Поль Феваль - Королева-Малютка

• Название: Королева-Малютка
• Автор: Поль Феваль
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-235-0

Париж, 60-е годы прошлого столетия. Поль Феваль, мастер авантюрного романа, главную роль в своей книге отводит молодому циркачу Саладену – хитрому, изобретательному, бессовестному и умному человеку, стремившемуся во что бы то ни стало преуспеть в жизни.

Он без зазрения совести обрекает на многолетние страдания прекрасную Лили и ее возлюбленного графа Жюстена де Вибре. Королева-Малютка, их маленькая дочка, похищенная Саладеном, становится предметом его спекуляции.

Роковая необузданная страсть герцога де Шав, нежная любовь Жюстины и Гектора де Сабрана, интриги, заговоры, тайны и преступления определяют судьбы героев. Автор в увлекательной форме развивает хитросплетения сюжетов, представляя своих героев на социальном и историческом фоне Франции послереволюционной эпохи.

---

Слова юного негодяя сопровождались несколькими выразительными гримасами, вполне соответствовавшими смыслу его речей.

Дрожа всем телом, Королева-Малютка закрыла лицо руками.

– И людоед сожрет тебя! – страшным голосом заключил Саладен.

Ручки Королевы-Малютки соскользнули со щек и упали на колени. Она опустила голову и беззвучно зарыдала.

Это был настоящий, жестокий урок жизни.

В ходе нескольких судебных процессов, потрясших и ужаснувших все общество, был выявлен один мерзкий секрет: оказывается, проще и быстрее усыпить ребенка, заставив его не улыбаться, а плакать. Бесчеловечные создания, у которых нет времени укачивать своих крошек, принуждают малышей рыдать.

В слезах младенцев содержится мощное снотворное, действие которого погружает малышей в крепкий сон. Те изверги, что время от времени предстают перед нашими судами, держа ответ за гибель своих сыновей и дочерей, отлично это знают; похитительницы детей тоже прекрасно осведомлены об этом.

Заставить ребенка спать, когда он этого не хочет, – такая же тонкая наука, как и укрощение диких лошадей с помощью голода и страха.

Но говорят – и эти сведения более всего отягощают наши сердца – что беспросветная нищета знает свои особые средства усыпления. Чтобы заработать на хлеб и тем самым прокормить ребенка, надо трудиться без отдыха, ни на миг не отвлекаясь от своего дела. Времени укачивать младенца нет. Плач ребенка – это его способ зарабатывать на жизнь.

Саладен знал все. Несколько минутой смотрел на плачущую Королеву-Малютку, содрогавшуюся от нервных всхлипываний. Девочка больше не пыталась ни кричать, ни открывать глаза.

В душе Саладена не было места жалости. Сердце этого подростка было твердо и холодно, как камень. Нет сомнений, этот мальчик должен был далеко пойти.

Наблюдая таинственное действие слез, мало-помалу погружавших девочку в сон, он сидел и размышлял.

«Бьюсь об заклад, еще ни на одной ярмарке не было такой хорошенькой зверюшки, – думал Саладен. – До чего же ладно скроена! Что за плечики! А ножки! Вот будет забавно, если она через несколько лет станет мадам Саладен! А что? Почему бы и нет? Может быть, ее будут называть даже мадам маркизой де Саладен, ибо я твердо намерен занять достойное место в жизни. И я пробьюсь наверх, действуя с настойчивостью и упорством ломовика!»

Юноша пожал плечами и расхохотался.

– Много воды утечет за это время, – проговорил он, – однако моя идея не столь уж глупа. Можно ведь глотать настоящие сабли, а не старое ржавое железо, и показывать эти фокусы в великосветских гостиных, нарядившись в шелковый жилет и повязав на шею батистовый галстук, и получать за свою работу тысячефранковые билеты, а не жалкие монетки в два су. Папаша Симилор, пока совсем не ополоумел, умел держать нос по ветру и посещал салоны банкиров и полковников. Когда-нибудь я непременно вытяну из него, что же кроется за волнующими словами: «Будет ли завтра день?» Любопытно, жива ли еще эта компания Черных Мантий. Если жива, мы до них доберемся, а если нет, то ее можно и воскресить.

Жалобный стон сорвался с губ Королевы-Малютки.

– Заткнись! – грубо сказал Саладен.

– Ой, мамочка! – всхлипнул ребенок. – Иди сюда, ко мне, прошу тебя!

– Заткнись! – повторил Саладен.

Жюстина вздрогнула и затихла.

Саладен приподнял одну из шторок, чтобы в фиакре стало немного светлее. Негодяй хотел получше рассмотреть свою добычу.

– Вот это да! – произнес он. – Овчинка стоит выделки! Девчонка не успеет и глазом моргнуть, как станет первой ученицей мадемуазель Фрелюш, единственной наследницы мадам Саки.

«Судите сами, – вернулся он к прерванным размышлениям, – все зависит от положения, которое ты занимаешь в обществе. Есть люди, которые крадут золото мешками, но не подвергаются и четверти тех опасностей, что грозят мне, пожелавшему заполучить несчастные сто франков. Однако сперва требуется набить руку, поэтому приходится начинать с малого».

Фиакр остановился перед домом № 17 по улице Сен-Поль.

