Элоиза Джеймс - Укрощение герцога

• Название: Укрощение герцога
• Автор: Элоиза Джеймс
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-044867-8, 978-5-9713-5609-7, 978-5-9762-3896-1

Имеет ли право известный своей безнравственностью Рейф, герцог Холбрук, играть роль опекуна при юной красавице?

Имоджин Мейтленд, доведенная строгостью герцога до крайнего негодования, решает отомстить ему, вступив в скандальную связь с его братом, сэром Гейбриелом.

Но кто тот мужчина, который сопровождает Имоджин на балы и маскарады? Кто танцует и флиртует с ней? Кто шепчет на ухо сладкие слова и завлекает ее в сети соблазна?

Разумеется, Гейбриел.

Имоджин и в голову не приходит, что в действительности ее благосклонности добивается столь ненавистный ей опекун Рейф…

---

Рейф рванул дверь наемного экипажа и принялся трясти сонного кучера.

– А как вы думаете?

Имоджин улыбнулась ему.

– Если она не слепая, должна была бы выбрать вас.

– Разве это вас не встревожило бы? – спросил он.

Она ответила бестрепетной улыбкой.

– А почему это должно меня тревожить?

В самом деле, почему? В конце концов, их намечающийся роман был делом преходящим.

Глава 20 Что говаривал Рейф

Экипаж был освещен лунным светом, проникавшим внутрь, потому что Рейф открыл окно, чтобы запах вина мог выветриться. Он завернул Имоджин в плед, но ее дрожь не проходила. Поэтому он посадил ее себе на колени. Единственным ее ответом был вздох, похожий на всхлип.

– Леди Мейтленд, – спросил он через некоторое время, – получили ли вы то, на что рассчитывали? – Она ничего не ответила. – Думаю, мне удалось предоставить молодой вдове все виды запретных удовольствий. И вот к вашим услугам я… незаконнорожденный и почти невидимый в обществе.

– Не говорите так! – сказала Имоджин.

– Почему же?

Рейф понял, что забыл изменить голос, и тотчас же заговорил более низким тоном и с профессорскими интонациями:

– Незаконнорожденные дети великих людей невидимы для света. Мы как тени, иногда упоминаемые в завещаниях, но чаще забытые.

– Очень поэтично, – заметила Имоджин. – Должна сказать, что мне трудно рассматривать доктора теологии как некую фигуру, обитающую в тени. Рейф сказал мне, что во всем университете Кембриджа такого звания удостоились лишь восемь человек.

– Но для вас я все равно что тень.

– Не совсем. Меня очень мало интересует свет и его мнение.

В ее голосе он уловил подлинное равнодушие.

– Хотя скажу, что удивительно легко разговаривать с человеком, одновременно являющимся членом светского общества и не принадлежащим к нему.

– Но я ни в коем случае не причисляю себя к светскому обществу.

– Вы любимый брат герцога Холбрука, – решительно заявила Имоджин. – Хотите вы того или нет, но теперь вы стали членом общества. И, если только я правильно поняла Рейфа, вашу дочь воспитают как полноправного его члена. Итак, мы – ваша судьба, Гейбриел.

– Вы можете называть меня Гейбом, после того как мы с вами распили целый бочонок вина. Или нет? – спросил Рейф.

– Мы вовсе не распили вместе бочонок вина, Гейбриел. Я разделила его с прекрасной Кристабель.

– Гейб, – подсказал Рейф. Хотя ему и самому было неясно, почему он так настаивает на том, чтобы она называла его именем другого человека. Но он хотел, чтобы между ними установилась близость. Ведь он целовал ее.

– Что вы думаете о Рейфе? – спросил он, говоря себе, что задал этот вопрос, только чтобы услышать, как она произнесет его имя.

– О Рейфе? – переспросила она, но ничего больше не добавила.

– Вы все еще хотите видеть меня? – спросил он, стараясь говорить медленно и невнятно. – Могу я проводить вас в ваши комнаты?

Вот он наступил, этот момент, когда вопрос был задан прямо.

– Нет. – Она пошевелилась, и он услышал легкий шорох в темноте, а потом с трепетом ощутил это движение до самых кончиков пальцев ног. – Я вымокла в вине и чувствую себя не очень уютно. Но может быть, мы еще раз съездим в Силчестер? Этот вечер так не похож на все предыдущие в моей жизни…

– Завтра вечером? – спросил он небрежно, будто ее отказ ничего для него не значил. И как он рассчитывал скрыть от нее, кто он на самом деле, если окажется наедине с ней в ее комнате? По всей вероятности, с усами придется расстаться, как и со штанами.

– И завтра вы снова предложите проводить меня в мою комнату? – спросила она. – Должна честно сказать, Гейб, я не уверена, что готова к грехопадению, как мне представлялось прежде.

Он ждал, что она произнесет эти слова раньше. Но вот теперь она их сказала, и сейчас единственное, чего ему хотелось, – это схватить ее в охапку и отнести в спальню. Ее округлые ягодицы, проступавшие сквозь плед, плащ и нижнее белье, сводили его с ума.

– Думаю, для меня главным было услышать, что я желанна, – сказала Имоджин.

