Поль Феваль - Башня преступления

• Название: Башня преступления
• Автор: Поль Феваль
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-214-8

Франция, тридцатые годы прошлого века, правление Луи-Филиппа; бурлят политические страсти; то и дело вспыхивают скандалы; кое-кто не прочь половить рыбку в мутной воде. Появляются многочисленные претенденты на престол – дети казненного короля Людовика XVI. Внимание одного из самозванцев привлекает баснословное состояние деревенской нищенки Матюрин и возможное наследство старшей из красавиц дочерей графа де Шанма.

Смогут ли благородный Поль Лабр и веселый бродяга Пистолет предотвратить жуткое злодеяние и покарать негодяев?

Несравненный мастер интриги Поль Феваль погружает читателя в атмосферу тайн, загадок, страстей, любовных коллизий и… жестоких преступлений.

---

– Так неужели все это правда? – в недоумении говорил Поль. – Кто тебе сказал об этом? Кого ты видела?

Пытаясь остановить поток вопросов, Суавита сжала его руку. Таким образом девочка всегда давала понять, что хочет ему ответить. И на этот раз он обратил внимание на этот жест – один из самых выразительных и понятных, но мысли его все еще витали вокруг событий сегодняшнего дня, и ему вдруг вспомнились странные слова, которые шептали за его спиной:

– Ружье все еще у него!

Только теперь Поль вспомнил, каким странным тоном слуга нормандец спросил, не ходил ли он сегодня на перекресток Бель-Вю-дю-Фу.

На перекресток Бель-Вю-дю-Фу! Перед его взглядом вдруг возникло дикое лицо браконьера, мелькнувшее среди густой листвы. А выстрел, который они слышали с Изоль?

Теперь и неуместный упрек горничной становился понятным:

– Я так и думала, что у вас не будет аппетита…

В то время как Поль, занятый собственными мыслями, казалось, позабыл о девочке, Суавита высвободила руку, вернулась к столу, села и снова взялась за перо. Поль не обращал на нее внимания, он был весь в плену собственных раздумий и догадок.

Суавита, дрожа от волнения, вновь обмакнула перо в чернила. Ее слабая и нерешительная рука замерла над бумагой. Несколько раз она начинала писать и тут же рвала листочки, недовольная результатом своего труда. Наконец она встала и протянула Полю бумагу.

Поль взял листок и с трудом разобрал корявые буквы, составляющие в конечном итоге всего два слова. Суавита написала: «моего отца».

Поль так ничего и не понял. Он давно забыл свой последний вопрос, ответ на которой держал сейчас в руке. Он решил, что девочка назвала отцом его самого, и это пробудило в нем смешанное чувство радости и сожаления. Он протянул руки к Суавите, но она с гневом оттолкнула его. Взгляд девочки предостерегал об ошибке, все существо возмущалось и кричало, лицо кривила судорога.

– Это не вы! Не вы! – хотела она сообщить Полю.

– Успокойся, дорогая, постарайся объяснить, я тебя не понимаю, – проговорил Поль спокойно и тихо.

Но Суавита не знала, как поведать Полю о событиях, невольным свидетелем которых она оказалась. Никакие знаки здесь не помогали, требовались обычные слова, поэтому она и начертала их на клочке бумаги. Однако она тщетно старалась уведомить молодого человека о приходе незнакомца в их дом, о своем удивлении и радости при виде отца, о ужасной боли, ранившей ее душу, когда она узнала, что Поля обвиняют в убийстве Терезы Сула…

Девочка понимала, что ставит перед собой невыполнимую задачу, однако прилагала неимоверные усилия, чтобы своим необычным поведением возбудить хотя бы любопытство Поля, тем самым предостеречь его, заострить его внимание и заставить сосредоточить мысли на последних событиях. Ее глаза горели, все существо бунтовалось против сковывающего ее недуга, лицо напрягалось, а губы шевелились в попытке произнести хоть слово. Но она по-прежнему лишена была дара речи, и ни одно слово так и не слетело с ее губ.

С тех пор, как Поль принес полумертвую Суавиту в свое бедное холостяцкое жилище на Иерусалимской улице, девочка никогда не пыталась заговорить. Сейчас же от нетерпения и обиды, что ее не могут понять, она в отчаянии показывала на свой рот…

В дверь постучали и в комнату вошел слуга.

– Вас спрашивает дама. Она прискакала на лошади, – заявил он.

Поль внезапно потерял всякий интерес к разговору с девочкой. Он вздрогнул, вскочил на ноги и поспешил к двери, совершенно забыв о малышке.

Суавита схватила его за руку, развернула лицом к себе и умоляюще посмотрела ему в глаза.

– Не уходи! Не уходи! Прошу тебя! – взывала ее душа. Он мягко высвободился из ее объятий и вышел, бросив от порога:

– Жди меня, я скоро вернусь.

Сердце бешено колотилось у него в груди, а губы шептали имя Изоль.

XX «BROKEN HEART»

Англичане говорят: «Умер от разбитого сердца», «broken heart», заявляя об этом таким образом, словно речь идет о чахотке или тифе. Они ничего не смыслят в любви, эти настоящие безбожники в области чувств, и готовы любовные несчастья объяснять разрывом аневризмы.

