Элоиза Джеймс - Поглупевший от любви

• Название: Поглупевший от любви
• Автор: Элоиза Джеймс
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-039671-6

Скромная Генриетта Маклеллан всегда мечтала о пылкой любви. И когда в сельскую глушь приезжает столичный денди Саймон Дарби, позволяет проявиться своей чувственной натуре.

Лондонский красавец вызывает у нее желание поцелуев, свиданий, тайных записок. И Генриетта пишет себе страстное письмо… от Саймона.

Однако «тайное послание» неожиданно становится достоянием гласности — и теперь спасти репутацию несчастной девушки может лишь немедленный брак.

Поначалу пресыщенный повеса полагает, что стал жертвой тонкого расчета юной хищницы… но постепенно чистота и прелесть Генриетты отогревают его холодное сердце и пробуждают к страстной и искренней любви.

---

При виде Дарби она несколько изменила текст.

— Ненавижу Саймона! Ненавижу Саймона! — причитала она. Маленькое личико покраснело и распухло, однако Джози еще не окончательно охрипла.

— Мы поедем вперед, — объяснял Дарби, игнорируя вопли сестры. — И когда вы прибудете в «Медведя и сову», нашу первую остановку, все будет готово.

— Я не сомневаюсь, что вы доберетесь туда раньше нас, — заметила Генриетта, оглядывая резвых коней, запряженных в экипаж Дарби.

— Зато вам будет удобнее.

Вой Джози уже доносился из экипажа.

— Правда, вам придется часто останавливаться из-за неприятностей с желудком Аннабел. И, Генриетта…

— Я поеду с детьми, — перебила она. Он нагнулся и поцеловал ее в щеку.

— Я необычайно доволен таким положением.

— Под «положением» ты подразумеваешь наш брак или условия, в которых мы путешествуем? — с легкой язвительностью осведомилась она.

— Наш брак, разумеется, — улыбнулся он и с ловкостью, которую проявляют все мужчины, сумевшие избежать неприятностей, снова поклонился. — Буду ждать вас в «Медведе и сове».

Перед уходом он галантно подсадил ее в экипаж. Генриетта со вздохом опустилась на сиденье. Джози лежала на полу смятым комочком, безутешно рыдая. Генриетта смогла различить только часто повторяющееся слово «сиротка» и поэтому не стала допытываться о причине слез.

Аннабел, напротив, весело размахивала ручонками, сидя перед Генриеттой. Маленькие ножки торчали как палочки. Девочка ела мясной пирог с таким аппетитом, что все лицо было вымазано начинкой. Няня Эсме поставила между сиденьями гигантскую корзину с крышкой и повернулась к Генриетте, которая с ужасом увидела в ее глазах неподдельное сочувствие.

— Здесь еда на дорогу, миледи, — объяснила она и, понизив голос, добавила: — После того как мисс Аннабел вырвет, она, вероятнее всего немного поспит. А потом проголодается. В корзине, кроме того, много пеленок, полотенец и две смены одежды для малышки.

— Две?!

— Мистер Дарби говорит, что по пути из Лондона ее то и дело рвало, миледи. Конечно, как все мужчины, он может преувеличивать. — Няня ободряюще улыбнулась. — Как жаль, что у вас до сих пор нет няни для детей.

Помимо всего прочего, Бартоломью Батт утверждал, что с детьми нужно обращаться решительно, твердо и с любовью. Сейчас именно тот случай. Генриетта обязана сделать что-то для девочки, громко всхлипывающей на полу.

Экипаж дернулся и покатился по гравийной дороге. Он двигался еще медленнее, чем представляла Генриетта. Лошади едва тащились.

Джози с поразительными для ее возраста упорством и выносливостью продолжала рыдать. Генриетта наклонилась над ней.

— Не хочешь сесть рядом со мной?

Джози подняла залитое слезами лицо, то и дело шмыгая носом, и пробормотала:

— Я хочу… хочу… хочу назад! Хочу в детскую! Я люблю няню. Хочу домой!

— Жаль, что это невозможно. И мне тоже понравилась няня Эсме. Давай попробуем найти такую же?

Джози ответила уничтожающим, полным презрения взглядом.

— Тетя Эсме сказала, что другой такой просто нет. — Слезы снова полились по ее щекам. — Ненавижу поездки! Я-я была с-с-с-счастлива у тети Эсме. Ненавижу Саймона за то, что увез нас. Хочу домой!

Генриетта даже не знала, где находится этот самый дом. Возможно, бедняжка считает домом детскую Эсме. Вряд ли речь идет о детской в доме ее родителей, поскольку Джози терпеть не могла няню Пивз, часами державшую Аннабел в мокрой одежде.

— Пожалуйста, сядь рядом со мной, Джози, — упрашивала она.

Но Джози только всхлипывала.

Интересно, как поступил бы Батт в таком случае?

К сожалению, горничные уложили «Правила и указания» в какой-то сундук вместе с остальными вещами. Но Генриетта уже знала, что там нет ни одного полезного совета, как справиться с детскими истериками. Богу известно, она достаточно тщательно изучила книгу.

Она снова наклонилась и попыталась втащить Джози на сиденье. Но маленькое тельце оказалось на редкость ловким и сильным. Джози завопила еще громче, продолжая вырываться из рук Генриетты.

