Дениз Домнинг - Весенняя страсть

• Название: Весенняя страсть
• Автор: Дениз Домнинг
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-01014-8

Николь, леди Эшби, предпочитала тяготы жизни воина унизительному, по ее мнению, положению жены и матери, но судьба решила иначе Возмущенную красавицу силой повел под венец суровый завоеватель Гиллиам Фицхенри, пожелавший таким образом узаконить свое право на земли Эшби. Такой брак, казалось, был заключен не на небесах, а в аду Но совершенно неожиданно “супругов поневоле” захлестнула бурная волна исступленной страсти.

---

Веревки, поддерживавшие матрас, застонали, когда Гиллиам вставал с кровати. Он подошел к ней и обнял, прижав к груди. Потом коснулся губами ее плеча. Жар его тела проник в нее, смешавшись с жаром, который пробудил в ней его поцелуй.

– Я тоже люблю тебя, моя дорогая, – пробормотал он тихо.

– Я не люблю тебя, – солгала она, ее губы дрожали. – Я говорю тебе, я не буду тебя любить. Ты ужасный нахал, ты все время смеешься надо мной. Ты хочешь держать меня на коротком поводке, как своих животных.

Он тихо засмеялся.

– Ах, если бы это была правда, может, тогда я бы воспитал тебя, как Ройю, научил бы командам “сидеть” и “стоять”. – Он коснулся щекой ее затылка. Оба молчали. – Ты ошибаешься, дорогая. Это ты меня держишь на поводке.

В голосе Гиллиама было столько печали, что Николь повернулась к нему лицом, не вырываясь из его объятий. В глазах мужа застыло выражение боли. Желая приласкать Гиллиама, Николь провела рукой по его щеке. Он вздохнул, наклонился и поцеловал ей ладонь. От ласки она задрожала и отдернула руку.

– Ты поставила меня на колени, Колетт. Я не могу выносить твоей ненависти. Я хочу, чтобы ты заботилась обо мне, как заботишься об Эшби и своих людях. – Он махнул рукой в сторону зала. Холодный ветерок доносил приглушенные звуки пирушки. Голос Гиллиама перешел в шепот: – Если сегодня ты не можешь мне сказать, что любишь, пообещай признаться в этом когда-нибудь потом.

Николь посмотрела ему прямо в глаза и насмешливо прищурилась.

– Какой же у меня выбор? Мне ничего не остается, кроме как объявить тебе о моей любви.

Глаза Гиллиама оживились, он широко улыбнулся.

– Правда, миледи? Я запомню. – Она скорчила рожицу.

– Придется молиться денно и нощно, чтобы любовь к тебе не превратила меня в слабую недалекую женщину. Представляешь меня с глупыми ужимками и хихиканьем?

Гиллиам снова улыбнулся.

– О, я этого не люблю. Ты мне нравишься такая, какая есть. Поклянись, что никогда не изменишься, Колетт.

– А кто сказал тебе, что меня зовут Колетт? – спросила она, презрительно подняв брови. – Это имя для очень близких людей.

Гиллиам испугался, а Николь, заметив его растерянность, не удержалась и со смехом проговорила:

– Эх ты, охотник за кабанами.

Он сгреб ее в объятия и так стиснул, что ребра Николь захрустели.

– Ты смеешься надо мной! – с радостью завопил он.

Гиллиам бросил ее на кровать и улегся сверху.

– Уйди, верзила, ты меня раздавишь.

Он перевернулся на бок и оперся на локоть, глядя на нее сверху вниз. На красивом лице Гиллиама появилось выражение сожаления.

– Нет уж, я и так много чего натворил. Для одного дня, думаю, более чем достаточно, – заметил он.

– О чем это ты? – поинтересовалась Николь.

– Да о тебе, – ответил он, смущенно пожав плечами. – Я хотел быть нежным, но ты меня так околдовала, что мои мозги отказали. Я ничего не соображал.

– Это что, извинения? – строго спросила Николь, с трудом сдерживая смех. – Я могла бы ожидать подобное от Джоса, но не от такого, как ты, громилы.

Гиллиам удивленно уставился на жену. Николь с победным видом улыбнулась.

– Чего тут непонятного? Я хочу, чтобы ты знал, как глубоко я оскорблена. Неужели я похожа на слабую, малодушную женщину, способную плакать от каждого щипка?

– Щипка? – удивился он и подтолкнул Николь. – Ну-ка подвинься, сейчас посмотрю, что у нас на простынях.

Николь и самой стало любопытно. Она подвинулась, и на ее лице появилось выражение удивления: на простынях не было никаких признаков утраты девственности. Потрясенная, она смотрела на снежную белизну постели, потом ее охватило волнение. Гиллиам может подумать, что она не была девственницей. Она схватила простыни, стала осматривать каждый дюйм. Ничего. В полной панике она подняла на него глаза.

– Клянусь, я отдала тебе то, чего не отдавала никому.

Гиллиам смерил жену долгим презрительным взглядом.

– Ты ждешь, что я поверю? – хрипло спросил он. Но в следующий миг весело улыбнулся. – Да я знаю. Но будь поосторожнее, дорогая, если собираешься бросаться колкостями и насмешками. Может, мне лучше сразу тебя поколотить?

– Эй ты! – вскрикнула Николь и кинулась на мужа.

Он схватил ее за руки и прижался ртом к ее губам. Они повалились на матрас.

