Джудит Френч - Золотой отсвет счастья

• Название: Золотой отсвет счастья
• Автор: Джудит Френч
• Жанр: Исторические любовные романы

Этот роман — поистине райское наслаждение для тех, кто хочет хоть на время забыть о своих заботах. Он перенесет вас в мир удивительный и красочный, где есть все и схватки с пиратами, и экзотика джунглей, скрывающих племя безжалостных людоедов, и таинственный дух горного вождя инков (дух, а у самого из пальца кровь идет), и месть коварного злодея, и несметные сокровища, на поиски которых отправляются отважная мисс Элизабет и собственноручно выпоротый ею (за дело) благородный разбойник Кинкейд. Благородный и несказанно красивый! А это значит, что есть в этой книге и любовь, да какая — страсть, жаркая, самозабвенная, прекрасная!

---

«И ты помни об этом, Кинкейд, — про себя сказала Бесс, — а позабудешь, так сразу пожалеешь. О предательстве своем пожалеешь».

8

Кинкейд и Бесс продолжали путь до рассвета. Весь день они проспали в заброшенном сарае. К вечеру Кинкейд был уже бодр и полон сил. Целый час он где-то ходил и вернулся очень довольный. В руках у него была корзиночка, полная светло-коричневых свежих яиц и тарелка с румяным пирогом. Все это он раздобыл на подоконнике дома какой-то рачительной хозяйки. Бесс возмутилась его наглостью, но Кинкейд возразил, что он оставил у окошка два пенни — за глиняную тарелочку.

— Ворованного я никогда не ела, — с жаром сказала Бесс. — И не намерена привыкать к этому. Но ты! Почему ты не мог купить у хозяйки еду?

— А что, ты разве не накормила бы голодного путника, постучавшегося в твою дверь?

— Конечно, накормила бы. Но при чем здесь…

— Чем меньше людей видят меня, тем лучше. Считай, что я просто воспользовался положенным мне, как нежданному гостю, угощением. К тому же я избавил хозяйку от необходимости хлопотать.

С ребячливой ухмылкой он разрезал пирог на четыре части, две из которых проглотил в мгновение ока, не обронив ни крошки.

— Отлично! — с набитым ртом промычал он, протягивая Бесс тарелку. — Ты так и не съешь хоть кусочек?

Взгляд Бесс был прикован к румяной хрустящей корочке, под которой алели сочные вишни. Запах был такой, что у нее потекли слюнки.

— Я не нуждаюсь в ворованном.

— Тебе же хуже, — отозвался Кинкейд.

Бесс не успела и глазом моргнуть, как он уже ставил пустую тарелку на пенек около дороги.

— Ну, кто-нибудь заберет эту посудину.

— Но совершенно не обязательно, что это будет обворованная тобой хозяйка, — сказала Бесс.

Теперь, когда от пирожка не осталось и следа, она подумала, что, наверное, зря была такой щепетильной. А, судя по глухо рокотавшему вдали грому, ей предстоит сегодня не только остаться голодной, но и промокнуть до нитки.

— Как насчет яичка? — Кинкейд двумя пальцами держал аккуратное и чистенькое куриное яйцо, потом проткнул ножом дырочку в скорлупе и выпил содержимое.

Бесс содрогнулась.

— Как ты можешь? Бр-р.

Она любила яйца «в мешочек» и не представляла, что кто-нибудь способен есть их сырыми.

— Тебе еще и не такие яства придется отведать, миледи, — съязвил Кинкейд и принялся за второе яйцо.

— Не понимаю, почему нельзя поймать рыбу или подстрелить утку?

Мысль о сочной румяной жареной птице вызвала приступ головокружения. Даже печенная на углях рыба сейчас показалась бы Бесс изысканным деликатесом.

— Никаких костров. Хотя рыбку можно и сырую съесть — не хочешь попробовать? Мне вот приходилось — и не раз. Так как насчет яичка?

— Лучше я буду голодать.

— Ну валяй. Это лишний раз доказывает, что англичане глупы и строптивы, — заявил Кинкейд, разбивая дырочку в четвертом по счету яйце.

Игривый настрой шотландца показался Бесс подозрительным. Она приблизилась к нему и втянула носом воздух.

— Да ты нетрезв! — возмущенно воскликнула она. — Выпивку тоже стащил?

— Здесь редко кто ездит без фляжечки. Так что я по дружбе одолжил вот это. — Кинкейд показал на привязанную к седлу пинтовуго флягу в плетенке.

— Все ясно. И что это? Ром?

— Да какой ром! Пива чуток, — ухмыльнулся он. — Я хлебнул немного, и ты знаешь, должен признать, что это не самое скверное пойло.

— Предупреждаю, я не потерплю пьяниц в своем окружении! Если ты переберешь и грохнешься в канаву, клянусь, я так тебя и оставлю. Подыхай!

Кинкейд, оставив без внимания ее недовольство, начал напевать себе под нос какую-то шотландскую песенку. И Бесс вдруг обнаружила, что настроение у нее, несмотря на приближающуюся грозу, улучшилось, улетучились досада и раздражение.

В тех местах, где они ехали, полуостров, лежащий между Атлантическим океаном и Чеспикским заливом, сужался до нескольких миль. Предыдущей ночью путники преодолели незримую линию, разделяющую Мэриленд и Вирджинию. Теперь дорога шла вдоль побережья на юг. Океана хоть и не было видно, зато ветер приносил его солоноватый запах. По правую сторону бушевали травы, полыхавшие яркими пятнами цветов. Сумерки быстро сгущались. Допевали последние песни птицы, монотонно и немного печально ворковали дикие голуби.