Наконец Генриетте удалось справиться с девочкой и уложить ее на сиденье. Но к сожалению, при этом пришлось упираться ногами в пол, и боль, пронзившая бедро, была такой острой, что она невольно застонала. Но Джози не выпустила. Малышка, похоже, выдохлась. Что же, неудивительно после получаса непрерывного плача.

— Наверное, ты боишься, что мы не найдем добрую няню, — ободряюще начала Генриетта. — Уверяю, что мы с твоим братом сделаем все возможное…

— Я тебя не люблю, — упавшим голосом перебила Джози. — Я тебя не люблю. И не хочу, чтобы ты была моей мамой.

Экипаж продолжал тащиться по дороге, а Генриетта, по-прежнему обнимая Джози, гадала, что делать дальше. Но Джози решила эту проблему, вывернувшись из рук Генриетты, и переползла на противоположное сиденье. Генриетта вскинула подбородок, делая вид, что ей все равно.

И, только сейчас вспомнив об Аннабел, повернулась, как раз вовремя, чтобы заметить, что личико ребенка побелело. И точно: девочка издала короткий сухой кашель, уже знакомый Генриетте, и тут же выплеснула содержимое желудка на пол экипажа и башмаки Генриетты.

А Джози словно по волшебству обрела новые силы: — Такая мать мне не нужна! — взвизгнула она. — И Анна бел тоже!

Глава 34 О детях в корзинках и семьях в каретах

Дарби и Рис прибыли в «Медведя и сову» около трех часов дня. Рис с самого начала пути забился в угол и всю дорогу провел в таком положении, фальшиво напевая отрывки своих произведений. Одного этого было достаточно, чтобы человек напился до бесчувствия.

Не успел экипаж остановиться, как Рис спрыгнул на землю и побрел неведомо куда, бормоча что-то об органе и деревенской церкви.

Дарби снял комнаты, нашел женщину, которой поручил присмотреть за девочками на эту ночь, после чего вышел во двор и оглядел дорогу, откуда был должен появиться дорожный экипаж. Последние полтора часа его терзало чувство смутной вины.

Он нехорошо поступил. Неправильно. Честно говоря, его чувства были ранены упоминанием Генриетты о том, что она считает эту свадьбу только средством заполучить детей, словно они были наследством, которое он привез с собой. Но все же он дурно поступил, оставив жену одну с девочками, как бы пылко она ни рассуждала о том, что хочет стать матерью.

Даже опытная нянька не смогла справиться со слабым желудком Аннабел и истериками Джози. Поездка из Лондона была настоящим адом. Нет никаких причин надеяться, что обратное путешествие пройдет лучше.

Дарби со вздохом повернулся к хозяину гостиницы и спросил, нельзя ли нанять лошадь. Хозяин оказался человеком сговорчивым, и через пять минут Дарби уже сидел в седле, и крепкая лошадка рысцой трусила назад по дороге.

Полчаса спустя он увидел дорожный экипаж, мирно покачивавшийся на рессорах и выглядевший именно тем, чем был: каретой, в которой путешествует семья.

Дарби взмахом руки остановил экипаж, привязал лошадь сзади и с тайным отвращением, усиленным ударившим в нос омерзительным запахом, полез внутрь. Первое, что он увидел, была большая корзина между сиденьями, до краев наполненная смятыми пеленками и детской одеждой. И точно: Аннабел уже успели переодеть. Однако, как бы там ни было, его глазам предстала на редкость мирная сцена. Генриетта притулилась в углу с Аннабел на руках. Обе крепко спали. Судя по тому, что веки Аннабел распухли даже во сне, она перед сном успела наплакаться. Джози сидела на противоположном сиденье, подложив под себя ногу, и сосала большой палец. При виде брата она вытащила палец изо рта и прошипела:

— Ш-ш-ш! Аннабел спит!

— Вижу, — тихо сказал Дарби и, сев рядом, кивнул лакею, который закрыл дверцу. Экипаж возобновил свой медленный, успокаивающий ритм. — Я решил присоединиться к вам, на случай если Генриетте понадобится помощь. Надеюсь, вы приятно провели время?

Что-то в манере Джози сосать большой палец, упорно уставясь на туфельки, возбудило в нем подозрения.

— Все было хорошо, не так ли? Она не ответила.

— Джози!…

Наконец младшая сестра снова вынула палец изо рта и объявила:

— Я могу звать ее Генриетта, потому что она вышла за моего брата.

— Прекрасно, — кивнул Дарби.

— У нее горячий нрав, — равнодушно заметила Джози. — Смотри.

Она показала на маленькие лампы, прикрепленные к стенкам экипажа. Дарби присмотрелся, не заметил ничего особенного, но Джози с нескрываемым удовлетворением взирала на абажур. Возможно, несчастный абажур подвергся неожиданной атаке.

Что же, Дарби не привыкать. Его мать бросалась ростбифом. Вероятно, рано или поздно он сумеет свыкнуться с летающими абажурами.

Джози казалась совершенно невозмутимой. Похоже, каждый устроенный ею скандал доставлял ей несказанное удовольствие. Он смутно помнил, что она присутствовала на том рождественском ужине… да-да, в какой-то момент ее позвали вниз. Но была она там, когда его мачеха швырнула супницей в викария? Во всяком случае, реакция отца была вполне предсказуема. Он даже с места не встал и равнодушно бросил жене: