Эмма Дарвин - Математика любви

• Название: Математика любви
• Автор: Эмма Дарвин
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семенного Досуга»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-966-343-602-9

Праправнучка Чарлза Дарвина (1964), росла в Лондоне, Нью-Йорке и Брюсселе. «Математика любви» – первый роман, который она начала писать уже после того, как у нее появилось двое детей.

1819 год. Стивен Фэрхерст, искалеченный в битве при Ватерлоо, возвращается в свое поместье Керси-Холл. Он пытается забыть ужасы войны, сохранив лишь воспоминания о своей тайной трагической любви…

Жарким летом 1976 года пятнадцатилетняя Анна приезжает к дяде в сельскую школу, которая находится на территории старого поместья. Здесь в ее жизнь входят двое мужчин: фотокорреспондент Тео, страсть к которому вспыхивает в ней с невероятной силой, и Стивен Фэрхерст – в письмах полуторавековой давности…

Безумно трогательная история об удивительной связи прошлого и будущего, в которой есть место для войны и боли потерь, для пылкой страсти и искупительной силы любви.

---

Внезапно вчерашний вечер раскололся на две части – выставка для попечителей, лицо Тео, когда я спустилась вниз, и ресторан, и машина, с ревом мчащаяся сквозь душную и пахнущую дымом ночь, – все то хорошее, что случилось со мной… Мне показалось, что все это вываляно в грязи и истоптано грубыми башмаками, и я заплакала, потому что очень устала и не могла больше сдерживаться.

Дверь с грохотом распахнулась. В коридор вошла Пенни. Она быстро огляделась и сказала, негромко, но очень отчетливо:

– Добрый вечер, офицеры. Я думаю, с Анны хватит на сегодня. Это было сказано тоном, который не допускал возражений и который вынуждает даже полицейских делать то, что им говорят. Впрочем, они попытались было сделать вид, что это их не касается, что они только делают свое дело, и попробовали возмутиться, когда она заявила, что сама покажет им Холл, а я могу вернуться к Сесилу, потому что он знает меня лучше. Но она лишь обронила:

– Все в порядке, Анна, ты можешь идти, – и я повернулась, спустилась по лестнице, вышла через переднюю дверь, и они не сделали попытки остановить меня.

Утро уже наступило, в тусклом сером свете Тео ждал меня на лужайке. Плечи у него поникли, в руке он держал сигарету. На обратном пути мы почти не разговаривали, и мне казалось, что он где-то далеко-далеко от меня.

Сесил еще спал, но когда я осторожно вошла в комнату, чтобы взглянуть на него, он пошевелился, заскулил, как маленький щенок, и открыл глаза.

– Анна?

– Ш-ш. Все в порядке, – сказала я, опускаясь на кровать, и взяла его ладошку в свои. Она была теплой и мягкой, совсем не горячей. – Я здесь.

Он снова закрыл глаза, но не отпустил мою руку. Глядя на него, меня вдруг тоже неудержимо потянуло в сон. Я забралась под одеяло, обняла Сесила, он прижался ко мне, и я уснула.

Я проснулась, но кошмар не уходил. Он остался со мной, стоял у меня перед глазами – желтый, красный и страшный. Я открыла глаза, чтобы стереть его, но оказалось, что рядом со мной тихонько посапывает Сесил, неловко положив руку в гипсе на грудь, и я сразу же вспомнила все, что случилось накануне.

Я выскользнула из-под одеяла. Юбка у меня помялась, ведь я даже не удосужилась раздеться. Происшедшее казалось странным и жутким, но ведь есть Тео, и он сделает так, что все будет хорошо. Я осторожно повернула ручку двери и выскользнула из спальни, направляясь в ванную. Из гостиной доносился запах кофе и горячего молока – так, как я люблю. На обратном пути я заметила, что в ярком солнечном свете протянулись длинные тени. Полдень уже миновал, время близилось к вечеру. И тут снаружи донесся голос Эвы:

– Ну и что же было дальше?

Она вернулась! Сердце замерло у меня в груди. Я на цыпочках подошла к окну и выглянула наружу. Тео отвечал ей. Я не слышала, что говорила она, но мне показалось, что они сидят на бревне у стены, и, вслушиваясь в его голос, я представила, как он смотрит на меня, как на лице его появляется улыбка и как его пальцы нежно касаются моей щеки. Всякий раз, стоило мне только увидеть, услышать или почувствовать его, мне казалось, что получается новый отпечаток с того крохотного прекрасного образа, который поселился у меня в душе.

Эва поинтересовалась:

– Я ошибаюсь или действительно был уже час ночи?

Я обнаружила, что если высунуться из окна и наклониться вниз, то я смогу их увидеть.

– Да, правильно, – согласился Тео. – После выставки мы пошли поужинать. Ну ты сама знаешь, как бывает после таких мероприятий. И она очень здорово помогла. Я хотел поблагодарить ее.

Я видела, как он подался вперед, взял с земли кофейник и снова наполнил чашки. Потом он обнял ее за плечи, прижал к себе, так, как я только что обнимала Сесила, и добавил:

– Я рад, что ты вернулась.

– Я тоже.

Я затаила дыхание, сердце готово было выпрыгнуть у меня из груди. Я не могла понять, чего на самом деле боюсь или на что надеюсь.

Потом она сказала:

– Ты ведь заметил, что она неравнодушна к тебе?

– Заметил.

– Тебе придется вести себя очень осторожно.

– Да, я понимаю.

– Ладно, я надеюсь, все образуется.

