматривал Алуетт.

— Угрозами делу не поможешь, — ответил он.

— Нет, но есть люди, которые знают, куда я пошел. Они на тебе места живого не оставят, если что-нибудь случится с ней или со мной.

Поверил ли ему сарацин? Фулк смотрел в сторону, когда говорил все это, отлично зная-, что его люди сейчас, наверное, умирают от жары и вряд ли даже попытались проследить, куда его повели. Он никогда не платил им столько, чтобы они забывали о себе ради него.

Сарацин взглянул на него. Похоже было, что он принял решение.

— Гассан! — позвал он, щелкнув пальцами. Худенький юноша скользнул в комнату. Лекарь что-то приказал ему по-арабски, после чего юноша закивал головой и, бросив взгляд на Фулка, быстро вышел.

— Что ты ему сказал? — подозрительно спросил Фулк.

— Послал его к аптекарю за травами, которых у меня нет, — спокойно ответил лекарь. — Могу я теперь спросить, каким образом ваша жена получила удар по голове?