Сьюзан Дэвис - Невеста мастера

• Название: Невеста мастера
• Автор: Сьюзан Дэвис
• Жанр: Исторические любовные романы

---

— Слышите, вы! Какой-то подонок подстроил это! Десять тысяч тому, кто укажет преступника и представит доказательства!

Раздался возбужденный шум. Элспет занялась устройством раненого на подъехавшую тележку. Констанс же так и стояла как вкопанная.

— Не надо, Лок! Эта охота за ведьмами не доведет до добра!

— Поздно! Я долго терпел. Они хотят войны — они ее получат!

Он улыбнулся. О, какая жуткая была эта улыбка! Один глаз у Лока совсем заплыл, зато другой пылал мрачной, кровожадной решимостью.

— Смеется тот, кто смеется последним, — проговорил он. — А я не только посмеюсь — я вырву у них их черные сердца голыми руками!

Девятого июля 1850 года умер президент Захария Тейлор, и вице-президент Миллард Филмор стал тринадцатым президентом США. Вечером того же дня у Дайлана Мак-Кина начался кризис.

Констанс сидела у его изголовья — это было ужасно видеть, как жизнь капля за каплей уходит из такого молодого красивого тела. Прошло уже пять дней — врачи единодушно решили, что ничем помочь не могут, — оставалось только ждать и надеяться. Она, Мэгги и Элспет сменяли друг друга, неся круглосуточную вахту у его постели в доме Девоншир-стрит. Они пытались влить ему в рот то ложечку бульона, то ложечку чая, делали ему охлаждающие компрессы, только бы спала эта его страшная опухоль на голове, только бы он пришел в себя, но, увы. Вот и сегодня — жар опять усилился, приходится то и дело менять лед. Сперва он метался, что-то бормотал, а сейчас затих, едва дышит…

Констанс устало поднялась, обмакнув в воду очередное полотенце, откинула тонкую простыню, которой он был укрыт. Сейчас не до приличий. Низко наклонившись, она протерла мокрым полотенцем его стройные худые ноги, широкие плечи, стерла капельки пота с измученного лица. В какой-то миг ей почудилось, что она уже делала это когда-то в прошлом, нет, это, наверное, от усталости.

Мягкий ночной бриз шевелил занавески, и пламя масляной лампы тоже колебалось от ветерка. Нет, он все равно горячий, и лоб — как огонь. Констанс выпрямилась, потерла ноющую поясницу. Придется еще послать Лока за льдом…

Она подумала о нем. Ему достается больше всех. Он похудел и выглядит не лучше Дайлана, и тоже пытается дежурить у постели, подменять ее — это когда на верфи хлопот полон рот! «Винд-Уэст» выгорел до самой ватерлинии и затонул, весь груз пропал, и компания «Верфи братьев Мак-Кин» попала в еще худшую финансовую дыру, чем раньше.

Но больше всего пугала Констанс та безумная ярость, которая охватывала Лока каждый раз, когда речь заходила о Латэмах. Она боялась, что если Дайлан умрет, то Лок сделает что-нибудь такое, о чем и подумать страшно. Господи, будь проклята эта фамильная вражда, эта вендетта, эта смесь чувств ненависти, любви, ревности, которые разрушили судьбы обоих семейств. Элизы и Энока не вернешь, и никакой надежды на то, что их сыновья простят Алекса. Если бы можно было как-то разорвать этот порочный круг?..

Констанс снова накрыла ноги Дайлана простыней, аккуратно взбила подушку, протянула руку к ложке и кастрюльке с бульоном.

— Ну, давай-ка, Дайлан! — шепнула она, поднеся ложку к его потрескавшимся губам. — Надо постараться!

Большая часть жидкости вытекла из уголка его рта, растворившись в густой щетине, но какой-то слабый глоток он все-таки сделал. Ободренная успехом, Констанс решила повторить — то же самое, но вот он больше не глотает. Она пыталась снова и снова — вся наволочка уже промокла. Усталость, отчаяние и страх — все смешалось в ее раздраженном вскрике:

— Ну и ладно, помирай! — Слезы подступили к горлу, она швырнула ложку на пол: — Мне плевать, плевать, плевать!

Что-то страшно знакомое закружилось в ее мозгу. Какое-то воспоминание… Маленькая девочка в юбке из талы. В руках у нее скорлупа кокоса с какой-то жидкостью, и она подносит его к губам больного мужчины. «Ну и пей, папа! Мне плевать!»

Да нет, он не больной — только сейчас Констанс это поняла, — просто пьяный! Тогда она этого не знала, знала только, что этот бородатый человек, который так неподвижно и жалко лежит на циновке в их хижине, нуждается в ее помощи.

— Ой, папа! — прошептала Констанс, страшась вздохнуть, мигнуть. — Только бы не спугнуть это видение! В какой-то момент картина была такая ясная, четкая, но вдруг она опять скрылась за этой туманной стеной в ее мозгу, и она громко зарыдала об утрате. Но отныне она знала наверняка, что человек, которого она видела, — это был ее отец, и имя его было Джеймс Латэм.

