Айрис Джоансен - Пьянящий вкус жизни (Сильнее времени)

• Название: Пьянящий вкус жизни (Сильнее времени)
• Автор: Айрис Джоансен
• Жанр: Исторические любовные романы

В жизни Кэтлин Вазаро две мечты – разгадать тайну драгоценной статуэтки, известной со времен падения Трои под названием «Танцующий ветер», и спасти от разорения свое поместье. Когда в ее жизни появляется загадочный Алекс Каразов, предлагая решить все проблемы, ей кажется, что для него нет ничего невозможного… Но что на самом деле ему нужно от нее и для чего ему понадобился «Танцующий ветер»?.. Реальность оказывается более опасной и захватывающей, чем мечты.

---

– Кто это был?

– Один итальянец, Феррацо. – Алекс помолчал. – Еще он убил Питера Масквела. Мариза ранена, но думаю, что она выкарабкается.

– Боже! – Один ужас накладывался на другой. Она помолчала, пытаясь связать обрывки мыслей. – Это все из-за меня, они хотели показать мне, на что способны…

Алекс прижал ее голову к своей груди.

– Попробуй заснуть.

Она покачала головой.

– Сны…

– Я знаю.

Он понимал ее, она видела это по выражению его лица. Ему было знакомо состояние, когда, засыпая, начинаешь заново переживать весь ужас, случившийся с тобой наяву.

– Хорошо, не спи, просто отдыхай.

Он взял ее на руки и пошел с ней к креслу, баюкая в своих объятиях.

Его белая рубашка была разорвана и обожжена на плечах, и теперь она еще сильнее чувствовала запах дыма.

Он как будто почувствовал ее мысли.

– Я еще не успел сменить одежду, боялся оставить тебя. Я забыл, что это может напомнить тебе…

– Какая разница! Я не собираюсь ни забывать, ни прятаться от этого. – Напротив, запах дыма напоминал о том, что Алекс рисковал своей жизнью, помогая ей. Она прижалась щекой к его плечу. – Я слишком тяжелая, да?

Она ощущала страшную тяжесть внутри, слезы подступали к горлу, и было трудно дышать.

– Я любила ее. Я всегда любила ее.

Алекс молчал, гладя ее по голове.

– Но на самом деле я не знала ее, нет. Я всегда была слишком занята, чтобы поговорить с ней… – Руки Кэтлин нервно сжались. – Как бы я хотела теперь вернуть то время. Мне уже никогда не удастся поговорить с ней.

– Каждый из нас всегда чувствует, что задолжал своим близким, когда внезапно теряет их. Мы все совершаем ошибки. Теперь ты должна принять все как есть.

– Да. – Она еле могла говорить. – Почему они убили ее, Алекс? Я виновата в этом,?

– Нет.

В ее голосе звучали тревога и боль.

– Это же не имело никакого смысла. Такая жестокость…

– Да. – Его голос дрогнул, а руки сильней сжали ее. – Мы поговорим об этом позже. Не думай сейчас ни о чем.

– Спасибо тебе, что ты так добр со мной.

Он судорожно и безнадежно рассмеялся.

– Я добр? Мой бог!

Она закрыла глаза.

– Да, ты добрее, чем сам себе кажешься. Доброта – это так важно. Ты сам мне сказал об этом однажды, помнишь?

– Да.

Странно, но сейчас она не чувствовала к Алексу никакой неприязни, ушли боль и обида, которые так долго мучили ее. Осталось только теплое чувство благодарности за его помощь и поддержку. И он всегда был так приветлив с Катрин! Ее горло сжала судорога. А она, Кэтлин, так часто бывала несправедлива к нему.

– Прости меня.

Он спрятал свое лицо в ее волосах.

– Не говори больше ничего. Просто отдыхай.

Она молчала, чувствуя тепло его рук и потихоньку погружаясь в приятное оцепенение.

– Алекс?

– Да?

– Ты знаешь, иногда мне кажется, что я люблю тебя.

По его участившемуся дыханию она почувствовала, как он взволнован.

– Не говори этого. – Его голос звучал глухо и напряженно. – Ты будешь жалеть потом.

Но Кэтлин поняла, что она и так слишком долго закрывала глаза на очевидное, боясь сознаться в этом даже самой себе. Она теснее прижалась к Алексу, пытаясь отгородиться от жестокости этого мира, но лишь сильнее ощутила запах дыма, казалось, заполнивший все пространство вокруг нее.

Неужели Вазаро все еще горело?

14

– Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросила Челси, помогая ей подняться с колен. – Я могу чем-нибудь помочь тебе?

– Нет. – Кэтлин смотрела на гроб, опускавшийся в могилу. – Тут уже ничем не поможешь. Она ушла навеки. Все кончено.

Она смотрела на окружавшие ее знакомые лица: Жак, Пьер, Рене, много рабочих, несколько друзей Катрин из Пиццы. Джонатан Андреас не смог остаться на похороны, так как должен был сопровождать тело Питера Масквела в Западную Виргинию. Алекс присутствовал вначале, но сейчас она его не видела и вдруг резко ощутила свое одиночество.

Алекс взял на себя все хлопоты по организации похорон, отражая одновременно атаки репортеров, полиции, Интерпола и чиновников из правительства. Тогда всю первую ночь он так и провел с ней, утешая, когда она просыпалась от рыданий, и помогая снова заснуть. Теперь кошмары больше не мучили ее, боль ушла, уступив место какой-то странной отрешенности. Она двигалась и говорила точно во сне – и никто не в силах был вывести ее из этого состояния. И сейчас Кэтлин с трудом заставила себя стряхнуть оцепенение и обернулась к Челси:

– Спасибо. Ты прислала мне это платье и сумела прогнать репортеров с их камерами с кладбища.

– Платье действительно прислала я. Но что касается репортеров, то это заслуга Алекса.

Она взяла Кэтлин под руку, стараясь поскорей увести ее от могилы. Они направились к тяжелым, украшенным литьем воротам, ведущим с кладбища.

– Я собираюсь вернуться в госпиталь. С тобой все в порядке?

Кэтлин кивнула.

Они шли молча, каждая была погружена в свои мысли.

– Как только Мариза сможет покинуть госпиталь, я отправлю ее в Лос-Анджелес, – решительно сказала Челси. – У меня там хорошая охрана. Почему бы тебе не побыть с ней в госпитале до начала презентации?

Презентация. Челси рассуждала о рекламе духов так, словно ничего не случилось. Но Кэтлин знала, что это нереально, и не могла притворяться, поэтому она лишь выдавила из себя с трудом:

– Как ты добра. – На какой-то миг великодушие Челси помогло ей преодолеть апатию, но огонек оживления быстро погас. – Это все бесполезно. Мне… мне нужно вернуться назад, в Вазаро.

Челси покачала головой.

– Ради бога, ты не в себе, Кэтлин. На тебе лица нет.

– Мне надо. Ты можешь отвезти меня туда, прежде чем поедешь в госпиталь?

Челси помедлила и обреченно махнула рукой.

– Почему бы и нет? Вряд ли этот день может стать еще печальней.

Кэтлин смотрела с холма на руины усадьбы и почерневшие поля вокруг.

От оливковых и апельсиновых рощ остались лишь темные обугленные скелеты. Она уже видела все это несколько дней назад, но не могла тогда поверить своим глазам.

Она стояла теперь выпрямившись, лицом к этому черному кошмару и чувствовала острую боль и поднимавшуюся в ней холодную ярость.

– Ты не должна приходить сюда, – раздался голос Алекса совсем рядом с ней. – Неужели еще не достаточно? Ты была уже сегодня на одних похоронах.

– Мне надо смотреть на это. – Кэтлин не желала отводить глаз от черных полей. – Ты прав, это похоже на смерть… моего ребенка. Никто не имел права совершить такое.

– Должно быть, мы живем в отвратительном мире.

– Я никогда не думала так. – Кэтлин покачала головой. – Я всегда считала, что мы можем защитить наш мир от всего плохого, но, очевидно, заблуждалась.

Алекс шагнул к ней.

– Кэтлин, это еще не конец… – Он протянул руку.

– Не касайся меня.

Его рука упала.

– О’кей, я понял.

– Нет, ты не понял.

Он думал, что она будет упрекать его за жестокость, но Кэтлин не собиралась никого обвинять, кроме себя. Она просто не хотела, чтобы он снова воздвиг защитный барьер между ней и ее болью. Она не хотела расставаться с этой болью, поддерживающей ее решимость бороться до конца.

– Ты можешь понять, что я чувствую, глядя на все это? Раньше я хотела лишь вернуть Джонатану Танцующий Ветер, но теперь… Тот, кто это сделал, должен быть наказан. И я добьюсь этого.

– Ты же говорила мне однажды, что не приемлешь месть.

– Да, и ты сказал, что это потому, что никто еще не причинял мне по-настоящему зла. Скажи мне теперь, Алекс, разве всего этого мало?

– Достаточно, – сказал он. – И что дальше?

– Мы возвращаемся в Стамбул. Ты думал, я сдамся? Что еще я могу сделать? Меня всегда мучило то, что моя мать позволила отцу разорить Вазаро. – Она судорожно рассмеялась. – Теперь я сама довершила его разрушение. Надо было предупредить Джонатана. Всего один телефонный звонок – и ничего этого бы не было. Как я могла быть такой беспечной… – Ее голос сломался.

– Это не твой провал, а мой. – Глаза Алекса странно блестели на его бледном лице. – Я допустил столько ошибок. Ты не должна больше ни в чем участвовать. Я не хочу, чтобы ты подвергалась еще большей опасности.

– Стало быть, я должна оставить все как есть? Сидеть здесь и смотреть на эти поля? Моя мать мертва. Вазаро мертво, духи, в которые я вложила часть своей души, уже никогда не будут созданы…

– Смерть Катрин невозможно исправить, но остальное…

– Что? Может быть, ты думаешь, для моих духов подойдут цветы, купленные в других усадьбах? Но это будет пустая работа. Духи называются «Вазаро», и цветы для них должны быть выращены здесь, на этой земле. Посмотри на эти поля, Алекс. На них будто сбросили водородную бомбу.

– Жак говорил, что удалось срезать черенки от многих растений. Позволь мне заняться этой работой. Я обещаю, что мы…

– Нет!

Она не могла больше говорить об этом и, развернувшись, стала спускаться к дороге, где стояла машина. Смутно она понимала, что его не отпускает чувство вины и боль поражения. Но она отказывалась думать о его боли, воздвигая вокруг себя ледяную стену.