Слева от дороги стояла глухая стена леса. Первых европейцев, ступивших на вирджинскую землю, наверное, встречали эти же вековые дубы и платаны.

— Щедрая здесь земля, — вдруг сказал Кинкейд. — Посмотри-ка, ни валуна, ни камешка. На севере Шотландии плодородный слой мелок. Хорошо, если травы растут густо, а богатых урожаев там не знают.

Бесс удивленно взглянула на него. При вечернем освещении резкие черты его лица смягчились. Он стал казаться моложе. А может, выпивка так подействовала на него, недоумевала Бесс.

Вспыхивали зарницы. Было тихо. Гром притаился в толще серого неба.

— Мне трудно судить. Я в других краях не бывала, — сказала девушка. — Но знаю одно: эту землю я люблю. Я родилась здесь и даже не представляю, смогу ли жить где-то еще. Почва у нас действительно богата и плодородна. Реки чистые, полноводные, а сколько в них рыбы! У нас такой густой лес, что любой путник там оробеет. Осенью небо черным становится — стаи диких гусей и уток затмевают солнце. И дождей, и солнца всегда столько, чтобы урожай был хорошим. Англия достаточно далеко, чтобы не докучать нам налогами, но достаточно близко, чтобы защищать от французов или испанцев. — Бесс улыбнулась. — Некоторые называют наш край восточным побережьем Райского сада.

По-моему, с этим можно согласиться.

— И все же до Шотландии вам далеко, — возразил Кинкейд. — Ничего общего. Гор нет. Так, какие-то возвышенности, которые и холмами с трудом назовешь. Вереска нигде не встретишь. Редкая женщина может тягаться с шотландками. — Тут он растянулся в ухмылке. — К присутствующим это, конечно, не относится. Хорошим сочным куском мяса нигде не угостят, я уж не говорю о виски. Настоящего виски я не пивал с тех пор, как попал в эти места. Но земля здесь щедрая. — Кинкейд вздохнул. — О большем и мечтать не стоит.

От внезапного глухого раската грома содрогнулось небо. Молнии сверкали все ближе и ближе. Заметно похолодало, ветер задул порывами, взъерошил лошадиные гривы, разметал волосы Бесс.

— Похоже, промокнем, — заметила она.

— Очень может быть, — согласился Кинкейд, оглядываясь по сторонам. — Нам туда, — указал он на сухой дуб-великан, который возвышался над другими деревьями. — Дорога там раздваивается. Надо добраться до трактира…

— Единственный трактир, который есть поблизости, это «Петушиный гребень», — сказала Бесс. — Бывать в нем я не бывала, но слышала, что там собирается всякая сомнительная публика.

— А мы с тобой, интересно, кто? Одержимые верой паломники? — усмехнулся Кинкейд и пустил лошадь галопом. За ним устремилась Бесс…

Голоса и хохот ветер принес прежде, чем они увидели сам трактир. Но вот за деревьями замелькали огни — в окнах таверны горел свет. Пришпорив лошадей, Кинкейд и Бесс влетели под хилый навес около большой «гостевой» конюшни. В этот момент дождь полил стеной.

Шквал превратил струи в мириады ледяных стрел, и Бесс даже под крышей мгновенно промокла. Кинкейд слез с лошади, открыл дверцу конюшни.

— Заходи! — крикнул он, но его голос заглушали вой ветра и шум ливня. Бесс не нужно было торопить. Пригнувшись, чтобы не стукнуться головой о низкую притолоку, она вошла в полутемное помещение. Осталось только ввести лошадей — для них пришлось распахнуть широкие двери.

В сарае не было ни одного отдельного стойла, лошадей пришлось просто привязать у стены. Бесс и Кинкейд быстро расседлали их, промокнули. В полумраке девушка нашла ведро для пойла, понюхала содержимое и только после этого дала животным попить.

— И что теперь? — немного растерянно спросила Бесс.

— Теперь бегом в трактир.

— Но судя по звукам…

— Да уж, это не деревянная церквушка. Ты будешь все время около меня. — Кинкейд взял девушку за руку. — Никуда не отходи. Не бойся. Я тебя в обиду не дам.

— А наши вещи? — замешкалась Бесс.

— Пока оставим их здесь, рядом с седлами. Насколько я понимаю, все посетители сидят в тепле и пьют.

Кинкейд потянул ее за собой. Несколько ярдов до двери в трактир им пришлось пробежать.

Разумеется, Бесс намеревалась войти первой, но Кинкейд удержал ее, недовольно проворчав:

— Уже все позабыла, красотка? Помни наш план: я — бывалый наемник, ты — моя подружка. Предупреждаю, я мрачный и ревнивый тип, так что если полетят головы, держи себя в руках.

Бесс пришлось прикусить язык, чтобы не разразиться едкой тирадой, и она покорно последовала в «Петушиный гребень» за своим «любовником».

Кинкейд остановился на пороге, оглядывая трактир. За его широкой спиной Бесс почти ничего не видела. Шагнув, наконец, в сторону, он жестом приказал ей следовать за собой. В дальнем углу горел очаг, над углями дымился большой закопченный чайник. Бесс с таким облегчением бросилась к огню, что даже внимания не обратила ни на жадные взгляды, облепившие ее, ни на говорок, пробежавший над столами.