Роберта Джеллис - Пламя зимы

• Название: Пламя зимы
• Автор: Роберта Джеллис
• Издательство: Попурри
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 985-6190-01-0

Англия в начале XII столетия. Правление короля Стефана Блуазского. Бесконечные войны, грабежи, бунты, политические интриги. Уступая воле короля, герой романа рыцарь-телохранитель Бруно Джернейвский вынужден жениться на леди Мелюзине Улльской, в воспаленном мозгу которой он представляется убийцей ее отца и брата. Не желая делить ложе с кровным врагом, Мелюзина ищет способ отомстить…

---

Я начал понимать, почему королева не хотела отправлять Мелюзину в монастырь и забыть о ней. Но у меня не было времени обдумать это, потому что не успела Мелюзина одеться, как вошел король с королевой и другими гостями, чтобы увидеть завершение нашей свадьбы. Не знаю, смог ли я скрыть свою обиду, глядя в лица, поскольку у меня уже не было никаких сомнений, которые я раньше прятал под покрывалом печали и разочарования. Я едва смог сдержаться, чтобы не спросить: чем я заслужил слабоумную жену? Но, я полагаю, ни тени горечи не отразилось на моем лице. Мод выглядела очень довольной и улыбалась мне, держа в руках испачканную кровью простыню.

Я не знал, почему королеве было так необходимо подтверждение вступления Мелюзины в брак. Возможно, восстания и вторжения шотландцев заставили ее почувствовать, что еще одна проблема, пусть даже маленькая, станет уже невыносимой. А может быть, она думала о том, что если Мелюзина сбежит и направится в свои старые владения, то властители Камберленда не только примут и защитят ее, но и выступят против Стефана. Она взяла и отложила простыню, словно ей было нужно доказательство, что Мелюзина действительно стала моей женой. А король подошел и дружески похлопал меня по плечу, сказав, что я должен идти на службу.

В тот день я больше не видел Мелюзину. Король обедал, уединившись со своим братом Генрихом Винчестерским и Роджером, епископом Солсберийским. Он приказал мне прислуживать ему, что я делал как оруженосец, когда король хотел уединения. Я думаю, что я выглядел удивленным или возмущенным (впрочем, я и не испытывал других чувств), но спустя несколько минут Стефан внезапно оборвал свою речь, обращенную к епископу Солсберийскому, и кивнул мне:

– Я забыл, что ты теперь рыцарь-телохранитель, – сказал он с раскаянием, – и эта служба не соответствует твоему званию.

– Милорд, – сказал я, улыбаясь (разве можно не простить его, когда очевидно, что он не хотел оскорбить? К тому же я сам забыл про свое новое назначение), – любая служба, о которой попросите вы, устраивает меня.

Стефан стал вовлекать меня в беседу. Поначалу мне было трудно. «Может быть, он таким образом старается сгладить свою вину за то, что потребовал от меня услуг оруженосца?» – подумал я. Но вскоре я понял, что король вообще не думает обо мне, а просто пытается избежать какого-то неудобства. Но какого?.. Мне казалось, что нет такой темы, которой хотел бы избежать король. Думается, неудобство ему причиняло просто присутствие его брата и лорда Солсбери, даже когда у них не было причин для спора и ссоры.

Эта мысль настолько занимала меня, что я больше в этот день не подумал о Мелюзине. Я знал, что Роджер Солсберийский был первым канцлером и верховным судьей Генриха и при помощи его племянников (если они, конечно, были племянниками, а не сыновьями), Александра, епископа Линкольнского, и Найджела, епископа Илийского, который был, королевским казначеем, Солсбери все еще сохранял почти полный контроль над правительством страны.

Не уверен, были ли они хорошими и честными людьми, но верховный суд лорда-канцлера и казначейство работали гладко. Они признали Стефана королем и, я думаю, исправно ему служили. Мне было жаль, что существует холодность в отношениях между Стефаном и его братом, которая появилась с конца осады Эксетера. Будет хуже, если гнев Стефана распространится на лорда Солсбери и его подчиненных.

Моя тревога была отчасти эгоистичной. Если Стефан сейчас перестанет верить Солсбери и отдаст посты кому-то другому с небольшими возможностями и опытом, скорее всего кому-нибудь из семьи или друзей Валерана, то очень возможно, что доход казначейства упадет. Я почти не сомневался, что в таком случае в первую очередь будет урезана выплата жалованья.

Но когда епископ ушел, мне стало стыдно за мои мысли.

Оказалось, что королю действительно не хватает меня, так как он держал меня рядом с собой весь день. Мы катались верхом после обеда, занимались соколиной охотой. (У короля была великолепная птица, подаренная ему в Джернейве). При этом Стефан рассказывал мне, как он рассеял всякую надежду Роберта Глостерского и императрицы Матильды войти в Англию и что основную роль здесь сыграла королева Мод.

