Патриция Филлипс - Негасимое пламя

• Название: Негасимое пламя
• Автор: Патриция Филлипс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-237-04674-6

Прекрасная Джессамин Дакре готова была остаться старой девой, лишь бы не вступать в безрадостный брак по расчету. Девушка жила надеждой рано или поздно повстречать мужчину своих грез — и однажды мечта стала явью. В жарких объятиях валлийского рыцаря Риса Трейверона познала красавица пламя неистовой страсти и радость разделенной любви. Однако вскоре влюбленные, столкнувшись с предательством и коварством, оказываются на волосок от гибели. Джессамин и Рис бесстрашно вступают в борьбу за свое счастье…

---

— Но поскольку ты и понятия не имел, что я приеду в Честер, стало быть, все это великолепие готовилось не для меня. Даже самая искусная в мире швея не смогла бы управиться с ним за пару дней.

— Ах, моя прелесть, вы, как всегда, догадливы!

В его голосе звучала явная насмешка, и в душе Джессамин опять начал понемногу закипать гнев. А она уж совсем было решилась принять это платье в качестве искупительной жертвы. Хорошо хоть, что здравый смысл наконец смог одержать верх.

— Ты права, дорогая. Его и правда шили не для тебя. Это платье заказала дочка одного олдермена, а потом передумала — ей не понравился цвет. А мне показалось, что тебе оно отлично подойдет, Ну вот, нельзя же было, чтобы такая роскошь пропала зря! Так что не отказывайся от него, Джессамин, по крайней мере из уважения к тем чувствам, которые подвигли меня на это!

— Какая разница? — ворчливо произнесла Джессамин, робко прикоснувшись пальцами к прохладному, гладкому на ощупь атласу. — Можно подумать, это заставит меня изменить решение! — Ее пальцы с наслаждением зарылись в роскошный мягкий мех. Платье было так красиво — ничего более великолепного ей в жизни не доводилось надевать! Ведь один янтарь стоил целое состояние, а мехом куницы отделывали только платья знатных дам.

— Мне и в голову не приходило дарить тебе платье в качестве искупительной жертвы! Носи его на здоровье.

Немного оттаяв, Джессамин осторожно приподняла чудесное платье, поразившись, что ярды сверкающей ткани почти ничего не весят. Приложив его к себе, девушка забыла о Рисе.

Когда его горячая рука легла на ее плечо, Джессамин оцепенела от неожиданности. Дальше все произошло так быстро, что протест ее затих, не успев родиться. Руки Риса обвились вокруг Джессамин, он лихорадочно прижал ее к себе, и девушка поняла, что почти не сопротивляется. У нее еще хватило сил с упреком посмотреть на него, с губ ее уже готовы были сорваться гневные слова.

— Нет, любовь моя, не надо… люби мели! — взмолился он, и его рот прижался к ее губам.

Яростный водоворот чувств захлестнул Джессамин и увлек ее за собой. Губы Риса были нежными, как лепестки цветка. Поцелуй становился все более страстным, губы его обжигали ее будто огнем, растопив последние жалкие остатки сдержанности. Со вздохом, больше похожим на рыдание, она приникла к нему, наслаждаясь возможностью чувствовать все его сильное, мускулистое тело, отбросить наконец прочь и свою раненую гордость, и жгучую ревность, и обиду. Кровь бешено забурлила в се венах, голова закружилась. Наконец, не в силах больше сдерживаться, они вдвоем опустились на постель.

Уже в последний момент у Риса хватило сообразительности отшвырнуть в сторону сверкающее платье, и золотистый атлас, всеми забытый, соскользнул на пол и блестящей лужицей растекся на полу. Сгорая от желания, которое оба так долго и мучительно таили в себе, Рис и Джессамин прижались друг к другу. Сердца их бились в унисон. И убогая, полутемная комната закружилась перед их глазами в водовороте страсти.

— Скажи, что ты все еще любишь меня! — умоляюще прошептал он чуть слышно.

— Ты же знаешь, что люблю… и никогда не переставала любить. О, как я хотела возненавидеть тебя! Только все оказалось напрасным. Ты — мой единственный! Кроме тебя, мне не нужен ни один человек на свете! — тихо призналась Джессамин.

— Скажи еще раз, что любишь меня, — сурово потребовал Рис, поглаживая ее по плечу! Рука его украдкой скользнула в вырез се голубой сорочки, который соблазнительно распахнулся, приоткрыв упругую грудь. Лаская бархатистую кожу, он прошептал, задыхаясь от охватившего его жгучего желания: — Ну скажи же, умоляю тебя!

Содрогнувшись от наслаждения, о котором мечтала давным-давно, Джессамин не мешала ему завладеть этими восхитительно округлыми выпуклостями! Девушка и сама умирала от желания изведать восторг его прикосновений и, в свою очередь, заставить и его сгорать от страсти. Но Рис не нуждался в этом. Тело Джессамин сулило ему такое наслаждение, при мысли о котором у него перехватывало дыхание. Он нежно сжал ее молочно-белые груди, осторожно поглаживая загрубелыми пальцами пунцовые вишенки сосков.

