Джейн Фэйзер - Поцелуй вдовы

• Название: Поцелуй вдовы
• Автор: Джейн Фэйзер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-017469-1

Молодая красавица вдова Джиневра Мэллори понимала, что ей, наследнице огромного состояния, угрожает опасность. Но она и не предполагала, что опасность явится в лице мужественного Хью де Боукера, чей опыт на полях сражений уступал лишь опыту в покорении женских сердец. Однако Хью склонен доверять леди Джиневре не больше, чем она ему, да и как может мужчина довериться женщине, похоронившей четырех мужей?..

Так начинается эта история. История бурных, пылких страстей, темных тайн и изощренных интриг. История любви робкой и неуверенной, пламенной и всемогущей.

---

Джек положил нож на стол.

– Я спросил, видел ли кто его, знает ли, кому он принадлежит. Если кто и знал, то не ответил. Одна тетка заикнулась, было насчет дьяволов, но ее быстренько заткнули.

– Дьяволов?

– О да, она была не в себе, сэр. – Джек отпил прямо из кувшина.

Хью взял нож и принялся внимательно его рассматривать. В нем не было ничего необычного – ничего, что помогло бы установить личность незнакомца. Однако этот человек выполнял приказ. Кому-то понадобилось, чтобы Хью де Боукер был мертв.

По дороге наверх Джиневра зашла в кухню и поморщилась при виде царившего там беспорядка: горы грязных кастрюль, пьяные поварята, сонные судомойки. В ее кухне в Мэллори-Холле всегда был идеальный порядок, даже в дни больших приемов. За этим следил мастер Краудер. Но здесь у него, естественно, нет власти.

Джиневра налила в высокую кружку горячей воды из котелка, в кладовой набрала сухих трав, истолкла их в ступке и высыпала в воду. Держа в одной руке кружку, а в другой – масляную лампу, она поднялась в комнату Робина, которая находилась рядом с комнатой девочек и по своему спартанскому убранству очень напоминала спальню его отца. Она поставила кружку на столик и, прикрывая рукой лампу, чтобы свет не падал на мальчика, подошла к кровати. Робин, бледный, лежал на спине. Почувствовав присутствие постороннего, он открыл глаза и застонал.

– Тебе очень плохо, Робин?

Ответом послужил еще один стон. Джиневра отставила лампу и взяла кружку.

– Выпей это, хороший мой. Питье невкусное, но, обещаю тебе, оно успокоит твой желудок. – Встав на колени рядом с кроватью, она приподняла Робина и поднесла кружку к его губам.

Робин сделал несколько глотков, закашлялся, что-то пробормотал, снова застонал и, рухнув на подушку, закрыл глаза.

– Это поможет тебе заснуть, – сказала Джиневра, отводя влажные волосы с его лба.

Робин промолчал, и она, взяв лампу, прошла в комнату Хью.

Там Джиневру ждал сюрприз: комната преобразилась. Как Пиппа и предупреждала, везде стояли вазы с цветами, а камин украшали восковые свечи. Кровать была застлана постельным бельем, которое Джиневра захватила с собой из Мэллори-Холла – оно предназначалось для домика в Колдоне. На столике были расставлены фарфоровые безделушки, тоже прибывшие из Мэллори-Холла. Серебряное апельсиновое деревце, на котором она развешивала свои драгоценности, стояло на туалетном столике рядом со шкатулкой и ее любимым серебряным подсвечником. Кувшин и тазик на умывальном столике были изготовлены из тончайшего делфтского фарфора, а на приоконных скамьях лежали диванные подушки, тоже доставленные из Мэллори-Холла.

Джиневра задумчиво оглядела комнату. Как к этому отнесется Хью? Он сказал, что Тилли может делать любую перестановку, но вряд ли он имел в виду столь радикальные изменения.

Джиневра села за туалетный столик и принялась снимать чепец. В этот момент дверь открылась, и в комнату вошел Хью. Последовавшая за этим тишина удивила Джиневру, и она обернулась. Хью ошарашенно смотрел по сторонам.

– Кровь Господня! – пробормотал он. – Мою комнату превратили в будуар!

– Я в этом, не виновата.

Хью снял бархатный берет и почесал в затылке.

– Конечно, мне не следовало рассчитывать, что ты откажешься от роскоши, к которой привыкла. Даже не думал, что ты так много привезла с собой.

– Все эти вещи были в повозке, которой правил Краудер. Я везла их для домика в Колдоне.

– Понятно, – сухо произнес Хью. – Ты не могла обойтись без этой чепухи, даже когда планировала побег?

– Я не видела смысла лишать себя абсолютно всего, – недовольно ответила Джиневра. – И, насколько мне известно, мои личные вещи не являются предметом брачного договора. Или я что-то упустила? – Она указала на деревце с украшениями и на серебряный подсвечник. – Отныне они тоже принадлежат тебе? И моя одежда? – Она положила на столик шпильки и, сняв верхний чепец, занялась нижним.

– У меня нет желания спорить с тобой сегодня, – сказал Хью, подходя к ней. – Твои личные вещи принадлежат тебе, и ты это отлично знаешь. Просто меня застали врасплох. Ведь это моя комната как-никак.

