Анастасия Доронина - Твой билет в любовь

• Название: Твой билет в любовь
• Автор: Анастасия Доронина
• Издательство: Клеопатра, Гелеос
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-8189-0742-2

Ничем не примечательная внешность, одинокие вечера в маленькой квартире и скучная работа — вот и все, чем могла похвастаться тридцатидвухлетняя Кира своим подругам. Чтобы не выглядеть столь безнадежно в их глазах, Кира сочинила о себе сказку. Вот она рассказывает друзьям, что отправляется в отпуск с шикарным, умным, красивым и богатым кавалером. И тут случается невероятное. Сказка сживает, и новоявленная Золушка с головой окунается в омут любовных страстей.

---

— Где ты был раньше? Я ждала тебя… страшно подумать, как долго. Я всю жизнь ждала тебя! Где ты был?

— Во многих местах. Везде…

— Зачем? — с искренним недоумением спрашивает Кира.

— Сейчас уже не знаю. Наверное, я надеялся встретить там тебя.

— А я ждала, ждала, и уже устала ждать… Какая ночь! Я ее никогда не забуду.

— У нас с тобой будет много таких ночей… Все-все ночи впереди — наши…

Он целовал ее нежно, бережно, словно кожа ее была настолько тонкой, что ее можно было поранить малейшим неосторожным движением… В полумраке комнаты тело ее отливало перламутром.

— Как странно — я ничего о тебе не знаю, но чувствую, что знаком с тобой тысячу лет! Я тебя никому не отдам… Никому, слышишь?

Ее вдруг охватил дикий страх: показалось, что с первыми лучами солнца Он исчезнет, растворится в лазоревой дымке рассвета, как мираж. И она снова останется одна! Один на один — с долгими тоскливыми вечерами, один на один — со своими мыслями и воспоминаниями, один на один — с холодной постелью…

— Я никому не отдам тебя…

— Тише, любимый мой… Лучше поцелуй меня…

Руки и губы снова заскользили по ее матовой наготе. И вот он уже спускается по ее телу, ласкает округлые бугорки грудей, от которых пахнет свежим яблоком и еще чем-то неуловимым, манящим… Стены, пол, потолок — все кружится в сумасшедшем танце, души отделяются от тел и воспаряют ввысь легкокрылыми бабочками, и несутся в вышине, набирая скорость, и никакие земные узы больше не сдерживают этого упоительного полета…

По отдельности друг от друга Кира и Андрей уже не существовали. Души жили только вместе, они были неразделимы, как сиамские близнецы…

Перед самым рассветом, когда солнце еще только начинало золотить небо первой розовой улыбкой, Кира выскользнула из кровати. Постояла, глядя на спящего Андрея: он лежал на спине, откинув простыню, и черты его лица, разглаженные сном, казались наивными, почти ребяческими… Тихо-тихо опустившись на колени, она поцеловала свисающую с кровати руку. Он улыбнулся, забормотал что-то — Кира уловила свое имя.

Как была — нагая, Кира подсела к секретеру и потянула на себя ящик, в котором лежал дневник. Посидела с минуту, прижав ручку к губам. Открыла и начала медленно писать.

«Если бы жизнь была настоящей сказкой, то занавес ей следовало бы опустить именно на этом месте. Золушка встретила своего Принца, они были счастливы, и будут счастливы дальше и умрут в один день — таковы законы жанра… И так никогда не бывает в жизни!

Сегодня я улетаю. Сказка закончилась, последняя страница книжки с цветными яркими картинками закрыта. «Конечно, три дня — смехотворно малый срок для того, чтобы можно было надеяться на чудо. Но все-таки… что-то же должно произойти!» — написала я в этой самой тетради в первый день. И «ЧТО-ТО» произошло. Это было лучшее, что случалось со мной. И ему суждено закончиться именно на этой ноте. Потому что не могу, не могу, не могу я сказать Ему, который, наверное, считает, что и в обыденной жизни я представляю собой нечто значительное, кто я есть на самом деле. Плебейка. Замарашка. Дочь карманного вора и идейной коммунистки. Старая дева, у которой за тридцать два года был только один любовник и до встречи с Ним совсем, совсем не было любви…

Я не могу и не хочу увидеть Его в убогой обстановке своей квартиры, уловить тень глубокого разочарования в любимых глазах, я умираю от мысли, что он станет смотреть на меня как на неудачницу… Я сама придумала эту сказку, и эта сказка закончится по воле автора — на самом романтическом месте, под шепот нашей первой и последней ночи, под бесконечный, струящийся из сада запах магнолий, под Его сонное дыхание. В этот час сказка про Золушку исчерпалась. Все, что будет дальше — не имеющая к ней никакого отношения проза…»

— Ты уже проснулась? — спросил Андрей немного хриплым со сна голосом. — Где ты?

В душе, — отозвалась Кира. Она и в самом деле подставляла лицо бьющим струям, стараясь вернуть если не твердость духа, то хотя бы бодрость телу.

Разговаривая, они сильно повышали голос, чтобы слышать друг друга.

— К черту душ! Иди ко мне! Ну пожалуйста… — позвал он жалобно.

