Уитни Гаскелл - Настоящая любовь и прочее вранье

• Название: Настоящая любовь и прочее вранье
• Автор: Уитни Гаскелл
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-033217-3, 5-9713-0714-2, 5-9578-2792-4

Встреча с Судьбой?!

Прекрасный принц, который влюбится в вас с первого взгляда и увезет в белом лимузине?!

Да какая нормальная, привлекательная, профессионально реализованная женщина верит в такие романтические басни?!

Все так.

Но… что делать, если сама ЖИЗНЬ неожиданно подбрасывает именно такой сюжет?

Встреча с Судьбой (в самолете).

Принц (красивый, одинокий, обаятельный).

Любовь (с первого взгляда).

Что делать?

ЖДАТЬ ПОДВОХА!

---

Макс только фыркнул.

– Ладно, она просто лапочка, но все равно не могу понять, из-за чего столько шума! Тем более что она все равно останется в счастливом неведении. Если только мистер Секси Бритт не проговорится.

– Он, кстати, американец. И вряд ли проговорится, – отмахнулась я, но тут же прикусила губу. Потому что Мадди могла все узнать исключительно в том случае, если мы с Джеком будем продолжать встречаться. Что крайне маловероятно. И все же… в моей циничной душе расцвел крохотный росток надежды. Джек попросил у меня номер телефона, рабочего и домашнего, номер факса и даже адрес электронной почты и тщательно записал мне все свои контактные номера. Сто раз пообещал, что позвонит, и не просто ради приличия, а вполне искренне.

Макс, видевший меня насквозь, немедленно заподозрил правду.

– Поверить не могу, – брезгливо качнул он головой. – Неудивительно, что ты никак не можешь найти себе мужчину. Отгородила себя тысячью жалких, дурацких, педантичных правил относительно того, с кем можно встречаться, а с кем – нет, считаешь, что девяносто девять процентов мужчин гроша ломаного не стоят, а потом влюбляешься в типа, которого вряд ли еще увидишь. Какая-то патология.

– Я не влюбилась, – слабо возразила я.

– Ну да, как же! Сумела же найти себе Самого Неподходящего в Мире Мужчину: живет в другой стране, встречался с твоей лучшей подругой и никаких шансов, что отношения будут продолжаться! Вот в кого ты втрескалась, – бушевал он, после чего допил вино, снова наполнил бокал и предложил бутылку мне. Я отмахнулась: по рабочим дням мой лимит – один бокал вина.

– Господи, кто говорит о любви? Сама знаю, что больше его не увижу: не такая я идиотка, – начала я с достоинством, но тут же испортила все впечатление, предательски покраснев.

Макс схватил мою руку и дружески сжал. Он вообще из тех, кто обожает всякие нежности, прикосновения и объятия.

– Я никогда не утверждал, что ты идиотка. Совсем наоборот. Просто не хочу, чтобы ты заранее настраивала себя на неудачу. Кстати, ты голодна? Как насчет китайской кухни? Хватай трубку и звони в ресторан. По-моему, рассыльный к тебе неравнодушен, потому что, если заказываешь ты, всегда кладет лишнюю порцию жареной лапши.

Когда мы поели, я постаралась отвертеться от очередного, двадцатого по счету просмотра картины «Властелин колец. Братство кольца». Это любимый фильм Макса после «Империя наносит ответный удар». Кроме того, он имел неприятную привычку произносить реплики в унисон с актерами. Уже того факта, что Дафна любила дурацкие фильмы не меньше, чем он, должно было быть достаточно, чтобы жениться на ней. А я поспешила схватить сумку и ретироваться.

Открыв собственную дверь, я немедленно швырнула вещи на пол (одно из преимуществ одинокого житья) и облегченно вздохнула. Какое счастье – оказаться дома!

Моя квартира совсем не блистала модной обстановкой, как у Мадди или Макса. Большинство мебели куплено в «Икеа», где у клиента не выдаивают последний цент: мягкие подушки, плюшевая обивка, кресло из тех уютных вещиц, в которых можно утонуть на несколько часов, особенно если под рукой хорошая книга. Несколько предметов были заказаны по моему любимому каталогу «Поттери Барн», который Макс, самопровозглашенный эксперт по дизайну середины века, ехидно именует «порно для яппи».

Я всегда питала пристрастие к дорогим журналам по домашнему интерьеру, хотя на мои способности декоратора это мало влияло. Для меня это скорее фантазия. Я часами листаю их, рассматривая снимки домовладельцев. Нет, я завидую не их домам. Их жизни. Хочу быть одной из женщин того типа, которые в изящном платьице и остроносых туфельках моют листья салата в раковине в обставленной по последнему крику моды кухне с зелеными стенами, приспособлениями из нержавеющей стали и мраморными столешницами. Того типа, которые обставляют дома небрежной смесью бесценного антиквариата и удачных находок, сделанных на французских блошиных рынках. Того типа, которые развешивают по стенам картины, подаренные им талантливыми авторами. Женщины этого типа не работают за сущие гроши в третьеразрядных журналах, которые обычно стопками лежат в приемных врачей, в то время как посетители дерутся за потрепанный выпуск «Пипл» двухмесячной давности.

