Поль Феваль - Башня преступления

• Название: Башня преступления
• Автор: Поль Феваль
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-214-8

Франция, тридцатые годы прошлого века, правление Луи-Филиппа; бурлят политические страсти; то и дело вспыхивают скандалы; кое-кто не прочь половить рыбку в мутной воде. Появляются многочисленные претенденты на престол – дети казненного короля Людовика XVI. Внимание одного из самозванцев привлекает баснословное состояние деревенской нищенки Матюрин и возможное наследство старшей из красавиц дочерей графа де Шанма.

Смогут ли благородный Поль Лабр и веселый бродяга Пистолет предотвратить жуткое злодеяние и покарать негодяев?

Несравненный мастер интриги Поль Феваль погружает читателя в атмосферу тайн, загадок, страстей, любовных коллизий и… жестоких преступлений.

---

И тут у месье Бадуа появилась возможность убедиться в правильности своего предположения о странной чувствительности женщин. Его сообщение об убийстве генерала, к крайнему удивлению инспектора, не возымело должного действия на мадам Сула.

– Я всегда знал, – проговорил про себя потрясенный Бадуа, – что у вас, женщин, полно тайн и странностей. Но черт меня возьми! Пытаться познать женскую душу посложнее обнаружения философского камня!

Так как Тереза молчала, погруженная в свои мысли, он добавил:

– Справедливости ради следует отметить, существуют доказательства в защиту мадемуазель Изоль: наличие отмычек, то, что почти ничего не тронуто, кое-какие разбитые вещи – все это говорит о том, что действовал мужчина, возможно, профессионал. Но названный Куатье…

– Месье Бадуа! – воскликнула Тереза. – Позвольте мне пройти в дом генерала! Ради всего святого! Женскому глазу может открыться нечто, незаметное для мужчин…

– Это так, – прервал ее инспектор, – но вам туда нельзя. Месье Мегень сейчас на втором этаже; что же касается улик и доказательств, их даже переизбыток. Птички улетели: улетели и со второго, и с третьего этажей! Между происшествиями на втором и на третьем этажах должна быть связь, держу пари на трехмесячное жалованье! Птички улетели и больше не вернутся! Мы прозевали и больше не увидим ни девочек, ни Черных Мантий. Вот почему, мадам Сула, если бы вы приготовили что-нибудь часам к одиннадцати, я был бы вам очень признателен, так как, вследствие занятости, я давно уже не ел у вас.

Тереза повернулась и пошла, не произнеся больше ни слова. На улице она почувствовала, что голова у нее кружится и ноги ее не слушаются, словно она пьяна. Она действительно была не в себе от боли и ужаса. Обвинение против дочери ранило ее в самое сердце. Конечно, она не обвиняла себя в чем-то конкретном, но ее глубоко задели слова месье Бадуа: «Безродный ребенок, подброшенный в порядочную семью, приносит несчастье».

Эта ли мысль мучила честную и добрую мадам Сула?

Не поэтому ли она любила наравне со своим ребенком дочку покойной графини де Шанма, которую она называла святой?

Когда она поднялась на третий этаж своего дома по темной винтовой лестнице, она увидела, что дверь в комнату Поля Лабра распахнута настежь. Он заметил ее и позвал.

– Сегодня ночью произошло много нового, мамаша Сула, – сказал он. – Я не хочу лезть в ваши дела, но я готов был исполнить любое ваше желание, лишь бы выбыли дома.

Тереза ответила ему по-другому, нежели месье Бадуа:

– Я была занята одним делом, в котором нисколько не раскаиваюсь, месье Поль. Но мне неприятно, что меня не было дома, когда я понадобилась вам.

Взгляд ее упал на маленький стол, на котором лежали завернутые в клочок газеты хлеб, вино и немного сыра бри. Поль собирался завтракать.

– Вы были мне нужны не для того, чтобы позаботиться о моем завтраке, – пояснил молодой человек. – Когда пришла Рено с уборкой, я попросил ее достать мне поесть, так как я не могу выйти: я тут кое за кем присматриваю.

Неизвестно почему, но Тереза сразу подумала об Изоль. И подумала не со страхом, а с надеждой.

Объяснимся: мадам Сула из двух зол выбирала меньшее. Она надеялась, что ее дочь скорее жертва, нежели преступница. Она посмотрела на Поля и сказала, боясь выдать свое волнение:

– Что-то изменилось в вас с вчерашнего вечера, месье Лабр? Или я ошибаюсь? Сегодня утром вы выглядите совсем другим человеком.

– Потому, что я расстался с мыслью о самоубийстве, мадам Сула, – просто ответил молодой человек.

– О самоубийстве?! – в ужасе повторила Тереза. – Вы хотели покончить с собой?

– Когда я вчера вечером вас обнял, я действительно думал, что в последний раз; но когда я пошел умирать, Господь послал мне нечто, что возродило мой интерес к жизни.

Он встал и откинул с кровати шелковое покрывало, которым укутал Суавиту.

Мадам Сула при виде девочки невольно вскрикнула.

– Разве вы ее знаете? – спросил Поль оживляясь.

– Я?! – спросила Тереза таким тоном, словно ее в чем-то обвиняли.

Она замолчала, а потом добавила:

– Нет, месье Поль, я ее никогда раньше не видела.

Во взгляде молодого человека мелькнуло подозрение: Терезы ведь не было дома этой ночью. Но подозрение длилось всего мгновение, и он сразу же сказал:

– Вы самая прекрасная и добрая женщина, которую я когда-либо встречал, мадам Сула.