— Я люблю тебя, люблю так, как никто никогда не любил! — со стоном выдохнула Джессамин, прижавшись лбом к его чуть влажной от пота, горячей шее. И внезапно почувствовала покой, словно укрылась от всех терзавших ее страхов в теплой и уютной глубине пещеры. Не было больше ни одиночества, ни боли — она была не одна.

Услышав это неосторожное признание, вырванное у нее страстью. Рис едва смог сдержать стон. Прижав девушку к себе, он покрывал жадными, обжигающими поцелуями все ее тело. Страсть и желание переполняли Джессамин, груди ее набухли, кровь горячей волной заструилась по жилам. Она прижалась к его груди, сгорая от нетерпения насладиться ощущением его обнаженной плоти. Она дергала за пуговицы дублета, но дрожащие пальцы ей не повиновались, и Джессамин в бессильной ярости рвала упрямый дублет, не представляя, как с ним управиться.

Ее неловкость позабавила Риса. Улыбнувшись, он на секунду отстранился и разом расстегнул и дублет, и рубашку. Прижавшись к его обнаженной груди, Джессамин содрогнулась от наслаждения — он весь пылал, а его спутавшиеся черные, как вороново крыло, волосы коснулись ее шеи, чуть заметно щекоча влажную кожу.

Обхватив его голову трясущимися руками, Джессамин быстро прижала его пылающее лицо к своей груди. И когда горячие, настойчивые губы Риса нежно сжали ее напрягшийся сосок, слегка пощипывая упругий бутон, она чуть не закричала от жгучего наслаждения.

— Господи, я только и делал, что мечтал об этом все дни! — хрипло прошептал Рис. Его руки, скользнув вниз по телу Джессамин, запутались в складках ее голубой сорочки. Накрыв ее своим горячим телом, Рис забыл обо всем. Обжигающие поцелуи градом посыпались на содрогающееся под ним молочно-белое тело, он терзал и мучил ее, упиваясь каждым прикосновением к этой покорной плоти. Пальцы его запутались в густой гриве разметавшихся по подушке волос. Джессамин бессильно закинула назад голову, и волосы ее, сверкая и переливаясь точно ковер из осенней листвы, заставили его сердце гулко забиться от восторга.

И вот наконец они вытянулись рядом, полностью обнаженные, плоть к плоти, обжигая друг друга своим дыханием, став единым целым.

— Как ты великолепен, мой горячий валлиец! — воскликнула Джессамин, задыхаясь от наслаждения, когда почувствовала на себе тяжесть его могучего тела. У нее вырвался гортанный смешок, но Рис прижался к ней теснее, горячая тяжесть его набухшей плоти коснулась ее — и смех сменился стоном. А Рис с удивлением понял, что еще никогда в жизни не горел такой страстью, никогда так отчаянно не желал ни одну женщину — только эту, единственную, что сейчас билась в его объятиях.

Джессамин скользнула пальцами по его копью и содрогнулась от предвкушения того восхитительного мгновения, когда она почувствует в себе эту обжигающе горячую плоть. Загрубевшие пальцы Риса осторожно коснулись нежной кожи у нее между ногами.

Прикосновение это было едва заметным, по Джессамин, потеряв голову, резко раздвинула ноги, позволив ему вжать свой подрагивающий от нетерпения жезл меж своих бедер.

Рис осторожно раздвинул в стороны шелковистые розовые створки раковинки, прикрывавшие вход в сокровенные глубины ее тела, и его опытные пальцы в который раз заставили Джессамин содрогнуться. Нечеловеческим усилием воли сдерживая рвущуюся наружу страсть, он ждал, пока она будет готова принять его, чувствуя, что еще немного, и желание его выплеснется наружу.

— О, Джессамин, я люблю тебя! — шептал он задыхаясь.

Все было сказано. Они оба горели одним и тем же желанием. Вдруг словно искра пробежала между ними. Широко раздвинув бедра, Джессамин обвила его шею руками и, согнув ноги в коленях, притянула к себе властным движением, стремясь заставить его переступить ту черту, после которой уже нет возврата.

Покрыв ее лицо поцелуями, Рис опрокинул ее на подушки и, накрыв своим тяжелым телом, скользнул в бархатистую тесную расщелину ее женственности.

Почувствовав, какая она горячая и тугая, он запрокинул голову и с торжествующим криком резким рывком ворвался в нее.

Она слабо застонала, ощутив глубоко в себе его жарко пульсирующую упругую плоть, и теснее прижалась, желая принять его как можно глубже, слиться с ним, став единым целым. Его бедра начали медленные толчки, погрузив ее в пучину пьянящего экстаза. Водоворот чувств захлестнул влюбленных, и не было сейчас в мире такой силы, которая могла бы заставить их разжать объятия. В эту минуту казалось, что они стали единым целым: их сердца бешено колотились, а души слились. Им обоим хотелось только одного — чтобы никогда не кончался этот горячий, — буйный восторг.

Волна неземного блаженства накрыла любовников, унося их к вершинам экстаза. Джессамин забилась в сладостных судорогах, яростно прижавшись к нему, прежде чем медленно погрузиться в бархатную темноту освобождения.