Одной рукой она держала чашку с кофе, а другой взъерошила коротко подстриженные волосы у него на затылке. Моя рука прикасалась к нему в этом месте, а теперь и ее. Он положил ладонь ей на бедро. Ее пальцы и его кожа были одного цвета, покрытые бесчисленными морщинками и жесткие, даже грубые. Она спросила:

– А что будет с ней?

– Рей позвонил матери Анны. Она возвращается, летит самолетом. Думаю, она увезет и Сесила. Сегодня вечером приедет Пенни, чтобы забрать их, и они поживут у нее, пока не прилетит мать.

– Слава богу, Пенни молодец. Но, думаю, Анне предстоит еще многое узнать. И, среди прочего, много неприятных вещей.

– Знаю. Но я уверен, что с ней все будет в порядке, – ответил Тео. – Она умная девочка. И храбрая к тому же.

Я почувствовала, как губы мои складываются в улыбку, а в груди становится тепло.

Эва вскочила на ноги и швырнула в него свою чашку с кофе.

– Hijo deputa! Bastardo![55] Ты спал с ней! Чашка ударила Тео в лоб и упала на траву.

– Да, – сказал он после долгого молчания.

– Как ты мог? Ты… ты… Как ты мог спать с ней? Здесь?

Он вытащил из кармана платок и вытер лицо. Потом поднялся и подошел к ней. Когда он взял ее за плечи, я впервые обратила внимание на то, какой маленькой она выглядит по сравнению с ним.

– Эва… милая… Я знаю, что этого не должно было случиться здесь. Мне очень жаль. Прости меня. Я поступил ужасно.

– Да, и еще как! Но дело не в этом. Тео, как ты мог так поступить с Анной? Как ты мог? Ты прожил со мной столько лет и до сих пор не знаешь, что чувствует после этого девочка в ее возрасте?

– Эва, я знаю, но она не… уже не…

– Ага, получается, только поэтому ты и решил, что тебе все можно? Только потому, что она путалась с мальчишками, только потому, что ты решил, что не сделаешь ей хуже и что она ничего не теряет? Только потому, что тебе не пришлось заставлять ее силой, верно? Так вот что я тебе скажу, Тео Беснио, ты поступил гнусно! Меня тоже никто не принуждал, не так ли? Во всяком случае, после самого первого раза. Тебе не нужно было заставлять девочку, которая готова молиться на землю, по которой ты ступаешь. Но все равно это неправильно.

– Да, я знаю, – прошептал Тео, так что я едва расслышала его. Он снова сидел на бревне, подавшись вперед и уперев локти в колени. Он даже не закурил.

– Она еще не сказала, что любит тебя?

Мне показалось, он кивнул, и что-то внутри меня запело от восторга. Одновременно мне стало страшно.

– Конечно, сказала, да поможет ей Бог, – проговорила Эва. – Mierda![56] Как ты мог? Ты хотя бы представляешь, каково ей будет, когда вся эта история закончится? И что она может выкинуть? Когда окажется, что ты-то ее не любишь? Он молчал.

– Разве ты не знал, что она несовершеннолетняя? Знал, естественно. В тот день в баре… И даже мысль о том, что ты можешь угодить за решетку, не остановила тебя? Тебе наплевать на то, что ты нарушил закон, лишь бы тебе было хорошо?

– Это не пришло мне в голову.

– Очевидно. – Эва отвернулась и пошла к деревьям. А Тео остался сидеть на месте.

– Анна?

Это проснулся Сесил, и в голосе его звучала паника.

Я вернулась в спальню. Он сидел на кровати, завернувшись в простыню. Лицо у него было розовое и помятое после сна, и он улыбнулся мне.

Я улыбнулась ему в ответ, но не могла удержаться и подошла к окну. Мне даже в голову не пришло бояться того, что они могут увидеть меня.

Эва повернулась и теперь шла обратно. Подойдя к Тео, она протянула ему руку. Он достал из кармана брюк пачку сигарет, встряхнул и дал ей сигарету. Никто из них не проронил ни слова. Он взял еще одну сигарету для себя. Эва опустилась рядом с ним на бревно, Тео зажег спичку, закурил сам и поднес огонь ей.

– Сколько понадобится времени, чтобы доехать до Бильбао? – поинтересовалась Люси, когда мы миновали женщин, которые сидели на берегу и чинили сети.

– Около шестнадцати часов по суше. А морем, даже если шкипером будет баск, от шести часов до суток.

– Тогда поедем по суше, – выпалила она так быстро, что я не мог не улыбнуться. Она в ответ тоже одарила меня улыбкой. – Простите меня.

– Дорога замечательная, – сказал я, пожимая ей руку в знак того, что извинения приняты, – но состояние ее, как и прочих дорог в Испании, оставляет желать лучшего. К несчастью, вы устанете.

– Это не имеет решительно никакого значения, – заявила Люси.

Наше мнимое родство предполагало, что за комнаты в гостинице рассчитаюсь я, но как только, предварительно отобедав на скорую руку, мы заняли свои места в открытой коляске, Люси вытащила кошелек и вернула мне свою долю.

– Это очень щедро с вашей стороны, – пробормотал я, сжимая деньги в кулаке.

– Ничуть, я всего лишь восстанавливаю справедливость, – возразила она, глядя, как укладывают наш багаж. – Общество непременно бы сочло, что с вашей стороны крайне неприлично оплачивать мои счета. – Она рассмеялась. – В кои-то веки правила приличия согласуются со здравым смыслом.