Оливия Голдсмит - Семейный стриптиз

• Название: Семейный стриптиз
• Автор: Оливия Голдсмит
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-03001-8

Они все были более или менее счастливы в семейной жизни – и лишились этого счастья по разным причинам. Любимого мужа Мишель арестовали за продажу наркотиков, муж Энджи, как оказалось, все время изменял ей с ее лучшей подругой. У Джады еще более трагическая история: муж ушел к любовнице, забрал детей и через суд вынудил жену платить алименты на детей.

Собравшись все вместе, женщины решили отомстить своим «бывшим», а потом построить жизнь заново, кто как сумеет. Удастся ли им это? Жизнь покажет.

---

Встроенный шкаф Дженны был не только гораздо больше, но и куда запущеннее шкафа Фрэнки, а в одном из дальних углов несущая балка образовала своеобразную узкую нишу. Фрэнк-старший, помнится, устроил взбучку рабочему, когда тот начал заделывать этот закоулок доска­ми – ни к чему, мол, уничтожать лишнее пространство в доме. Фрэнк все делал на совесть. Как и сама Мишель.

Она приступила к самой грязной работе – чистке ниши и тогда обнаружила, что ковер в этом уголке отошел от пола и слегка загибается. «Господи, сколько же там, на­верное, пыли накопилось!» – со вздохом подумала Ми­шель. Она отогнула ковер и с удивлением увидела, что квадрат досок под ним совершенно чист. Более того, не­сколько досок не набегали друг на друга, как на паркетном полу в гостиной, а просто соприкасались краями. Мишель машинально протянула руку в резиновой перчатке и с лег­костью вынула одну из досок.

Все остальное происходило словно во сне. Под доска­ми обнаружились четыре прямоугольные, завернутые в га­зету, пакета, туго притиснутые друг к другу. Один из них Мишель достала, осторожно отогнула уголок газеты – и увидела пачки стодолларовых купюр в банковской упаковке.

Сама не своя от шока, Мишель поднялась, прошла в комнату и рухнула на кровать лицом вниз. Еще совсем не­давно она была банковским работником, и ей не составля­ло труда прикинуть сумму, спрятанную в платяном шкафу ее одиннадцатилетней дочери. Полмиллиона! Почти пол­миллиона долларов хранятся под стоптанными кроссовка­ми и новенькими лаковыми туфельками «на выход»…

Перед ней замелькали кадры жизни с Фрэнком и деть­ми. Какой она была, эта жизнь? Удобной. Легкой. Рост цен, инфляция, экономические кризисы, сказавшиеся на всех, кого она знала, ее семью не затронули. Бизнес Клин­тона рухнул, а дело Фрэнка по-прежнему процветало. Ми­шель покупала себе все, что понравится, и Фрэнк ее только поощрял. Он дарил ей драгоценности, возил всю семью на море. Регулярно пополнял ее счет, и она спокойно оплачи­вала квитанции. Месяц за месяцем. Месяц за месяцем.

Она вспомнила обыск. И встречи с Брузманом. И заве­рения Фрэнка, что он ни в чем не виновен…

– Дура, – произнесла она вслух. – Дура!

Мама была права. Я действительно дура. И Фрэнк тоже принимает меня за дуру.

Но даже круглая дура понимает, откуда берутся такие деньги.

ГЛАВА 30

Едва открыв глаза, Энджи ринулась в ванную. Каждое утро, прежде чем пройти с Джадой и Мишель обычный ма­ршрут, она должна была сначала пройти через эту пытку, а потом целый день бороться с тошнотой, накатывающей от любого запаха. Беременность и обоняние развивались в едином темпе, причем любое мясо отдавало падалью. Соб­ственно, она теперь питалась только хлебом. Библейское «не хлебом единым жив человек» следовало бы дополнить: если этот человек – не беременная женщина. «Вот вам и еще одна разница между полами», – с горечью подумала Энджи, по кусочку отламывая от горбушки, и представила крохотную жизнь, растущую внутри ее. К врачу пора схо­дить… А зачем?

Она все еще сомневалась, стоит ли продлевать муки хоть на один день; но мысль об аборте, об уничтожении маленького человечка и о том, чтобы принять такое реше­ние в одиночку, была невыносима. Она так любила Рэйда, так мечтала всегда быть рядом с ним… Одним махом убить свою мечту, пусть ей и не суждено осуществиться? Немыс­лимо.

Но и оставаться со своей тайной один на один станови­лось все тяжелее. До сих пор Энджи удавалось скрывать от отца приступы рвоты, а Энтони, бизнес которого требовал частых отлучек, пока не замечал округлившейся талии до­чери. И слава богу. Ничем он ей сейчас не поможет, только разразится угрозами в адрес Рэйда и, конечно, заплатит за операцию, приняв за нее решение, которое вправе прини­мать только женщина.

Сегодня Энджи уехала на работу рано, оставив Энтони записку на кухонном столе – струсила сообщить ему лич­но о том, что нашла подходящий вариант и завтра переез­жает. Хватит с нее маминых советов насчет мебели, рас­спросов о цене, соседях, планировке…

В своем кабинете Энджи налила чашку цветочного чая – о кофе давно речь не шла – и опустилась в кресло за столом. Она хваталась за любое дело, потому что только работа избавляла от мыслей о собственных проблемах. Но сколько ни откладывай… Не только каждый день и час – каждая секунда приближала тот момент, когда решение будет принято. Если не ею самой, то природой.

