А. Федоров - Масон

• Название: Масон
• Автор: А. Федоров
• Жанр: Детектив

"Масон" – роман, выстроенный по законам детективного жанра. Но в нем слишком много далеких от обыденного реализма "дрожжей", возбуждающих фантазию. Тема и манера письма обеспечивает экзистенциальный подход, то есть движение к истине через сугубо личные переживания героев, да и самого автора романа. Наука психология и, тем более реальное поведение людей, содержит слишком много непознанного, субъективного, загадочного – все это переплетается с мистикой и откровенной чертовщиной. Жанр произведения говорит сам за себя: повороты сюжета нестандартные и очень запутанные, насыщены историческими и житейскими аналогиями, аллегориями. Они открывают простор для фантазии читателя, являются поводом для построения психологических параллелей. Наконец, возможен и спор с автором и героями произведения – но только так и формируется взаимосвязанный творческий процесс в литературе.

Основным "материалом" книги является исследование жизни людей, вообще, то есть в "бесклассовом представлении". Но, если угодно, основой художественного анализа являются особенности образа мысли и поведения людей, принадлежащих к "странной профессии" – медицине. А она, спору нет, является в большей мере областью искусства, чем науки. Медики максимально приближены к проблемам "жизни и смерти", "фокусам эмоций", "плотских запросов", "интеллектуальному полету", "смешению нормы и патологии". Медицина так прочно спаяна с социальными процессами, с человеком, что ее невозможно вычленить из реальной жизни – ни отдельной личности, ни толпы.

---

В жизни врачей многое повторяется: они совершают однотипные ошибки и переживают аналогичные страсти. Свои переживания я, например, сравнивал со страницами жизни моего былого друга Сергеева: все совпадало практически как зеркальное отражение. Тогда, на заре моей врачебной карьеры, мне пришлось испытать еще одну душевную пытку – я обязан был вскрывать трупп мальчика, дабы показать всем врачам больницы и прежде всего той бестолочи – выходцу из ординатуры титулованного профессора-педиатра – допущенные ошибки при ведении тяжелого больного. Вскрытие проходило в маленьком тесном морге, при тусклом свете ламп старенького софита. Бледные кожные покровы исхудавшего донельзя мальчика показывали, что он долго боролся с навалившейся на него хворью. Сочетанная вирусная инфекция верхних дыхательных путей длилась более месяца. Все это время с маленькими перерывами мать заставляла ребенка посещать школу, не прибегая практически ни к какому серьезному лечению. Пытка ребенка длилась до тех пор, пока однажды во время урока он не потерял сознание. Тогда-то мальчика и доставили к нам в больницу.

Наверняка у ребенка тянулся сложный процесс, вызванный не только вирусами, но и различными бактериями. Возможно, в общей толпе микробных агрессоров вели коварную атаку и респираторные микоплазмы, клебсиеллы и другая скрытая нечесть. В условиях той маленькой, Богом забытой, больнички провести полное микробиологическое, иммунологическое обследование было невозможно. Но патологоанатомические находки говорили сами за себя. Всегда трудно определить на глаз, какими могут быть взаимоотношения различных респираторных инфекций между собой, каково их влияние друг на друга. Ясно только одно, что, как правило, первичным является вирусное повреждение слизистой оболочки дыхательных путей, приводящее к нарушению дренажной функции бронхиального дерева. У мальчика такой инфекционный процесс уже привел и к поражению практически всех структур головного мозга, миокарда, к патологическим реакциям надпочечников, почек, печени, костного мозга, иммуннокомпетентных органов.

Я сперва подсек ножом, а потом и вырвал "гусак", то есть комплекс всех внутренних органов, из тела ребенка, слегка сместил холодное пустое "вместилище", состоящее в основном из костей, связок, мышц и фасций, на узком цинковом столе. С трудом устроив "гусак" так, чтобы всем врачам были видны плоды их спаянного активным социалистическим движением лечебно-диагностического процесса.

Поражены в той или иной степени были практически все доли легких: они не спадались, передавая моим рукам необычную тяжесть. Плотность ткани, в обычное время представлявшейся воздушной, состоящей из множественных пузырьков альвеол, теперь откровенно напоминали монолитную тушу печени. На поверхности легких видны ложбинчатые полоски – следы долгого надавливания реберных дуг на насыщенную экссудатом ткань дыхательных мехов. Плевра – тусклая, шероховатая, с набольшими фиброзными наслоениями – свидетельствовала о распространенном воспалительном поражении висцерального и париетального листков этого важного защитника легких. Лимфатические узлы прикорневого отдела, также как и в остальных местах тела погибшего мальчика, были увеличены и уплотнены, на разрезе пульпа выбухала.

