Поль Феваль - Королева-Малютка

• Название: Королева-Малютка
• Автор: Поль Феваль
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-235-0

Париж, 60-е годы прошлого столетия. Поль Феваль, мастер авантюрного романа, главную роль в своей книге отводит молодому циркачу Саладену – хитрому, изобретательному, бессовестному и умному человеку, стремившемуся во что бы то ни стало преуспеть в жизни.

Он без зазрения совести обрекает на многолетние страдания прекрасную Лили и ее возлюбленного графа Жюстена де Вибре. Королева-Малютка, их маленькая дочка, похищенная Саладеном, становится предметом его спекуляции.

Роковая необузданная страсть герцога де Шав, нежная любовь Жюстины и Гектора де Сабрана, интриги, заговоры, тайны и преступления определяют судьбы героев. Автор в увлекательной форме развивает хитросплетения сюжетов, представляя своих героев на социальном и историческом фоне Франции послереволюционной эпохи.

---

– Разумеется, – ответил Самюэль. – Для этого существуют вещества, разъедающие материю, и реактивы.

– Отлично! А легкая неровность, свойственная поверхности родинок?

– Хе-хе, – улыбнулся доктор, – вы, решительно, весьма наблюдательны. Достичь этого, возможно, несколько труднее, но тем не менее я могу утверждать, что в состоянии отыскать средства, способные помочь воспроизвести эту легкую шероховатость, не повредив здоровью.

– А умеете ли вы рисовать, доктор, хоть немного? – снова спросил Саладен.

– Кажется, я догадываюсь… – начал было доктор.

– Догадывайтесь, о чем хотите, – оборвал его Саладен. – Я и не собираюсь ничего скрывать; отвечайте же!

– Да, – ответил доктор. – Если речь идет о плоде, я нарисовал бы его; я мог бы даже написать его красками, потому что когда – то пытался постичь искусство живописи, чтобы отдохнуть и рассеяться.

Саладен встал.

– Господа, – произнес он. – Я в высшей степени доволен тем, что завязал с вами отношения, которые в будущем могут принести пользу и вам, и мне. Собрание закончено… если только у вас нет для меня каких-либо сообщений.

– Но, – сказал Комейроль, – мы же не разработали никакого плана.

– Действительно, – вздохнул Жафрэ, – наш молодой Отец-Благодетель оставляет нас блуждать в каких-то тревожных сумерках…

Саладен пожал руки им обоим.

– Мы расстаемся ненадолго, дорогие мои, – успокоил он их. – Спите нынче спокойно, вам надо хорошенько отдохнуть, потому что я не поручусь, что вы сумеете вздремнуть следующей ночью.

– Тогда настанет день! – спросил Принц.

– Вы не представляете, какими ребяческими кажутся мне эти старые формулы, оставшиеся от наивных времен. Но не будем ничего менять: традиции достойны уважения. Итак, я оставляю вас. Каждый из вас услышит обо мне завтра до полудня. Если ваша мудрость подскажет вам, что присутствующего здесь Джоджа следует крепко-накрепко привязать за лапку к клетке, то я только похвалю вас за усердие. Доктор, приготовьте ваши разъедающие вещества, ваши реактивы и все ваши коробки с красками: завтра рано утром я буду у вас. Да, кстати, не хотите ли дать мне ваш адрес?

Доктор Самюэль с готовностью протянул шпагоглотателю свою карточку.

– Я появлюсь у вас, – продолжал Саладен, – с очаровательной юной особой – особой крайне изнеженной, предупреждаю вас, так что вам не следует доводить ее до слез, когда вы, играя роль Провидения, станете изображать на ее правой груди вишенку сорта бигарро, что означает – «пестрый».

Саладен поклонился всем по очереди и скрылся за дверью.

После его ухода в маленькой гостиной, служившей убежищем членам «Клуба Черных Шелковых Колпаков», долгое время царила тишина. Доктор бездельничал, Жафрэ попивал свой пунш, а Комейроль разжигал трубку, которую до сих пор не вынимал из кармана; может быть – в знак уважения к новоиспеченному Отцу-Благодетелю.

Нарушил молчание сын Людовика XVII.

– Кажется, мы поднимаем изрядный шум.

– Ничего особенного ожидать не приходится, – отозвался Комейроль.

– У молодого человека накоплен немалый житейский опыт, – заметил Добряк Жафрэ. – Но если бы наш приятель Джоджа не повел себя, как мокрая курица, у него не получился бы даже трюк с подсвечником.

– Я замешкался лишь на мгновение, – мрачно сказал итальянец.

– Сила малыша, – вслух подумал Самюэль, – заключается в том презрении, которое он к нам испытывает. Впрочем, его манеры мне не претят, а его рассуждения я считаю неглупыми. И потом – мы же все время мечтали о сильной личности, которая возглавила бы организацию.

– А он и впрямь сильная личность? – спросил Джоджа.

– Ей-богу, – ответил доктор, – на этот счет мне ничего не известно, но зато я отлично знаю: он не такой подлый трус, как ты, дружок мой Джоджа!

– Поживем – увидим, – проворчал тот. Комейроль и Жафрэ одновременно взглянули на него.

– Я рад, что Джоджа не нанес свой удар, – сказал Комейроль.