Я опустилась на рыжевато-коричневое покрывало дивана, положила ноги на журнальный столик и блаженно вздохнула. Слава Богу. Еще один день прошел. Я постаралась поправить статью о Сан-Антонио, неохотно изымая наиболее острые абзацы, делая текст таким же безликим и унылым, как номер «Холидей инн», в котором жила в этом городе. До чего же противно было выхолащивать содержание! Наступят ли времена, когда я смогу писать все, что хочу, не подвергаясь бесконечной правке? Конечно, я могла бы стать независимым журналистом, но конкуренция жестока, и не было никаких гарантий, что мои статьи будут печатать, не говоря уже о том, что в штате редакции у меня все преимущества стабильного жалованья и медицинской страховки. Нет, единственный выход – перебраться в очередной журнал… Но кто меня возьмет? Роберт вряд ли даст мне хорошую рекомендацию (разве что решит воспользоваться шансом от меня избавиться), а мои лучшие работы так и не увидели света, так что вряд ли перед моей дверью выстроится очередь желающих переманить столь ценного кадра к себе обещанием солидного контракта. Значит, я навеки застряла в журнале для старых маразматиков, и с этой угнетающей реальностью нужно смириться. Когда ты молод и мечтаешь о счастье быть взрослым (никакие родители не нудят над ухом: свой дом! свои деньги! конец школе!), до тебя просто не доходит, что вполне можно оказаться на подобной, выматывающей душу работе. Ладно-ладно, может, моя работа не настолько уж и выматывает душу, но до именин сердца ей тоже далеко.

Я откинулась на спинку дивана, раздираемая сомнениями, что делать дальше: включить телевизор, где наверняка идет какое-нибудь абсурдное реалити-шоу, или попытаться еще раз отредактировать статью. Но прежде чем успела что-то сообразить, зазвонил телефон. Я лениво подняла трубку, предположив, что это Макс, томимый желанием процитировать наиболее удачное место из фильма. В толк не возьму, зачем нужно крутить его снова и снова, если Макс и без того знает наизусть каждую реплику? Лично я считаю, что он неравнодушен к Лив Тайлер, особенно неотразимой с ушками эльфа.

– Привет. Полагаю, это означает, что ты благополучно добралась домой, – произнес знакомый тягучий голос. Мое сердце привычно покатилось куда-то… значит, не Макс! О нет! Этот теперь уже знакомый голос, перелетевший через океан, принадлежал Джеку Харрисону.

ГЛАВА 8

– Привет! – встрепенулась я и с ходу выпалила: – Не думала, что ты позвонишь.

– Почему? Я же обещал. И позвонил бы еще вчера вечером, но решил, что ты слишком устала, – пояснил Джек.

Хотите верьте, хотите нет, я втрескалась в этого парня по уши! И была бы на седьмом небе, позвони он мне хоть в три часа ночи!

Но, сообразив, что не стоит терять головы, я спокойно осведомилась:

– Что поделываешь?

– У нас полночь, так что лежу в постели, – сообщил он с игривыми нотками в голосе. – Специально лег попозже, чтобы поговорить с тобой. Не знал, удобно ли звонить тебе на работу.

Меня так и обдало теплой волной. Досада и тоска мигом улетучились, сонливость куда-то пропала, вытесненная притоком новых сил.

– Вполне. Но я сижу в клетушке, за перегородкой, так что все будут подслушивать, о чем мы говорим, – пояснила я. – Хорошо, что подождал до вечера.

– Я и сам рад. Знаешь, плохо, что ты так мало пробыла в Лондоне.

– Верно. Мы почти ничего не увидели. Ни Национальной портретной галереи, ни Музея Виктории и Альберта, ни даже Гайд-парка!

– Думаю, это всего лишь означает, что ты должна приехать, и как можно скорее! – воскликнул Джек. Тон был беспечным, но искренним.

– Полагаю, ты прав, – согласилась я.

– А когда?

– Господи, не знаю. У меня работа, и, честно говоря, мне это не по карману, – грустно призналась я.

– Я заплачу за билеты, – немедленно предложил Джек, что было унизительно: не хотелось, чтобы он посчитал, будто я прошу денег. Но все же он славный. Славный. До него у меня не было таких славных парней. Нет, разумеется, мне не приходилось иметь дело с желающими, чтобы их укрощали палкой, или нарываться на садистов в кожаных масках, но я всегда слишком увлекалась обаянием, воображая, что такие мужчины более привлекательны, хотя многолетний опыт говорил обратное. Обычно мужчины маскируют обаянием собственную никчемность. Но «славный» – это нечто другое. Совершенно новое. Может, то, к чему я, в конце концов, привыкну.

– Э… здорово. Очень великодушно, – пробормотала я. – Но я не могу принять такого подарка.

– Еще как можешь! Кроме того, у меня чисто эгоистические мотивы… я хочу снова тебя видеть, – объяснил Джек, будто проще ничего в мире не было.