Поль Феваль - Королевские бастарды

• Название: Королевские бастарды
• Автор: Поль Феваль
• Издательство: Эксмо, «Барбара»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-298-9

Париж, 50-е годы прошлого столетия. Здесь живут последние представители рода королевских бастардов Фиц-Роев. Одна из самых богатых семей вынуждена скрывать своих наследников от жестоких и атчных убийц и мошенников, пытающихся завладеть огромным состоянием Фиц-Роев. Совершаются жесточайшие убийства, составляются хитроумные планы. Кто законный наследник несметных богатств? Принц Жорж де Сузей? А может, его секретарь Альберт? И кто такие Клотильда де Клар и Лиретта, маленькая нищенка, проживающая в цирковом фургоне?

Нежная любовь Лиретты к Клеману, брачный контракт Клотильды и принца Жоржа, роковая любовь Альберта к мадемуазель де Клар находят кровавую развязку в особняке де Сузеев.

---

Ее слова казались ему чарующей музыкой. Он кивал, ему было покойно, уютно…

Он не мог оторвать от Лиретты глаз – так прекрасна она была.

Лиретта торжествовала, но тихо, сдержанно, и слезы ее были сверкающими бриллиантами, что затмевали жемчуга улыбки.

– Разве Бог не исполняет детских молитв? Вы полюбите меня, Жорж. Вы отдадите мне свое сердце, как когда-то отдали хлеб. Я буду ждать… я жду. Боже мой! Да ты же любишь меня!

Сколько радости было в ее восклицании!

Жорж склонился к ней, он был не в силах противиться чудодейственному зову. Нет, Лиретта не искала поцелуя, и все же… губы их соприкоснулись, и они замерли в полувздохе счастья.

Она была королевой, и он признал себя побежденным, он принял ее закон, хмелея от ее дыхания и наслаждаясь каждой секундой их свидания.

– Видишь ли, – заговорила Лиретта, внезапно отстранившись от него и приняв благовоспитанный вид, – к счастью, кое-кто думает за нас и управляет нашими поступками… Скоро завершится странная, таинственная и опасная битва. Хозяин этого дома доктор Абель Ленуар старается ради нас. По его приказу я оделась как девушка из благородной семьи, и по его воле мы здесь сегодня встретились. Я вспомнила заветные слова молитвы, и сейчас, наверное, он обыскивает тайник. Ты знаешь господина Пистолета?

– Знаю, – улыбнулся Жорж, – это один из людей доктора.

– Ты доверяешь доктору? – внезапно спросила Лиретта.

– Больше, чем самому себе, – без малейших колебаний ответил Жорж.

– Тогда пойдем со мной. Я провожу тебя к той, кого ты называешь Клотильдой, – предложила девушка, взяв молодого человека за руку.

– К Клотильде?! – воскликнул Жорж. – Но скажи мне, почему она не пришла сюда? Где она?

– У меня, – спокойно ответила Лиретта.

– У тебя? Мадемуазель де Клар? – удивился Жорж.

– Я и есть мадемуазель де Клар! – ответила Лиретта, вставая, и добавила: – Нищий дом Эшалота – недостойное убежище для невесты твоего брата. Мы с тобой сейчас отведем ее в особняк де Сузеев.

– Мы?.. – удивленно повторил Жорж.

– Но разве ты не должен представить меня своей матери? – спросила Лиретта.

И, видя, что юноша колеблется, пояснила:

– Когда мы придем в особняк де Сузеев, госпожа герцогиня уже получит архив семьи де Кларов. Там будет и мое свидетельство о рождении, дающее мне право на имя, которое носим мы оба, мой прекрасный кузен де Клар.

XXIV ДОРОГА К РЕКЕ

Но все пошло не совсем так, как предполагала мадемуазель Лиретта.

Эшалот привык, что ему подают завтрак, как только он проснется: он должен был съесть свой жидкий суп, где можно было отыскать всего лишь несколько перьев лука, съесть непременно, даже если все луковицы навсегда исчезнут с лица земли.

Но сегодня Лиретта ушла, и некому было варить Эшалоту суп.

Эшалот, храня верность доверенному ему посту, довольно долго боролся со своим все возрастающим аппетитом, но в конце концов голод победил, и он, как рассказывал впоследствии, «отлучился всего лишь на секундочку», чтобы съесть сосиску с капустой за десять су в ресторанчике по соседству.

Блюдо это в ресторанчике умели готовить на славу, а желудок Эшалота отличался вместительностью, да и сосиски наш герой обожал. Он попросил вторую порцию, потом третью… Поглощал он их с неимоверной скоростью, однако сумел вернуться к себе в фургончик только через полчаса, где и обнаружил, что комнатка его приемной дочки пуста.

…Эшалот ушел. Клотильда открыла глаза.

Ее по-прежнему лихорадило.

Она с изумлением оглядела незнакомую обстановку и наморщила лоб, пытаясь понять, почему лежит одетая на чужой узенькой кровати. Смутное воспоминание забрезжило было у нее в мозгу, но тщетно пробовала она напрячь память и сосредоточиться.

Мысли метелью кружились у нее в голове, и она никак не могла замедлить их бег. Рассудок бедняжки заволакивала тьма безнадежности.