– И я тоже, – согласился с ним Добряк Жафрэ. А Самюэль добавил:

– Хоть мы еще и не совсем дряхлые, но все-таки и не первой молодости, так что совсем не плохо иметь во главе братства этакого молодца.

Похоже было, однако, что все они слегка лукавили.

– Двадцать пять лет минуло с той поры, – снова заговорил Жафрэ, легонько похлопывая Комейроля по плечу, – как ты в кабачке «Нельская башня» произнес речь о бумажнике человека, убитого в последнюю карнавальную ночь. А знаешь, в те времена ты был замечательным оратором.

– Да и выглядел чуть поэлегантнее некоторых шпагоглотателей, – ответил бывший клерк нотариуса. – И у меня были отличные идеи. Многим из них этот тупоголовый паяц наверняка позавидовал бы.

– Но надо сказать, – продолжал Жафрэ, – что были два человека, способные и тебя поставить на место. Это Приятель-Тулонец и Маргарита Бургундская.

– Тогда, в те времена, мы все были хоть куда! – воскликнул Комейроль, у которого глаза засверкали и кровь прилила к щекам.

– Однако же не стоит забывать, – миролюбиво продолжал Жафрэ, – что прежде речь шла о несчастных двадцати купюрах по тысяче франков, а теперь мы говорим о миллионах. Господа, дорогие мои друзья, мы были молоды, пылки, у нас хватало иллюзий, надежд, стремлений. В юности можно чувствовать себя богачом, имея жалкие двадцать тысяч франков, но нынче у нас другие запросы, мы хотим иметь деньги и вовсе не хотим работать. В общем, надо признать: этот юный плут явился как раз вовремя!

– Он нам дорого обойдется! – заметил Комейроль.

– Верно, – согласился Жафрэ, – но мы же снова вернемся к нашему с ним разговору, когда дело дойдет до дележки. Конечно, сейчас именно он – хозяин положения, но скоро работа будет закончена, и тогда мы вновь поменяемся ролями. Не забывайте, что низшие чины нашего братства знают только нас.

– Я думал об этом, – сказал бывший клерк нотариуса.

– И я тоже, – сообщил доктор Самюэль, – мы, конечно, старики, но…

Он расхохотался, и остальные присоединились к нему.

– Но не такие уж дряхлые! – закончил Жафрэ, допивая последнюю каплю своего пунша.

Таким образом, сложившееся положение дел было подвергнуто сомнению.

– Вы правы, вы совершенно правы! – сказал Принц. – Вы еще хитрее его!

– И потом вот еще что, – снова начал Жафрэ. – Я полагаю, что после того, как дело будет сделано, мы заполучим столько денег, что нам станет совершенно безразлично, кто возглавляет эти самые Черные Мантии. Подумаешь, Отец-Благодетель! Нам-то что до какой-то тайной организации!..

– …к которой мы никогда не принадлежали! – вставил доктор Самюэль.

– Вот-вот… Я и говорю: какая разница, кто станет начальником – Аннибал Джоджа или же господин маркиз де Розенталь… Ба! Часы на Сен-Жак-дю-О-Па прозвонили десять, крошки мои, я иду в постель…

Он водрузил на черный шелковый колпак широкополую шляпу и, опираясь на палку, направился к двери.

От порога он обернулся к итальянцу и сказал ему со всегдашней своей нежностью в голосе:

– А ты, сынок, послушайся меня и не сбивайся с пути! В то же время тяжелая рука Комейроля опустилась на плечо виконта.

– Проклятье! – выругался он, пристально глядя на итальянца. – Повинуйся приказу, милейший! Если с малышом что-нибудь произойдет до завтрашнего вечера, тебя изрубят в котлету.

Он вышел. Самюэль последовал за ним молча, но взгляд его был достаточно красноречив.

Последним из членов клуба уходил сын Людовика XVII. Он пожал руку виконту и сказал ему:

– Кажется, твоя шкура не будет стоить и двух су, если ты сдвинешься с места, крошка моя. Наконец-то мы встретили настоящего мужчину.

Аннибал Джоджа, оставшись один, упал на диван и обхватил голову руками.

– И все-таки я не сдаюсь, – прошептал он. – И вряд ли они станут искать меня в Италии.

В то же самое время Симилор и его сын Саладен шли под руку по пустынным улицам, тянущимся за Люксембургским садом.

Саладен присоединился к своему почтенному папаше, как только покинул кафе «Массене», и с удовольствием поздравил его с успешным исполнением интереснейшей роли.

Они беседовали. Господину маркизу де Розенталю в этот вечер трудно было сдерживать чувства.

– Понимаешь, папа, – говорил он, когда впереди показалась Западная улица, – с этими мумиями я проверну только одно дело. Воровство – не мое призвание. Кража может послужить отправной точкой для порядочного человека, но, в общем, на свете нет ничего, кроме коммерции. Я уже обо всем подумал: тебе ведь хватит для полного счастья трех тысяч ливров ренты, правда?

– Но… – хотел был возразить Симилор.

– Давай подсчитаем, – не дал ему договорить Саладен. – За шестьсот франков у тебя будет не квартирка, а райский уголок; тысячи двухсот тебе с лихвой хватит на пропитание; еще четыреста уйдут на гардероб. У тебя останется еще шестьсот франков на мелкие расходы и на прачку. Если захочешь, ты можешь даже кое-что откладывать…