Михаил Чулаки - Кремлёвский амур, или Необычайное приключение второго президента России

• Название: Кремлёвский амур, или Необычайное приключение второго президента России
• Автор: Михаил Чулаки
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Хитрый! Стрелицы, вы, конечно, знаете. Да мне и Семилуки не найти. А вот например... ой, Сорочинск!

- Господи, удивили! Стоит на берегу Самары в Оренбургской губернии. А вы думали, я с вашими Сорочинцами спутаю? А что Галич есть и ваш, и наш, знаете? Не только тот, куда мой Гришка летал недавно, и ваша Олеся тоже. "Пожил бы я всласть, ведь на то и власть", какой князь Галицкий пел?

Пошла президентская викторина...

98

Лидер лиловых Буренин не успокоился и созвал еще один митинг в защиту орфографии. Кричал, что президент Стрельцов решил продать не только орфографию, но и сам родной язык, соединившись с украинской мовой.

- Соединяться, - взывал он, - надо, но только на нашей твердой основе, чтобы мы здесь говорили не "хлиб", а "хлеб", не "кит", а "кот". А то Стрельцов мечтает завести здесь в Москве зализну троянду! - оставил он без перевода, чтобы звучало страшнее.

Митинганов собралось человек четыреста. Стрельцов взглянул мельком в телевизор - тот же унылый молодой человек держался за древко плаката: "Да здравствует Мефодий!" Так и не полюбил Кирилла.

Но до чего любят показывать Буренина. Плюются - и снова показывают. Сорок человек он соберет - разыщут на любых задворках - и в главные новости страны! Какой-то возлюбленный антигерой.

99

"МыМыМы" тоже откликнулись, дали заголовок: "Сарынь на кичку!"

Блистательная Мымра Сковродина, уловив веяния в атмосфере, стремительно переучивалась на старорусский.

Но вот ведь даже митинганов своих не увлекает Буренин на абордаж. Сарынь не спешит собираться на кичку. Похоже, ушкуйное время миновало.

100

Но "МыМыМы" написали и приятное:

"Пани-президентка Личко приехала к занедужившему Стрельцову, и уже на второй день наш президент выглядел молодцом. Читатели задают вопросы: что за краткая, но загадочная болезнь поразила президента? По достоверным сведениям, он страдал лицом. Повторив на пари подвиг известного гусара и кутилы Каверина, который покорил занятый русскими Париж, выпив шесть бутылок шампанского, наш Стрельцов, оступившись, упал в розовый куст. А розы, как известно, неотделимы от шипов. Вот что выходит, когда президенты рвутся сквозь тернии к звездам!.."

101

Главные надежды Стрельцов возлагал на Петербург. Он окажется с Оксаной в местах своего детства - и это настроит на лирический лад.

Смешно совпало, что как раз накануне в Петербурге открылся фестиваль двойников. Юбилейный - 11-й.

Гастрологи недаром любят такие числа. Они учат, что 11 - подлинно круглое юбилейное число.

Юбилеи по десятичной системе основаны на том случайном обстоятельстве, что у человека десять пальцев. Тогда как 11 - число счастливое, состоящее из двух главных цифр - единиц. Недаром же и Знаков Стомаха - 11.

Впрочем, разумные люди празднуют юбилеи в 33 года, в 55, в 77 и так далее, вплоть до 111 - но это - удел мудрейших.

На юбилейном фестивале интересные компании составились; Наполеон беседует с Лениным, а Лев Толстой братается с Шекспиром. На Сталина смотрят косо, но все же сажают рядом с Рузвельтом и Черчиллем. Стрельцовых несколько и на них особый спрос.

Странно, что дам гораздо меньше. Явилась претендентка на Натали Пушкину, но претензии ее малоосновательны. Ну, Екатерина интригует Вольтера. Маргарет Тэтчер пытается верховодить в женской компании, но теперь вровень или даже выше Оксана Личко. Тэтчер по праву старшинства одарила Личко несколькими бесценными советами. (Интересно, кстати, какие советы все-таки дороже: ценные или бесценные?)

102

В Петербург Стрельцов решил ехать "Стрелой". Потому что любил ездить на ней с детства. Приказал прицепить два салона - по вагону на президента. Свитские - только самые необходимые в путешествии - оккупировали СВ.

Остановиться он приказал не в резиденции на Каменном острове - слишком эти резиденции таинственны, удалены, словно бы и не в городе, а в запретной номенклатурной деревне - а на Невском в "Палас-отеле". Чтобы всех видеть - и чтобы все видели.

Постояльцев тотчас выставили в другие отели, а счастливые владельцы объявили, что переименовывают свое заведение в "Приют президентов".

- Шалаш, - уточнил Стрельцов.

103

"Стрела" уже подтягивалась к перрону, когда Стрельцов перешел в соседний салон. Оксана поправляла шляпку.

- Выйдем вместе, - не то предложил, не то распорядился он. - А то не будут знать, кому раньше кланяться.