Суавита без сил опустилась на стул. Она так страшно побледнела, что вполне можно было подумать, что она вот-вот умрет, и умрет-то как раз «от разбитого сердца».

Она не знала имени своей соперницы. Она никогда не видела ее, но точно знала, что соперница существует. К тому же – соперница счастливая. И еще Суавита знала, что сейчас к Полю пришла именно она.

Суавита часто представляла ее себе: блистательную и красивую, необыкновенно красивую, потому что Поль ее любил. Иногда она спрашивала себя: «Сможет ли та женщина любить его так, как люблю его я?»

Душа Суавиты была любящей и нежной. И эта любовь напоминала своей преданностью набожность. Девочка жила своей любовью, как живут цветы, – благодаря солнечным лучам и росе.

То перевоплощение, которое только что видел Поль, исходило из самой глубины ее сердца. Единственным ее желанием было любить его, иметь возможность сказать ему об этом! Один только Поль мог порвать те путы, которые сковывали Суавиту. Она принадлежала к числу тех, кто оживает от первой же ласки.

Девочка долго оставалась неподвижной, словно раздавленная непомерной тяжестью своего горя. Она не плакала. В ее потухших, широко раскрытых глазах зияла пустота.

Но любые звуки тем четче доходили до нее, и она, сама того не сознавая, прислушивалась, страшась одновременно услышать нечто ужасное, что навсегда разрушит ее покой.

Снизу долетел скрипучий звук открываемой и сразу же закрываемой двери. Суавита слабо вздрогнула. Ее взгляд упал на то место, где еще так недавно рядом с ней сидел Поль. Всю боль и глубокую тоску, которые могут наполнить сердце ребенка, выразил этот взгляд. Ее маленькие изящные белые руки скрестились на коленях, голова склонилась, и прекрасные светлые волосы упали вниз, закрывая лицо.

Слезы выступили на глазах только при звуках женского голоса, нарушивших тишину в спальне Поля, где сидела Суавита. В нише, над кроватью Поля, висело распятие, унаследованное им от матери. Суавита медленно встала со стула, подошла к кровати и преклонила колени. Но она не могла молиться.

Неслышным шагом она приблизилась к двери, через которую вышел Поль. За этой дверью находилась приемная, за ней – гостиная. В гостиной разговаривали. Она различила голос Поля, а вот другой…

Поль в самом деле был в гостиной. Он стоял перед мадемуазель Изоль де Шанма, сидевшей на диване. Две лампы на каминной полке едва освещали большую темную комнату, меблированную довольно скупо. Свет падал на гордое, красивое лицо Изоль, казавшееся еще более таинственным при таком скудном освещении. Поль не сводил с нее восхищенных глаз.

Куда девалось трогательное волнение, которое еще недавно заставляло учащенно биться его сердце? Куда улетучились мысли о его бедной маленькой Блондетте?

Он буквально пожирал Изоль глазами. Во всем мире для него существовала лишь она одна.

Изоль сидела, опустив глаза. Она о чем-то думала, и меж бровей у нее пролегла маленькая складка.

– Месье барон, – произнесла она наконец, – мне очень трудно начать этот разговор. Но я знаю, что вы сделали для меня, поэтому было бы жестоко огорчать вас.

Поль понял все с полуслова, и сердце его мучительно сжалось. Отчаянным усилием воли он отогнал подступившую тоску.

Он думал:

«Она корит себя за то, что пришла сюда. Эта ледяная холодность вызвана ее гордостью».

– Я пришла, – продолжала мадемуазель де Шанма, словно отвечая на незаданный вопрос, – потому, что так велел мне мой долг. Я поступила с вами слишком сурово, месье барон. Я поведала вам о своей ошибке, о своей роковой тайне, которая изменила мою жизнь и определяет мою дальнейшую судьбу. Я призналась вам, что мне не было позволено претендовать на руку человека благородного происхождения… Прошу вас, не прерывайте меня, мне трудно выразить свою мысль… До того момента я была с вами откровенна, но я обманула вас, когда добавила, что смогла бы когда-нибудь полюбить вас.

Поль открыл было рот, чтобы остановить ее, она жестом попросила его помолчать.

– Я обманула вас дважды, месье барон, – заявила она. – Сначала, скрыв от вас тот факт, что есть другой человек, с которым я связана прочными узами.

– Вы любите! – воскликнул Поль.

– Не знаю, люблю ли я, – ответила Изоль хмуро. – Да и какое это имеет сегодня значение! Давно уже этот человек развратил мой разум и мое сердце. Это тот самый, к которому я послала вас, чтобы вы убили его. Он нарушил мой покой, приучая меня к мысли, что я не узурпировала своего положения, а по праву вошла в дом моего отца. Я была гордой, а стала амбициозной. Моей ошибкой было желание расти вне семьи, в которую я вошла, благодаря милосердию одной святой женщины. Не знаю, почему я рассказываю вам о вещах, которые вас не касаются. Кажется, мне необходимо объяснить и другим, как и себе, причины моего падения, объяснить также, почему, несмотря на холодное прощение моего отца, я продолжала скатываться к моей гибели.