Она не могла это доказать, но это уже не важно. Она вспомнила, вспомнила! Пусть на какую-то секунду. Теперь она опять знала, кто такая, что бы там ни говорил Сайрус Тейт. Даже как-то не задалась вопросом — почему этот мерзавец так ее ненавидит, что даже решил лишить ее имени. Главное, что она опять обрела себя, пусть даже только одна может этому радоваться. Значит, она все-таки Латэм, и как странно, что узнала об этом как раз тогда, когда ненависть Лока к Латэмам достигла апогея.

Образ отца медленно мерк в ее глазах, сменяясь образом живого лица перед ней на подушке, впрочем, нет, не сменяясь. Глаза ее расширились, она сделала глубокий вдох:

— Боже милостивый!

Констанс выхватила из-под передника серебряный медальон, дрожащими пальцами раскрыла его.

Тот же овал лица, те же кустистые брови. Чувственно-полная нижняя губа. Теперь, когда щетина скрыла линию подбородка — материнскую, такую же, как у Лока, — черты его внешности обнаруживали просто разительное сходство с чертами Джеймса Латэма.

— Боже милостивый! — повторила она. — Как же я раньше не заметила! Значит, Дайлан Мак-Кин — сын Джеймса Латэма! Выходит, слухи-то были вовсе не такими уж необоснованными.

— Ох, папочка, что же ты натворил! — пробормотала Констанс, нежно взяв руку Дайлана в свою.

Вопросы, вопросы, на которые, конечно же, не было ответа, проносились у нее в голове. Из-за чего Алекс выгнал Джеймса, да из-за того, что он узнал о его связи с Элизой? Заподозрил ли Энок свою жену в измене? Знал ли Джеймс, что у него будет ребенок от Элизы, когда отправлялся в свое путешествие-ссылку? А бедная Элиза! Любила ли она Джеймса? Может быть, он умолял ее уехать с ним, а она не могла оставить своего первенца? Может быть, поэтому то немногое, что Констанс помнит о своем отце, — это образ печального и несчастного человека?

Один просвет в этой гнетущей картине — сам Дайлан. У нее есть брат, брат! Ведь не зря они всегда относились друг к другу как брат и сестра! Но неужели Господь так жесток, что, дав ей брата тут же отнимет его у нее.

С рыданиями она прижалась к груди Дайлана. Тейт учил ее поклоняться Иегове, но она молилась другому, доброму Богу, пожалевшему Лазаря, по которому плакали его сестры. Этот Иисус пожалеет и ее.

Слабая, дрожащая рука провела по спутанной копне ее волос, и хриплый голос произнес:

— Не плачь!

— Дайлан! — Констанс подняла заплаканное лицо — чудо свершилось?! — Дайлан, ты очнулся?!

— Х-м-м. — Он поморщился. — Башка раскалывается…

— Еще бы! — Она откинула волосы ему со лба и тихо ахнула — пальцы были мокрые, как будто она их окунула в ведро с водой. Он был весь мокрый как мышь. Кризис миновал! Она тихо и радостно засмеялась. — Ну, ты и напугал нас всех! Пить хочешь?

— Х-м-м…

Она дала ему попить прямо из стакана.

— Лучше?

Он снова издал нечленораздельный звук, выражающий согласие. Поднять голову, глотать — это совсем его обессилело. Констанс поцеловала ново-обретенного брата в соленую бровь.

— Ну, теперь, поспи, все будет хорошо. — Она мягко дотронулась рукой до его лица. — Ой, Дайлан, мне столько нужно тебе рассказать!

— Да.

Он с трудом приподнял веки, но во взгляде Дайлана, как и в прежние времена, сквозили ирония и смешливость.

— Где, черт подери, мои штаны?

17

Лок сидел в своем любимом кресле, бесцельно уставившись на какое-то ему одному видное пятно на стене гостиной. На щеках черная щетина, под глазами синие круги. На лице еще оставались следы от синяков, хотя ожоги на ладонях почти прошли.

Когда вошла Констанс, он медленно встал. Слезы, текущие по ее щекам, подсказали ему худшее.

— Дайлан? Конец?

Констанс бросилась ему на шею:

— Нет, любимый! Жар меньше. Правда! Он даже говорил со мной, и теперь спит.

То, чего с ним не случалось ни от какой самой ужасной новости, произошло теперь — в уголках глаз появились слезы. Задохнувшись, он сел, потянул Констанс к себе на колени и бессильно уткнулся в ее нежную шею.

Она гладила ему волосы, бормоча какие-то невнятные слова утешения и ласки. Прошло некоторое время, прежде чем он мог вновь овладеть собой. Смущенно протерев глаза, он резко встал, подняв и ее на ноги.

— Прости! — пробормотал он.

— За что? — Она удивленно приподняла брови. — Ты такой сильный, но ведь и тебе нужна иногда опора, разве не так? — Она посмотрела на него как-то мягко и застенчиво. — Когда людей связывает что-то большое, это естественно.