Она же безотрывно смотрела на Суавиту, которая мирно спала. Мамаша Сула думала: «Это она, я готова поклясться, что это она».

– Девочек было две? – вдруг спросила она.

– Как две? – удивился Поль.

– Ну, когда вы ее спасали? – спросила Тереза.

– Кто вам сказал, что я ее спас, мамаша Сула? – суровым тоном осведомился Поль.

Она взглянула на него, словно только что очнулась от своих мыслей, и Поль увидел две огромные слезы, стекающие по ее щеке.

– Месье Поль, – сказала она, – именем вашей матери прошу вас, никогда не думайте обо мне плохо. Есть человек, которого я люблю больше, чем себя, в сто раз больше! Даже в тысячу раз! Я так много страдала ради нее; возможно я еще буду страдать. Скажите мне, что с вами произошло? Умоляю вас, ничего не утаивайте! Господь свидетель, что я верю в доброе сердце той, которую люблю и которой я отдала больше, чем жизнь. Она, должно быть, просто несчастна. Если я поверю в ее виновность, я умру или сойду с ума.

Поль Лабр взял ее руки в свои.

– Вы говорите так туманно, – пробормотал он, – но несмотря ни на что, я повторяю и буду повторять всегда: в мире нет прекраснее и добрее женщины, чем вы. Я в этом не сомневаюсь и уважаю ваши тайны. Я никогда не спрошу о них, а свои я вам открою.

– Ах! – сказала Тереза, улыбаясь сквозь слезы, – у вас прекрасное сердце! Я так часто об этом думала, все могло бы получиться еще лучше… еще лучше! Молодые муж и жена рядом со мной. Счастье в моем бедном доме…

Она резко оборвала свои громкие размышления и вытерла влажные глаза тыльной стороной ладони.

– Какое ангельское дитя! – прошептала она, глядя на Суавиту.

Потом она сказала:

– Не считайте меня сумасшедшей, месье Лабр. Я уже успокоилась. Рассказывайте, я вас слушаю.

XX ОБЕРТКА ОТ СЫРА

Поль рассказал ей все без утайки, ничего не пропустив; Тереза слушала, затаив дыхание. Естественно, она уловила в его рассказе некоторые известные ей подробности, о которых он и не догадывался. Несколько раз во время того, как Поль рассказывал о своем страхе за жизнь ребенка, об отчаянии и надежде, о попытках спасти девочку, Тереза склонялась над спящей Суавитой и нежно, по-матерински целовала ее в лоб. Ее взгляд был также полон материнской любви, но вместе с тем выдавал и ее беспокойство. Мысли ее витали далеко отсюда; она сосредоточенно о чем-то думала.

Поль Лабр упомянул и о письме от своего брата, которое прочитал только в шесть утра. Но он не стал подробно рассказывать об его содержании, считая, что письмо к делу отношение не имеет.

– Я назвал ее Блондеттой, – продолжал он, – во всяком случае я буду ее так называть, пока не узнаю ее настоящего имени; а я обязательно его узнаю, даже если для этого мне понадобится перевернуть весь Париж! Не правда ли, ей идет имя Блондетта? Она пришла в себя только утром, часов в восемь, и очень испугалась, увидев меня, но потом улыбнулась. И тут… Матушка Сула, я не знаю, как вам сказать… как объяснить… Дело в том, что у нее очень странная улыбка, какая-то неестественная, ее лицо искажается болезненной гримасой, кажется безумным. Я очень испугался, боюсь, что она потеряла рассудок. Вы и сами скоро увидите.

Тереза внимательно посмотрела на молодого человека.

Вместо того, чтобы ответить, она отошла в дальний угол комнаты и тихо прошептала:

– Я никогда не поверю, что маленькая мадемуазель де Шанма дурочка или сумасшедшая: генерал сказал бы мне об этом. И разве тогда адресовал бы ей свое, вернее, мое письмо, как и ее сестре? Нет, если одна из них безумна, не станешь писать: «Изоль, Суавита! Дорогие мои девочки!»

Имя Суавиты всплыло в памяти. Мадам Сула вздрогнула, внимательно посмотрела на девочку и вдруг подумала: «А действительно ли это Суавита?» Неожиданно для себя Тереза вскричала:

– Это не она, я уверена, что это не она! Это не может быть она!

– О ком это вы, матушка? – спросил Поль.

– О ней, – ответила Тереза. – Бедное дитя!

– Как это печально, не правда ли? Но я расскажу вам конец этой истории, а он того печальнее. Когда Рено вернулась и принесла наш завтрак, я спросил у Блондетты, хочет ли она есть. Девочка отрицательно покачала головой… Тогда я предложил ей попить, и она опять молча кивнула. Я не удивился, так как до этого она не проявляла практически никаких признаков разума. Это был прогресс, и я надеялся, что скоро рассудок ее полностью восстановится.

Я долил в вино воды, добавил сахара и подал ей. Она медленно выпила все до последней капли. Потом она посмотрела на меня с благодарностью и улыбнулась. Ее губы приоткрылись, и я подумал, что сейчас она заговорит. Я был счастлив при мысли, что вот-вот услышу ее голосок, но меня постигло страшное разочарование. Она сделала усилие, от которого лицо ее напряглось, глаза округлились, но вместо слов, которые я надеялся услышать, она издала лишь хриплый звук!