Тогда длинным хирургическим ножом я резанул по легочной ткани, создавая ровный разрез в глубину: на его уплотненной поверхности, выступили пробки фибрина, что создавало эффект "зернистости". На поверхности обнаженной легочной ткани сероватого цвета отделяются из воспаленных бронхиол и альвеол потоки мутной жидкости, в других местах – массивные гноевидно-слизистые выделения"…

Слава Богу, что на этой стадии воспоминаний Олег за руку вытащил меня на улицу – в переулок Крылова. Если бы мой друг не помог мне вернуться на землю, то я так бы и застрял в подробностях того памятного патологоанатомического вскрытия. Я застыл бы с разинутым ртом где-нибудь рядом с милиционером, вооруженным автоматом. Мент охранял бы вход в "вертеп внутренних дел", а я бы бился в истерике от осознания великого греха этой проститутки – медицины. Ибо она намного чаще только успокаивает или разводит руками от беспомощности, чем явно помогает людям. Но и люди сильно виноваты перед слабой и давно падшей женщиной: они только насилуют медицину, не платя ей вниманием и звонкой монетой. Тунеядцы давно высосали ее истощенную грудь, насилуют безотказное тело и в хвост, в гриву и в прочие беззащитные места.

Там в вестибюле 127-го отделения милиции я мог бы еще многое вспомнить из криминального прошлого отечественной медицины, внимательно взглянув на ее маленькую фотографию – моего собственного профессионального прошлого. Профессионалам, думаю, хорошо известно, что каждый врач, активно практикуя, хочет того он или нет, но создает свое собственное кладбище, заселяя его "человеками-мишенями". В могилу по злому року отправляются те несчастные, кому не повезло. Они попали в зону риска, превратились в следствие диагностических и лечебных ошибок. В том состоит неотвратимое зло врачебной профессии, требующей приобретения опыта методом проб и ошибок, питающегося от сосцов, конечно же не науки, а только тайного искусства… Сейчас у меня как раз было состояние души, очень подходящее для подобных размышлений – меня душили не угрызения совести, а вялая старуха Депрессия – тоже следствие длительного действия профессиональной отравы. Самобичевание – это кнут, никогда не выпадающий из рук достойного медика-профессионала, занятого постоянным самосовершенствованием. Когда расплата за врачебную ошибку – это жизнь пациента, то профессиональная мораль не выпускает твое горло из своих жестких рук. Достойный врач воспринимает боль и мольбу о спасении пациента, как начало собственной казни, несколько отсроченной именно для того, чтобы сперва попробовать помочь страждущему. Иисус Христос и практикующий медик навечно спаяны братской дружбой и, может быть, генетической связью…

Воздух улицы ударил мне в лицо, а в уши резанул шум автомобилей. Тогда-то я все понял – откопал причину нашей совместной с Олегом депрессии: сегодня было 2 мая – трагический день, страшный день для моего самого дорого друга…

А я же, сволота такая, забыл все!.. Вдруг запутался в трех соснах – заплутал в этой бездарной милицейской сваре… Я упустил из виду, что в этот день уже двенадцать лет тому назад при загадочных обстоятельствах погиб сын Олега – его первенец, дорогой мальчишка. Олег всегда помнил о нем, но судьба руками безмозглой женщины выстроила препятствия между отцом и сыном. Олег искал встреч с ребенком, несмотря на страшное сопротивление его матери. То была первая жена Олега, его ошибка, постепенно превратившаяся в его кару. Женщина, как это порой бывает, стала заклятым врагом того, кого "страшно любила" в молодости. Я произнес слова – "страшно любила"… И тут же поймал себя на мысли, что женская логика уникально противоречива: любовь некоторых женщин превращается в пытку для мужчины и его детей только потому, что имеет место та самая "страшная любовь"!.. Это загадочное явление – любовь женщины, зараженной дьявольщиной: в ней сосредоточена и передаваемая по наследству психопатия и традиции того клана, из которого вышла такая особа. Простившись с моим другом, разведясь официально с ним, она издевалась над Олегом-отцом так, как может только совершенно бездарная и злая баба, окончательно потерявшая совесть и здравый смысл. Такие особы даже не способны желать счастья и своему сыну, ибо их душит садизм определенного вида. Кто же из здравомыслящих людей будет сомневаться в том, что мальчишке нужен отец, а с определенного возраста, может быть, такая потребность проявляется в максимальной форме. Но мать делала все, чтобы отравить сыновнее восприятие отца. Мальчик рос, мужал и креп: он уже стал отменным спортсменом – мастером восточных единоборств, успешно учился в вузе, но…

Да,.. молодой, здоровый мужчина, входивший в пору зрелости, погиб: ему было уже двадцать два года, он подавал большие надежды во всем хорошем и добром. До сих пор не понятно, что же тогда с ним случилось? Когда я пытался расспросить обо этом Олега, то лицо его моментально чернело, мой друг срывался с какой-то кручи в пропасть страшных воспоминаний, и я прекращал допрос.

Все произошло, скорее всего, именно оттого, что не было рядом отца – нельзя было вовремя получить совет у старшего по возрасту и владеющего прочным жизненным опытом мужчины. Не было возможности встать спина к спине – сыну и отцу – и выдержать атаку врагов…

Олег очень переживал такие воспоминания: в день 2-го мая на моего друга наваливалась давящая сознание и волю депрессия – это был тяжелейший день. Мы ступили на асфальт, вышли на свет из плохо освещенного вестибюля, и тут я заметил как осунулось лицо Олега, согбенным старцем он мне показался сейчас…