Энджи была одна – и не одна. Спала она крепче и вместе с тем тревожнее, чем когда-либо в жизни, и просы­палась уставшей. Объем работы и переживания за клиен­ток вкупе с растущей внутри тайной выжимали из нее все силы. К середине рабочего дня Энджи уже едва держалась на ногах, а дважды даже задремала за столом, уронив голо­ву прямо на папки, и проснулась с затекшей шеей и струй­кой слюны в уголке рта. На папке с делом Джады так и ос­талось темное пятно – след дневного отдыха адвоката.

Энджи придвинула к себе папку и перелистала страницы. Джорджу Крескину правдами и неправдами удалось добиться срочного слушания дела об опекунстве, так что сроки поджимали. Интересно, есть ли способ оттянуть на­чало процесса?.. Энджи решила посоветоваться с Майклом Райсом. Дел у него тоже по горло, но он всегда готов по­мочь, а ей сейчас любая помощь ох как нужна.

Майкл был у себя, в комнатушке не больше кабинета Энджи, где царил, однако, безукоризненный порядок. Оторвав взгляд от папки с делом, он педантично завернул колпачок ручки.

– Кого я вижу! Уже на работе – и бодрствуешь! – Поймав виноватый взгляд Энджи, он рассмеялся и кивнул на стул. – Присаживайся. Я вчера заглянул к тебе, а ты по­чиваешь. Я ведь предупреждал, что наша работа затягивает и выматывает!

Энджи не смогла не улыбнуться в ответ. Хороший он все-таки, Майкл. Симпатичный и на удивление доброжедательный для провинциального, обремененного семьей «белого воротничка».

– Не взглянешь ли вот на это? – Она протянула толь­ко что полученную копию отчета миссис Элрой. – На мой взгляд, хуже и быть не может. Или у страха глаза велики? Джада будет в шоке.

Майкл вскинул брови:

– Джада? Вы перешли на «ты»?

Энджи лишь пожала плечами. Она очень надеялась, что преувеличивает опасность, однако Майкл ничем ее не утешил.

– Ну и ну! – протянул он задумчиво, откладывая лис­ты. – Похоже, без показаний лояльного специалиста не обойтись.

– Ты такого знаешь?

– А как же! Лучше доктора Полласки из Йеля не най­ти. Мы с ней давно дружим. Но прежде чем тратить деньги на эксперта со стороны, скажи-ка вот что: ты напрочь отбрасываешь возможность, что миссис Джексон… – он сверился с отчетом, —…действительно является неуравно­вешенной особой, с возможной склонностью к наркотикам – и далее по тексту? – Не успела Энджи ответить, Майкл воскликнул: – Боже правый, да они сюда втиснули вырезки из газет и часть показаний против Руссо и его жены! Это та самая подруга? Дети действительно дружили?

– Стоп-стоп! Не надо делать поспешных выводов. Очень может быть, что Мишель сама окажется среди наших клиенток. Обвинение ей не предъявлено, да и муж пока только обвинен, а не осужден. Мы живем в Америке, Майкл!

– Ха! Скажи это судье. Я его знаю как облупленного. То, что выглядит как крыса, он без колебаний крысой и назовет.

Энджи вскочила на ноги.

– Но ведь это же бесстыжая, беспросветная несправед­ливость! Джада из кожи вон лезла, чтобы сохранить семью, пока этот тип развлекался в свое удовольствие. Неслыханно!

Майкл улыбнулся, и Энджи вдруг рассвирепела:

– Надо мной смеешься? Ну, если тебе так смешно, обойдусь и без твоей помощи. Я выиграю это дело, вот уви­дишь!

– Ты мне нравишься, Энджи, вот я и улыбаюсь, – без тени обиды отозвался Майкл. – Я и сам был таким же: ув­леченным, страстным. В профессиональном смысле, – быстро добавил он при виде заалевших щек Энджи. – Ну что ты вскочила? Садись. Наша задача сейчас – вырабо­тать стратегию не хуже, чем у Крескина. Надо отдать ему должное – пока он нас переиграл. Не станешь же ты тол­кать речи о справедливости в надежде на понимание судьи, верно? Следовательно, мы должны найти других свидете­лей, другого инспектора соцслужбы. Можно попробовать и с детьми поработать.

– Джада об этом и слышать не желает.

– Я ее понимаю. Однако судья, скорее всего, изъявит желание увидеть старших детей и задать им кое-какие во­просы. Крескин, будь уверена, миндальничать не станет и подготовит ребят соответственно.

– Они обожают мать и хотят вернуться домой. Пусть судья это от них и услышит.

– Малыши с ожогами по всему телу тоже твердят, что они очень любят маму, которая тушила о них сигареты, – возразил Майкл. – Все дети любят своих матерей, это нормально, Энджи.

На Энджи внезапно накатила такая мощная волна ус­талости, что она опустила голову и бессильно прикрыла глаза. Сколько всего предстоит сделать, сколькому на­учиться… А времени совсем мало, и она так устала! Не вы­играть ей, наверное, этот процесс… Разозлившись на себя за малодушие, Энджи резко вскинула голову и встретила пристальный взгляд старшего коллеги.