– Это так, – проворчал он. И откашлялся, прочищая горло. – Почему бы нам не оставить эти разговоры до завтрашнего вечера? Пусть все решится само собой.

Она рассмеялась.

– Так сказал бы Рейф.

– Что вы имеете в виду? – спросил он, хмурясь, потому что в темноте она не могла видеть его лица.

– Вы знаете Рейфа. – Она слегка пожала плечами, ее округлый задик скользнул по его коленям, и это было восхитительное ощущение. – Он считает, что планировать заранее – потеря времени.

«Это несправедливо», – подумал он, но вовремя прикусил язык. План или прелюдия – все едино.

И в эту минуту Рейфл Джорден, герцог Холбрук, понял, что он играет всерьез. Он был намерен соблазнить свою подопечную, под собственным или чужим именем – не важно. И собирался закрепить ее за собой навсегда.

И сознание этого было столь неожиданным и сокрушительным, что он погрузился в полное молчание и до прибытия домой даже не заметил, что платье Имоджин промочило вином и его собственное и эта влага проникла сквозь ее плащ и плед, и штаны его намокли.

Глава 21 Холбрук-Корт приветствует нежданную гостью

На следующий день около полудня Имоджин выпрямилась и села в кровати.

– Джози! Что, ради всего святого, ты здесь делаешь?

– Я прибыла час назад, – ответствовала младшая сестра. – Я устала от горной Шотландии. Это скучное место, полное снега и глупых шотландцев.

Джози любила горную Шотландию.

– Аннабел в порядке? – спросила Имоджин. – Как младенец?

Джози плюхнулась на край кровати.

– Аннабел круглая, как небольшой маяк. Эван большую часть времени массирует ей плечи, спину и пальцы ног. И она столько спит! Это все равно что наблюдать за таянием снегов. Мне это наскучило.

Джози говорила не так, как ей было свойственно. Не как Джози. Голос ее звучал как-то невесело, подавленно.

– В чем дело? – спросила Имоджин. – Что случилось?

Джози бросила на нее раздраженный взгляд.

– Совершенно ничего. Неужто мне не дозволено устать от созерцания любовного воркования?

– Когда я покидала Шотландию, ты твердо решила вернуться в Англию только к началу сезона.

– И провести всю зиму в горах? Что мне делать в этом Богом забытом замке в обществе двух воркующих голубков, нескольких старых монахов и…

– Джози, – сказала Имоджин, прерывая эту жалостную тираду, – ты привезла мне письмо от Аннабел? Могу я его прочесть?

– Я не утаила его от тебя, – раздраженно заявила Джози. Она открыла ридикюль и протянула Имоджин конверт.

– Она пишет, что ты несчастлива, – откладывая письмо, сказала Имоджин. – А почему, она не знает.

Джози прикусила нижнюю губу.

– Джози!

– Мне там не по себе! – взорвалась она. – Мне перестало нравиться их общество.

– Какое именно общество?

Джози махнула рукой:

– Да все они…

– Иди-ка сюда. – Имоджин протянула ей руку. Джози неохотно послушалась.

– От тебя пахнет вином, – сказала она, и голос ее дрогнул.

– А от тебя – близкими слезами. Что случилось? Что-то ужасное?

– Нет, – ответила Джози бесцветным голосом. – Вовсе нет. Мне не стоило волноваться. Я все время это себе твержу.

Имоджин крепко сжала ее в объятиях.

– Расскажи мне.

– Это слишком унизительно.

Джози попыталась отстраниться, но забыла, какие сильные руки у Имоджин, руки, привыкшие обуздывать норовистых лошадей.

– И куда ты собралась ехать? – спросила Имоджин.

Но, раз уж Джози не намерена говорить о себе, Имоджин решила показать пример:

– Так не рассказать ли мне, что случилось со мной прошлой ночью?

Она спросила это безмятежным тоном, будто не душила сестру в своих сильных объятиях. Джози вздохнула.

– Думаю, это будет проповедь на манер церковной, урок морали?

– Не совсем. А если говорить честно, то как раз наоборот.

– Все, что касается нравственности, я усвоила от монахов, которые живут с Эваном.

– Вернее, от монаха, который выиграл у меня в карты все мои мелкие монеты и оставил меня без единого пенса? – спросила Имоджин, пытаясь рассмешить Джози и привести в лучшее расположение духа. – Итак, вчера я стояла на бочонке с вином, – сказала она, выдержав паузу, – а Кристабель вскочила на него и оказалась рядом со мной.

– Рядом с тобой? – спросила Джози, явно заинтригованная.

– Да, именно так. Окружность у бочонка была не слишком велика. Ты помнишь любимую песню Питеркина?

– Ты имеешь в виду Питеркина, который чистил конюшни, когда мы были детьми?

– Да.

– Конечно, – хихикнула Джози. – Если ты пела эту песню, Имоджин, надеюсь, что твой маскарадный костюм был в порядке?

– Костюм был блестящим, по крайней мере до тех пор, пока я в нем не искупалась.

– Что?!

Имоджин принялась объяснять.

– И тогда мистер Спенсер привез тебя сюда? Нет… – добавила Джози. – Он ведь мог отвезти тебя куда угодно.