Когда Уолчелин Мамино контролировавший Дувр, восстал, чтобы предоставить Глостеру порт для входа в Англию, королева послала свои корабли из Булони и блокировала Дувр с моря, пока не подошли ее войска и не осадили его с суши. Таким образом она заставила Мамино сдаться ей. Стефан не пытался присвоить себе успехи своей жены. Он ценил ее выше всего на земле и на небесах. Это была беззаботная речь. Возможно, потому, что он действительно считал себя с Мод едиными душой и телом, а может быть, и потому, что он был просто в хорошем настроении. Он был уверен, что здесь не будет новых восстаний, так как весь юг Англии, исключая только дальнюю западную окраину, находился в его власти.

Я не мог не подумать о захвате шотландцами севера, но попридержал свой язык. Я отлично знал привычки короля отодвигать на второй план неприятные мысли и темные перспективы и предаваться легкому оптимизму. В этом случае, несмотря на боль за свою землю, я не мог упрекать его. Для Стефана было немыслимым бросить богатый, хорошо населенный юг, чтобы выдворить шотландцев из бедных, бесплодных графств. Он уже дважды делал это, показывая свое хорошее отношение к Нортумберленду и Йоркширу, но сейчас были более опасные времена. Если король уведет на север свою армию, то здесь могут подняться восстания. К тому же у людей, контролирующих не Дувр, а другие порты в которых могли бы высадиться граф Гло-стерский и императрица Матильда, могут появиться мысли пригласить их к высадке.

Между тем стемнело, и я освободился от службы. Чувствуя, что мои мысли слишком далеки от моей женитьбы, я решил, что, пожалуй, лучше разыскать свою старую спальню, если только король примет мои полушуточные объяснения, почему я избегаю новых радостей брачной постели. Мне повезло: он отвернулся от меня слишком быстро, чтобы заметить дрожь, которую вызвали в памяти его слова. Я хотел найти себе новое место для сна, но я не мог бросить бедняжку, на которой женился, в сомнениях и, возможно, в страхе, если она помнит меня и рану, от которой страдала.

Дверь в спальню была открыта. В слабых отблесках света я увидел Мелюзину, лежавшую в постели под шерстяным одеялом. Она спала, а может быть, только притворялась спящей. Я обрадовался, так как в любом случае это избавляло меня от необходимости говорить с ней. Я разделся и лег на левый бок, повернувшись к ней спиной. Если она притворяется, то такое мое положение убедит ее в том, что я не намерен беспокоить ее.

К счастью для меня, мне больше нравилось спать на спине или на правом боку и я еще не привык делить с кем-то свою постель. Мне было неудобно, и я не мог уснуть. Через некоторое время я повернулся на спину. Мелюзина не подала виду, что заметила мое движение, и я начал расслабляться. Возможно, я уже наполовину спал, так как у меня изменился ритм дыхания, но присутствие Мелюзины в постели удержало меня от полного погружения в сон. Она слегка переместилась на постели, и это разбудило меня. Если бы перемещение было быстрое, то я бы не заметил его и действительно бы заснул. Но оно было слишком медленное, оно продолжалось слишком долго, чтобы быть естественным движением. Вряд ли я почувствовал какое-то подозрение. Это было только легкое раздражение на то, что Мелюзина не спит. Надо было найти какие-то слова, чтобы убедить ее заснуть. Но вдруг медленное движение Мелюзины сменилось быстрым, стремительным, и ее тень с тускло блестевшим кончиком какого-то предмета нагнулась надо мной.

ГЛАВА 8 Мелюзина

Ночь, когда ко мне возвратилось сознание, была так наполнена ужасом, а порой и яростью, что в моей голове не осталось места для памяти, а в моем сердце – для горя. Возможно также я выбросила из своего ума отца и братьев из-за страха страдания, которое принесут мне воспоминания об этой моей потере. Я уже проделывала такие вещи над собой и раньше, когда пыталась забыть о том что принес моей семье мой тринадцатый день рождения. Этим утром, несмотря на то, что я преднамеренно отказалась думать о своей родне, мои мысли могли соскользнуть на старую дорожку гнева и ненависти. Я знала, что мой единственный шанс отомстить будет потерян, если хоть кто-нибудь поймет, что я уже не сумасшедшая. Таким образом, все мое внимание было сосредоточено на том, чтобы вести себя так же, как я это делала до того, как ко мне вернулся рассудок.

Никто не удивился, когда королева ввела меня в общество придворных дам. И несколько человек из тех, кто пришел, чтобы убедиться в том, что до этой ночи я была непорочна, приветствовали меня так же любезно. – Я поняла, что уже нет необходимости ограничивать себя в прошлом. Каждый раз, прежде чем что-то ответить или как-то поступить, я долго обдумывала, и эта моя медлительность, проистекающая из-за боязни выдать то, что я уже в своем уме, считалась с их стороны для меня нормальной. Как только мой ужас от того, что я могу выдать себя, немного уменьшился, я начала думать, где я могу раздобыть нож, достаточно длинный большой и острый, чтобы им можно было убить.