– Кучер, – сказал Саладен, – мой маленький больной уснул у меня на коленях, я не хотел бы напрасно будить его; спросите, пожалуйста, живет ли здесь мадам Герине.

Кучер слез с облучка, направился к дому и через минуту вернулся. Когда он заглянул в фиакр, Саладен уже успел нацепить свой чепец и взять Жюстину на руки.

Разумеется, в доме никто не знал никакой мадам Герине. Саладен сделал вид, что очень огорчен, и, глубоко вздохнув, произнес:

– Ах ты, Господи! Бывают же подлые люди! Мне дали неправильный адрес. Что ж, делать нечего… Отвезите нас на угол бульвара Монтрей и Триумфальной улицы… Взгляните, какой он бледненький, бедняжка!

– Какая хорошенькая девочка, – заметил кучер.

– Это мальчик, но такой хиленький, что все принимают его за девочку, – объяснил Саладен.

Он поцеловал ребенка, плотно закутанного в старую шаль, и кучер вновь занял свое место.

Пока фиакр ехал от улицы Сен-Поль до бульвара Монтрей, выходящего к заставе у Тронной площади, Саладен безжалостно разделался с нарядом Королевы-Малютки. Негодяй оставил ей лишь нижнюю юбку без турнюра. В процессе этой операции он обнаружил на груди, возле правого плеча девочки родимое пятно.

– Смотри-ка! – воскликнул Саладен, с любопытством разглядывая эту природную отметину. – Настоящая вишенка! Да какая прелестная! Наверняка мамочка все время целовала ее. Да, этот знак мог бы создать мне кучу проблем, если бы находится на лице малышки. К счастью, он не виден, если только наша красавица не станет носить вызывающе открытых платьев!

Таким образом, дружески болтая с самим собой, славный юноша отвлекся от вишенки, которая могла служить лишь объектом любопытства, поскольку ее никак нельзя было продать, и обратил свой взор на золотой крестик, висевший у малютки на шее; цепочка крестика была сделана из того же благородного металла.

– Я не стал бы надевать эту вещицу на девочку за просто так, – задумчиво пробормотал Саладен.

Затем, словно вспомнив о чем-то, воскликнул:

– Ну-ка, посмотрим! Только что я говорил, что лучше бы дети гуляли в ошейниках, словно щенки спаниелей. Любящей мамочке пришла в голову та же самая мысль!

Саладен повернул крестик: на его обратной стороне было отчетливо выгравировано:

«Жюстина Жюстен, улица Лакюе, номер 5. Мадам Лили».

– Ага, – проворчал юнец, извлекая из глубин бездонного кармана жуткого вида нож с основательно сточенным лезвием, – все это нам давно известно. Я досыта налюбовался на горести и беды, причиной которых были такие же вот крестики; даже в пятом акте драмы не всегда удавалось расхлебать эти неприятности… Сначала я сцарапаю надпись на кресте, а потом, быть может, срежу и ее вишенку.

Несколькими уверенными движениями Саладен уничтожил кончиком страшного ножа выгравированные на металле слова. Довольный своей предусмотрительностью, юнец засунул драгоценность поглубже в карман, и произнес:

– В такой работе, как моя, мелочей быть не может! Теперь – приступим к главному! Если мне удастся получить у Лангедока свои вещи, дело в шляпе!

Кучер остановил коней. Поправив на голове чепец, Саладен выпрыгнул из фиакра и подошел к облучку.

– Ребенок уснул, и я не хочу его будить, – заявил юный негодяй, – а мне надо уладить кое-какие дела на ярмарке; на это мне потребуется не менее четверти часа. У вас честное лицо, к тому же я запомнила ваш номер. Посторожите мое сокровище, и вы получите хорошие чаевые. Если малыш проснется, постарайтесь не давать ему говорить: слова надрывают его крохотную больную грудь. У него уже начался бред. Не правда ли, так жалко смотреть, когда болеет такой ангелочек? Он хочет видеть свою мамочку, а та, бедняжка, давно уже умерла… Ах, Господи ты Боже мой!

Тут Саладен вытер вуалью глаза и продолжал:

– А я – всего лишь бабушка, и, видит Бог, если я решилась продать кое-какие вещи на ярмарке, то только для того, чтобы у малютки был хлеб и все необходимое. Ах он, мой золотой! Ах он, мой бесценный!

И Саладен рысцой припустился вниз по Триумфальной улице, а потом свернул за угол возле Тронной площади.

День клонился к вечеру. Было не меньше пяти часов пополудни.

Теперь ярмарка выглядела совсем не так, как утром. Между балаганами образовались огромные пустые пространства; хозяева шатров, все еще красовавшихся на своих местах, тоже явно готовились к скорому отъезду.

Ничего другого Саладен и не ожидал; впрочем, отступать ему было некуда. Гибкий, словно дикий обитатель джунглей, он осторожно продвигался вперед.

План, разработанный Риу и Пикаром, был вполне доступен воображению юнца. На ярмарке отлично известны все полицейские уловки. Даже не вполне сознавая, чего же он боится, Саладен тем не менее почувствовал, как у него заколотилось сердце, и истолковал это следующим образом:

– Похоже, враг уже где-то рядом…