Суматоха все-таки возникла: собравшиеся не знали, к какому салону кидаться, но Парфен соскочил на ходу, и властным жестом направил энтузиазм встречающих в нужное русло.

Под звуки гимна Глиэра Стрельцов первым ступил на перрон родной земли. (Ведь край родной земли - обрыв, перрон - для множества знаменитых ленинградцев десятки лет проходил здесь по платформе Московского вокзала - отсюда начиналась эмиграция, а эмиграция в Москву иногда куда более дальняя, чем в Нью-Йорк).

Стрельцов шагнул на перрон, окрыленный звуками родного гимна, убедился, что небо голубое и солнце сияет - а следовательно, Закон о погоде соблюдается - и подал руку Оксане. Они встали рядом, их тотчас нагрузили цветами.

Мэр Мурин, мужчина в два обхвата, взмахнул бутафорским ключом от города, казавшимся ключиком от чемодана в его ручищах, и рыцарски встав на колено, вручил ключ Оксане Личко.

- Посвятите его в свои рыцари, - шепнул Стрельцов.

Оксана засмеялась, приняла ключ, ударила им по плечу мэра Мурина:

- Посвящаю вас в рыцари Великого Пути. Охраняйте шоссе из варяг в греки. Нарекаю вас графом Невским.

Мэр Мурин, граф Невский отныне, встал осчастливленный.

- Жаль, что он не Александр при таком титуле, - заметил Стрельцов.

- Ну что вы, Александр у нас единственный - вы! - возразила Оксана.

Воодушевленный гимном и рыцарскими обрядами, Стрельцов тут же на спине Парфена подписал указ, которым приравнял гимн Петербурга к государственному и повелел исполнять его во время всех официальных церемоний на территории града Санкт-Петербурга и Петербургской губернии.

Вслед за ключом настала очередь кубка.

Язвительный Билибин, старый товарищ по борьбе, которого Стрельцов не рекомендовал даже в мэры, но оставил милостиво хранителем петербургского СОСУДа, поднес ведерный кубок, сей СОСУД и символизирующий.

- Сэнсей, с прибытием в вашу верную столицу! - с вызовом выкрикнул он.

Лицом и сложением похожий на Вольтера - ему бы на фестиваль двойников! - он смотрелся особенно контрастно на фоне мэра Мурина.

- Не кубок Большого Орла, - надеюсь? - уточнил Стрельцов.

- Ананасный сок, Сэнсей, с каплей шампанского.

Парфен быстро зачерпнул из кубка серебряной чашечкой и приставил к губам Билибина:

- Пей, быстро!

Билибин выпил и облизнулся:

- Еще дашь?

- Когда останется.

Стрельцов галантно отпил первым и протянул кубок Личко.

- Вкусно! - она приложилась и по второму разу. - Я вообще сладкоежка.

- Я тоже, - признался Стрельцов. - Но придется и другим оставить.

Братина пошла по кругу. Встречающие благоговейно прикладывались к краю кубка, которого касались президентские губы - причащались власти и успеху.

104

Наконец процессия двинулась по платформе.

- В броневике поедете, или в открытой машине рискнем? - осведомился мэр Мурин. - Я за своих петербуржцев ручаюсь!

- А зачем вообще ехать? - удивился Стрельцов, повергая Парфена в отчаяние. - Тут же триста метров, наверное. Что я - город забыл, думаете? Пройдемся по Невскому.

- Да-да, пройдемся! - захлопала в ладоши Оксана Николаевна. - Хочу пешком!

Процессия выдавилась на площадь.

- Ой, какой мрачный! - воскликнула Оксана, увидев пугающий памятник. - Это богатырь Илья Муромец, да? Или какой-нибудь варяг-завоеватель?

- Александр Миротворец, - тоном гида объяснил Стрельцов. - Мрачноват, но зато шедевр искусства. Я лично его вернул из ссылки - как тезку. А то держали на заднем дворе.

- Страшный какой - Миротворец. Наш Богдан веселей, хоть и повоевал довольно.

Утреннее солнце светило как раз вдоль Невского, золотя в переспективе шпиль Адмиралтейства. Александр Алексеевич был взволнован. Казалось, самый воздух в Петербурге пахнет иначе, чем в Москве. В Москве, в конечном счете, пахнет калачами, как бы ни дымили моторы на колесах, а в Петербурге - прачечной и чистым бельем.

Прохожие ошалевали, встречая президентскую процессию, но, опомнившись, довольно дружно выкрикивали приветствия - главным образом, на темы мира и дружбы. Президенты шли вдвоем, а за ними полумесяцем свита. Личко несла огромный букет белого жасмина ("чубушник, а не жасмин", знал эрудированный Стрельцов) словно запеленутого младенца; Стрельцов вел ее под руку и болтал любезную чепуху:

- Пушкинская улица налево. Нога его никогда по ней не ступала и не могла ступать, потому что в его время тут еще были огороды. Капусту растили.

- Зато он эту капусту любил!

Встречные думали, что президенты беседуют о важных государственных материях.