— У нас мало времени, дорогой мой. Сегодня тебе улетать. У тебя заказан билет до Лилля — забыл?

— А, черт! Я его сдам. Только дурак уехал бы от тебя… Ну, иди же!

— Нет, нет. Я тоже уезжаю сегодня… только в другую сторону. В Москву. Тебе тоже пора одеваться, дорогой. Мы позавтракаем на террасе, и я провожу тебя в аэропорт.

— Какое идиотство — найти друг друга и разъехаться в разные стороны! — проворчал он, — Но мы хотя бы скоро увидимся?

— Да, конечно, — помедлив, сказала Кира. — Я дам тебе мой телефон. Как будешь в Москве — позвони.

— Это уж непременно. У меня пара деловых встреч в Лилле и Дижоне, а потом я вырвусь к тебе. Жди меня через неделю!

Обязательно… — До отказа открутив кран, Кира заполнила все пространство ванной звуками льющейся воды. Невыносимо слышать этот родной голос, обещавший скорую встречу — встречу, которая невозможна, немыслима! Так она решила…

— Сейчас встану, — пообещал сам себе Андрей, в последний раз с хрустом потянувшись в кровати.

Они вместе поехали в аэропорт. Андрей улетал на четыре часа раньше Киры. В накопитель он прошел последним — они долго стояли, обнявшись, пока работница аэропорта с профессиональной приветливостью на тонком лице не начала намекающе покашливать и смотреть на них с особенным выражением, высоко приподнимая выщипанные бровки.

— Пока. Пока. Жди! Я позвоню, как только долечу — сказал он, заворачивая за ухо Киры светлый завиток.

— Да, — плакала она. «Позвоню…» Когда там, в гостинице, он протянул ей записную книжку, чтобы она записала свой телефонный номер, то вместо номера Кира написала одно только слово: «Прощай!». И была несколько задета равнодушным видом, с каким он взял блокнот у нее из рук, даже не сделав попытки заглянуть внутрь.

Этим своим «Я позвоню» он, сам того не подозревая, затаптывал последние тлеющие в Кириной душе искорки надежды…

— Жди меня.

— Да.

— Думай обо мне.

— Да, да.

— Мы встретимся очень скоро.

— Да!

Он улетел…

МОСКВА

Поздно вечером Кира возвращалась в родной город. В это время суток хмурая и окутанная серым сумраком Москва показалась ей бездушным каменным мешком.

«Что мне здесь делать без тебя?!» — думала она, трясясь в набитой маршрутке. «Как мне жить без тебя?» — стучало у нее в голове, когда она спускалась по кишащему людьми эскалатору метро. «Как я люблю тебя!» — рвалось ее сердце, пока она подходила к своему дому…

Неощутимо, крадучись, к Кире подступало отчаяние. Завидев пустые, безнадежно темные окна своей квартиры, она остановилась, будто ее толкнули в грудь. Встала посреди двора. Посмотрела. И, чувствуя, что не в силах сейчас подняться к себе, побрела, волоча за собой чемодан, к соседнему подъезду, к светящимся окнам соседки Веры.

— Ки-ирка! А ты чо так поздно-то?! А ты откуда идешь-то? А почему с вещами? — захлопала заспанными глазами пожилая соседка. От Веры сильно несло сивухой и густым, неприятным запахом жирного горохового супа. В глубине обшарпанной квартиры с потрескавшимся полом и неровно ободранными обоями слышались пьяные голоса — у Веры, как всегда, были гости. Кто-то требовал к себе внимания, кто-то стучал по столу кулаком, кто-то пытался исполнить на дребезжащей гитаре «Во саду ли, в огороде» — веселье, на которые была так щедра Кирина соседка, было в самом разгаре.

— Случилось, что ль, чего, Кирюх?

— Случилось, — прислонившись к дверному косяку, устало сказала Кира. И вдруг добавила, сама того не ожидая: — Выпить хочу.

А заходи, — решила Вера. — Давно пора горе веревочкой завивать! Я, Кирка, давно на тебя поглядываю: ух, думаю до чего ж тяжело девке живется, одной, да ищо и не пьющей…

— Верка! — пьяно позвали из комнаты. — Кто там? Новый человек есть?

— Есть! Да не про твою честь! — сердито отозвалась Вера. И подтолкнула Киру в сторону кухни. — Иди-иди, Кирюха. Щас я тебе туда стакашек принесу, ну их, козлов старых, не компания они нам… Иди-иди, я скоренько, разгоню только алкашей проклятых…

Сидя в кухне возле старой раковины с отколовшейся эмалью, куда с мерным стуком капала вода из-под крана, Кира слышала, как ловко Вера расправляется с «проклятыми алкашами». Гости пьяно удивлялись, ругались, долго топтались в прихожей, разыскивая свои шлепанцы и ботинки, упрекали Веру в том, что она перестала быть «своим в доску бабцом». И все-таки через десять минут в квартире не осталось никого, кроме самой Киры и хозяйки, которая вынесла в кухню заткнутую газетой бутыль, на четверть заполненную мутной жидкостью.

— Давай, — обтерев стакан полой засаленного халата, Вера до краев наполнила его самогоном и вложила в Кирину руку. — Залпом! От сразу полегшает, сразу! Я знаю…