Николь задрожала, но не от холода. Там, где ее грудь прикасалась к его груди, возникал дивный трепет. Ей казалось, их сердца бьются друг о друга. Она погладила плечи Гиллиама, потом провела рукой по его безволосой груди. Ладони ее оживали от этих прикосновений. Он застонал, приподнялся, как бы открывая ей свое тело, страстно желая, чтобы она прикасалась к нему еще и еще. Ее тело охватил жар от близости с ним.

– О Матерь Божья, я и не думала, что прикосновение к мужчине вызывает такие ощущения.

Гиллиам взглянул на жену взглядом, полным желания.

– Не ко всякому мужчине. Только ко мне. Клянусь, я тебя убью, если ты дотронешься до кого-нибудь другого.

Но едва он закончил свою угрозу, как тут же ахнул: ее руки скользнули между его бедер.

– Нет. Ты и только ты, – поклялась Николь. – Только ты хочешь меня и только ты смотришь на меня так, что во мне загорается огонь.

Она наклонилась и провела губами по ключице Гиллиама, потом стала покрывать поцелуями его шею. Он задрожал и повернулся так, чтобы открыться ей целиком.

Николь улыбалась, ей нравилось чувствовать свою власть над таким гигантом: от ее прикосновений он дрожал, словно лист на ветру. Но она чувствовала и другое: ее собственная кровь, будто отравленная сладким ядом наслаждения, кипела, бурлила, требовала чего-то гораздо большего. Николь отняла губы от уха Гиллиама и нашла его рот.

Муж прижал ее к себе. Его поцелуй был полон неистовой жажды. И как раньше, в ответ на его желание внутри Николь поднялась горячая волна и захлестнула ее. Николь улыбнулась, внезапно вспомнив слова Тильды, которая говорила ей, что если держишь мужчину за его плоть, он твой, ты его хозяйка.

Она протянула руку, решив проверить слова Тильды, плотно обхватила и сжала набухшую мужскую плоть. Гиллиам, застонав, оторвал от нее губы, задвигался, его бедра начали ритмично подниматься и опускаться.

Когда нога Гиллиама коснулась обнаженного тела Николь, у нее по спине побежали мурашки. Он дотронулся до ее груди, большим пальцем принялся играть соском, а губы снова нашли ее губы. Напряжение Николь нарастало, ей хотелось как-то разрядить его.

Она потерлась о бедро мужа, ощутив невероятное удовольствие. Громко вскрикнув от удивления, она снова потерлась. Рука ее впилась в его пульсирующую плоть и тоже стала двигаться. Гиллиам охнул, и в его низком голосе она услышала отзвук того же удовольствия, которое испытывала сама.

Николь стало необыкновенно приятно, она не отнимала руку и не останавливалась. Он извивался под ней, его рука ерошила ее волосы, он еще ближе притянул жену к себе. Когда Гиллиам поцеловал Николь за ухом, ей показалось, что она сейчас растает. Ощущение было таким сильным и неожиданным, что она отняла руку и опустилась на колени; его нога оказалась между ее ногами.

Гиллиам перестал ласкать ее грудь и подтянулся наверх. Она оперлась руками о его плечи.

Жар, исходивший от него, увлекал ее, она наклонилась вперед, потерлась сосками о его грудь. Ощущений было столько и таких сильных, что она громко застонала.

Николь смотрела на его лицо: даже при слабом свете волосы мужа, упавшие на лоб и щеки, отливали золотом. Глаза Гиллиама потемнели от желания, губы набухли. Она понимала, сейчас он принадлежит ей, его лицо ясно говорило об этом. И она принадлежит ему, призналась Николь самой себе. И она была рада и тому, и другому…

Николь заметила его улыбку прежде, чем он коснулся губами ее ключицы. А потом припал к ее груди, обхватил губами сосок. Николь едва не задохнулась. Он слегка сжал зубы, и она почувствовала, как в самом низу живота у нее все запылало и набухло.

– Я просто таю! – тихо воскликнула она, и голос ее дрожал от страсти, которую он пробудил в ней.

Николь не понимала, чего ей хотелось больше: то ли оттолкнуть его, то ли прижать крепче. Он засмеялся.

– Хорошо, – прошептал он.

– Я уже растекаюсь у твоих ног.

Он снова обхватил губами ее сосок и зачмокал, как дитя.

От невероятного наслаждения Николь приоткрыла рот и запустила пальцы ему в волосы. Почувствовав, что он хочет оторваться от нее, она дала понять, что ей нравится и она не хочет, чтобы он останавливался. Гиллиам продолжил, а Николь наклонилась к нему и поцеловала между плечом и шеей, ногтями тихонько проведя по затылку Гиллиама вверх и вниз. Он задрожал, его плоть дернулась возле ее бедра. Когда Гиллиам наконец оторвался от ее груди и прижался лбом к ее шее, он весь дрожал. Николь обжигало его прерывистое дыхание. Она снова ногтями провела по его затылку и улыбнулась, услышав его стон:

– Боже! Перестань. Что ты со мной делаешь! – Она повторила еще раз, и его рука оказалась у нее между ногами, а пальцы искали то место, куда он собирался проникнуть. Застонав, она оперлась руками о его плечи, позволяя ему делать все, что он хочет. Ощущения, возникавшие внутри, разрывали ее. Она хотела его сильно, до дрожи.