– А в доме есть пустая комната, которую я могла бы занять? – Джиневра сняла нижний чепец и повернулась к нему. – Я бы с радостью перенесла все свои личные вещи в то помещение, которое могла бы назвать своим.

– О нет, – тихо проговорил Хью, кладя руки ей на плечи. – В этом браке, жена моя, у нас не будет раздельных спален. Если я вынужден спать в шелковом будуаре – что ж, так тому и быть. Моя комната – твоя. И можешь делать с ней что пожелаешь.

– Какая заботливость, милорд. Благодарю вас. – Несмотря на ироничный тон, Джиневра не испытывала враждебности. Она знала, что брачный договор еще долго будет вызывать у нее сожаление и обиду, что будут моменты, когда ее гнев выплеснется наружу; но Хью должен понять ее.

Она принялась снимать кольца, развешивая их на деревце.

Хью, слегка нахмурившись, наблюдал за ней. Во время венчания они не обменялись кольцами. Джиневра не предложила этого, и он промолчал, так как считал, что она воспримет этот символичный жест как нечто, не согласующееся с чисто практичным духом их сделки. Что касается его самого, то у него просто не было денег, чтобы купить кольцо, хотя бы отчасти похожее на те, что висели на деревце и лежали в ее шкатулке. А гордость не позволяла ему предложить ей меньшее.

Теперь же он может покупать все, что ему нравится. Однако та же самая гордость мешала ему покупать Джиневре подарки на ее же деньги.

И все же у него есть, что подарить ей. И он принялся вынимать шпильки из ее волос.

Глава 23

Хью вошел в зал, когда Джиневра и девочки завтракали в обществе магистра, и поцеловал жену в губы. Эта демонстрация собственнических инстинктов настолько смутила магистра – в предыдущих браках его госпожи о таких интимных ласках на людях не было и речи, – что он уткнулся в кружку с элем.

Хью весело поздоровался с девочками и спросил:

– А что Робин делает в это замечательное утро?

– Я пока его не видела, – ответила Джиневра. – Думаю, он все еще в кровати. – Нет, этого не может быть, – уверенно заявил Хью, но все же пошел к лестнице, хотя первоначально собирался сесть за стол.

Джиневра всей душой болела за мальчика, однако ничего не сказала. Вчера она позволила себе вмешаться в отношения Хью с сыном, а сегодня этого делать нельзя. Она будет использовать имеющееся у нее влияние осторожно, и решать вопросы по мере их поступления.

– Наверное, Робин плохо себя чувствует, – со знанием дела сказала Пиппа. – Ему нужно проспаться.

Джиневра продолжала молча есть. У Пен был расстроенный вид, она задумчиво возила по тарелке кусок бекона, пытаясь решить, как держать себя с Робином, когда он спустится вниз. С одной стороны, ей не хотелось напоминать ему о его поведении на вчерашнем празднестве, но с другой – она не могла вести себя так, будто ничего не случилось.

– С сегодняшнего дня вы должны возобновить уроки, – сказала Джиневра. – Вас это устраивает, магистр Говард? – Она вопросительно взглянула на магистра.

– О да, конечно, миледи, – закивал тот, намазывая масло на хлеб. – Сразу после завтрака мы займемся французским. – Девочки сникли, а магистр просиял.

Вскоре в зал спустились Хью и Робин. Хью был мрачен, Робин же выглядел так, будто он стоит на краю могилы. Его лицо приобрело зеленоватый оттенок, а глаза были полуприкрыты.

– Садись завтракать, Робин, – сухо велел ему Хью. – Тебе нужно поесть.

– Я не могу, – прошептал мальчик. – Мне даже смотреть на еду тошно.

– Я приготовлю тебе питье, – с сочувственной улыбкой сказала Джиневра. – Оно снимет головную боль. – Она встала из-за стола. – Хью, не заставляй его есть. Его потом просто стошнит, и все.

– Он не сможет выполнять свою работу с пустым желудком, – пробурчал Хью, но настаивать не стал.

Робин с несчастным видом сидел за столом, подперев голову рукой, а Хью молча ел. Пен с тревогой и сочувствием поглядывала на мальчика.

– Мама приготовит тебе особое питье. Ты сразу почувствуешь себя лучше, – вдруг нарушила напряженное молчание Пиппа. – Она всегда дает его нам, когда мы болеем, правда, Пен? – Она покровительственно похлопала Робина по руке, и он в ответ едва заметно улыбнулся.

– Сомневаюсь, что вы когда-нибудь болели тем же, чем Робин, – заметил Хью.

– А вот вы, сэр, по-моему, болели. Правда? – Пиппа вопросительно уставилась на него. В ее карих глазах читался вызов, и она очень сильно напоминала Хью свою мать. Он перевел взгляд на Пен и обнаружил, что та тоже смотрит на него с неодобрением. Видимо, отсутствие у него сочувствия к сыну не нашло отклика в сердцах его падчериц.

– Это не твое дело, Пиппа, – сердито проговорил он. – Если ты уже позавтракала, то советую тебе заняться делом.

Появление Джиневры с дымящейся кружкой в руке спасло Пиппу от необходимости отвечать.