Она поднялась и медленно вышла из фургончика. На ярмарочной площади уже толпился народ, и многие зеваки удивленно смотрели вслед бледной хорошо одетой девушке, решительным шагом удалявшейся прочь от цирковых балаганов.

Куда она торопилась?

Клотильда и сама этого не знала.

Говорят, что в минуту помрачения и горя случай всегда подталкивает тебя к беде.

Итак, Клотильда шла куда глаза глядят.

Дорога, которую она выбрала наугад, вела ее к Сене – сперва по улице Клиши, потом через Сент-Уэн, предместья, поля… В других обстоятельствах она ни за что не смогла бы проделать такой длинный путь пешком, но сейчас она шла и шла – медленно, с трудом, однако ни на миг не останавливаясь.

Шла час, второй, третий…

Она не видела никого вокруг. Отчаяние как будто возвело вокруг нее глухую стену.

Добравшись до решетки того замка, где Людовик XVIII любил пофилософствовать с госпожой Кайла, девушка свернула направо.

Клотильда не знала, что напрямик, через поля, она быстрее достигнет реки, но инстинкт повел ее именно через поля, хотя там не было даже тропинки.

Встречные не догадывались, как она устала. Голова ее была вскинута, а поступь тверда, хотя и шла она очень медленно. Ее застывшее лицо не выдавало никаких чувств, только глаза лихорадочно блестели.

Внизу, за парком, среди полей, покрытых инеем, текла Сена.

Летом островок Сент-Уэн – нарядный, украшенный зеленью (война еще не лишила его великолепных тополей) – был любимым местом народных гуляний, где до упаду плясали и во все горло распевали песни, но зимой он выглядел весьма неуютно.

Кругом не было ни души.

Клотильда спустилась к обледенелому берегу. Холода она не чувствовала. Она села на землю возле самой воды, обняла руками колени и склонила голову.

Одна-единственная лодка виднелась на реке: бедный рыбак удил рыбу, чтобы продать ее и купить своим детям еды.

Местные жители прекрасно знали эту позу отчаявшихся.

– Милая красавица, сейчас слишком холодно! Возвращайтесь-ка домой! – крикнул он из своей лодки.

Клотильда его не услышала.

И вполне возможно, что она еще не думала о смерти.

Но мысль о ней внезапно посетила ее. Девушка посмотрела на воду, и лицо ее просветлело при мысли об этом последнем прибежище. Рыбак с лодки предостерег ее:

– Мне ведь придется вылавливать вас, мадемуазель, а мои ребятишки тем временем будут плакать с голоду.

Клотильда подняла голову. Неужели она расслышала обращенные к ней слова? Нет.

Но рука ее потянулась за бумагами из особняка Фиц-Роев, спрятанными за корсажем.

– Они не мои, – прошептала бедняжка, – прежде чем уйти, я должна их вернуть.

И она повернулась спиной к реке и вновь пошла через поля – очень медленно, высоко вскинув голову, похожая на ожившую статую.

Она не обращала внимания на усталость. Она стремилась к цели.

День уже клонился к вечеру, когда Клотильда вновь оказалась на площади Клиши, шумной и запруженной народом. Фокусники давали свое последнее представление.

Лишь возле одного-единственного балагана, балагана Эшалота, никого не было.

Впрочем, Клотильда ничего этого не заметила. Она повернула к бульвару, не поглядев ни направо, ни налево, и стала неторопливо подниматься к нему.

Теперь она знала, куда идет.

Бульвар привел ее к улице Пигаль, и вскоре она увидела перед собой особняк де Сузеев.

Здесь она остановилась.

Против обыкновения ворота особняка госпожи герцогини были открыты.

Но Клотильда не вошла в них.

Она присела на камень – тот самый, что давно облюбовала Лиретта. Лицо Клотильды отражало тяжелейшую внутреннюю борьбу; она явно пыталась что-то вспомнить.

– Да-да, это здесь, – наконец прошептала она. Прижав руки к груди, девушка вновь нащупала бумаги и повторила:

– Они не мои, не мои!

И вдруг, быстро вскочив на ноги, прошептала:

– Клеман! Любимый мой друг! Ведь от меня зависит счастье Клемана! Я несу ему имя и состояние!

И она слабо улыбнулась.

Она вошла в ворота и зашагала по аллее, обсаженной деревьями. Заслышав ее приближение, какой-то человек метнулся к кустарнику, явно не желая показываться девушке на глаза. Впрочем, предосторожность эта была излишней: Клотильда не смотрела по сторонам.

Перед домом, который казался совершенно пустым, она ненадолго остановилась.

В саду происходило какое-то непонятное движение.

Появление Клотильды подняло в нем бесшумную суету, множество теней скользнуло за голые и черные кусты сирени.

– Они оба здесь, – сказала она, глядя на дом, – тот, кого я люблю, и та, кого ненавижу.

Хотя уже совсем стемнело (было около шести часов вечера), ни в одном из окон фасада не горел свет. Даже кухня и буфетная не были освещены.

Любой другой на месте Клотильды непременно обратил бы внимание на то, как странен этот темный, кажущийся пустым дом.

Однако Клотильда ничего не замечала.

Она вошла в главную дверь, миновала прихожую и поднялась по центральной лестнице.